— Иди… — Я серьезно, — выдавила я, гнев и разочарование заставили мою кровь вскипеть. — Я тоже. — Мама замолчала, тяжело выдохнув. — Ты не понимаешь — он хорош для меня, мама. Разговаривать с ним, быть с ним — это большая часть того, что помогает мне оставаться в здравом уме все эти дни, — сказала я, пытаясь сохранить свой голос ровным, даже когда на самом деле мне хотелось кричать. — Гораздо больше, чем глотать таблетки и ходить к психиатру. Ты должна быть благодарна ему. — Вау, да, — сказала она. — В следующий раз, когда я застану его в постели с моей несовершеннолетней дочерью, то обязательно это сделаю. — Мы даже ничего не делали. Просто спали, ради Бога. — Малышка, ты даже не сказала мне, что общалась с ним, не говоря уже о какой-то напряженной, возможно созависимой ситуации. — Она поднялась на ноги, медленно покачав головой. — Господи. Думаю, нам обеим нужно успокоиться… Поговорим об этом позже. — Просто помни, ты тоже лгала мне. — Мне за тридцать, а тебе даже нет восемнадцати! — Но скоро будет. Мама бросила на меня мрачный взгляд. — Иди, поспи немного. Мы поговорим об этом позже. Черт возьми, да, обязательно поговорим. Глава 39 В понедельник утром Джон ждал у моего шкафчика, когда я пришла в школу. Я отправила ему сообщение, чтобы сказать, что все еще среди живых, но объясню условия моего условно-досрочного освобождения лично. Просто увидев его снова, я почувствовала себя лучше. Честно говоря, сила моих чувств к нему на самом деле напугала меня. И перекрывающим все это было глубоко смущающее воспоминание о том, как мама вчера утром сорвалась на нас. Со сколькими женщинами он, должно быть, переспал? Гипотетический вопрос; на самом деле я не хотела знать. Однако сильно сомневалась, что он когда-либо раньше болтался поблизости, чтобы выслушать выговор от чьей-либо мамы. — Привет, — сказал он. Мои черные кеды такие очаровательные. Я просто продолжу смотреть на них. — Привет. Извини за вчерашнее, это было… — Иди, — сказал он, и в его голосе явно слышалась обеспокоенность. — Посмотри на меня. Что случилось? Я бросила свою сумку, прислонившись к ряду шкафчиков. — Ну, я, конечно же, наказана на веки вечные. Мэтт, мамин жених, будет сопровождать меня по вечерам, когда мама на работе. — Дерьмо. — Да, — я пожала плечами. — Я имею в виду, он не так уж плох. Я знаю его, мне комфортно, когда он рядом, и все такое. Но он также не позволит нам исчезнуть, чтобы повеселиться или что-то в этом роде. Мама собирается вернуться к работе только в дневную смену. С Мэттом, живущим с нами, с деньгами будет не так туго. Джон тяжело опустился на шкафчик рядом со мной, не сводя глаз с моего лица. — Мне действительно жаль, что мама устроила сцену, — сказала я. — Не беспокойся об этом. — А мы ведь даже ничего не делали. Приподняв брови, он спросил: — Жалеешь об этом сейчас? — Немного. На его губах почти появилась улыбка. — А как насчет выходных, есть ли шанс, что тебе тогда разрешат выходить? — Это неловко и ужасно, — прошипела я сквозь зубы. — Продолжай. — Тебе это не понравится. — Скажи мне. — Его красивое лицо оставалось таким же холодным и спокойным, как всегда. Вести приватный разговор в школьном коридоре было непростым делом. Какая-то проходившая мимо девушка окликнула его по имени. Он проигнорировал ее. Чувак, похожий на качка, хлопнул его по спине без видимой причины. Взгляды были устремлены на нас. Вместе мы всегда заслуживали внимания со стороны студентов. Печально, что в их жизни не происходит ничего более интересного. Иногда это внимание не давало мне покоя. Однако сегодня утром у меня просто не было сил беспокоиться. У нас было всего около пяти минут до начала урока, но я бы предпочла выпалить это и покончить с этим, чем ждать до обеда или времени после школы. — Хорошо. — Я сделала глубокий вдох. — Мама сказала, что мне разрешено выходить только по субботам вечером и мой комендантский час — девять часов. Она будет отслеживать мой телефон и звонить в случайное время, потому что, очевидно, вести себя как ненормальный сталкер — это круто, если ты родитель. Джон молчал. — Честно говоря, кажется, как будто мне двенадцать, а не семнадцать. — Удивительно, в моем голосе вообще почти не было хныканья. — С таким же успехом можно уложить меня в постель с плюшевым мишкой и включить ночник. — Она застукала нас в твоей постели. — Он пожал плечами. — На самом деле, я ожидал худшего. Удивлен, что она вообще тебя выпускает. — Переговоры были напряженными. Мы спорили весь вчерашний день. — Я поморщилась. — Боже, это отстой. Может быть, мне стоит просто съехать. Как думаешь, ты не мог бы одолжить мне несколько тысяч? — Ты близка со своей мамой. И не хочешь съезжать. — Я не знаю. — Как насчет того, чтобы я приходил в течение недели позаниматься? — спросил он. — Это нормально? Красная тревога. Я вытерла влажные ладони о джинсы. — Это сложно. Почему бы нам просто не заниматься во время обеда в школе? — Сложно? Что она сказала? — морщины прорезали его лоб. — Иди? Дерьмо. — Что, если у нас все несерьезно, то у тебя нет необходимости приходить в течение недели. Тишина. — Послушай, все в порядке. Я имею в виду, я буду скучать по тебе, но… — мои слова были полной неразберихой. — Джон? — Хорошо, — сказал он. — Хорошо? — Мы можем сделать это серьезным. — Его лицо разгладилось, все тревоги исчезли. — Верно? Я сделала паузу. Не тот ответ, который я ожидала. — Это проблема? — спросил он, теперь его голос звучал менее уверенно. Он придвинулся чуть ближе. — Я имею в виду, наверное, мне следовало спросить сначала. Но, если это единственный способ сохранить наше общение… — Не думаю, что ты понимаешь глубину психоза моей матери, — ответила я, пытаясь игнорировать бешеный стук своего сердца. — Чтобы она поверила, что мы официально вместе, тебе и твоему дяде придется прийти на ужин. Я говорю о допросе за тушеным мясом, и она, вероятно, хотела бы проводить его каждые две недели или что-то в этом роде. Вероятно, она ожидает, что вы придете с цветами и конфетами. Возможно, она даже ожидает, что ты вытатуируешь мое имя у себя на лбу. Я точно не знаю. Эта женщина не в своем уме. — Почти уверен, что Леви справится с этим. Ты ему нравишься, он все время спрашивает меня, как у тебя дела. — Это мило. — Я с трудом сглотнула. — Просто мы договорились, мама и я, больше не лгать друг другу. Я бы хотела попытаться придерживаться этого. Его подбородок опустился. — Ты думаешь, мы будем лгать? — А разве нет?