— И ты туда же? Иисус. Андерс больше ничего не сказал. — Младший брат, — сказал Диллон. — Это… это не должно быть так. Мы должны помогать друг другу, понимаешь? — Тебе не нужна помощь, — ответил Джон, отойдя в сторону и уведя меня с собой. — Подойдешь ко мне еще раз, и это добром не кончится. — Ты мне угрожаешь, маленький засранец? — Диллон усмехнулся. Его руки опущены по бокам, но сжаты в кулаки. — В следующий раз я не остановлюсь и сломаю тебе не только нос. Держись подальше. Андерс шагнул вперед, протянув руки. — Хватит гребаного напряжения. Как насчет пива, Ди? Почему бы нам просто не расслабиться и не выпить пива, а? На мгновение Диллон посмотрел мимо него на Джона. Затем его взгляд метнулся к Андерсу и обвел наблюдавшую толпу. — Конечно, — сказал он, разжав кулаки и приклеив болезненную улыбку обратно на лицо, как будто все это противостояние не имело большого значения. — Ладно. Давай. Тем временем Джон двинулся, увлекая меня за собой. Быстро шагая, мы направились обратно к главной парковке. Камешки и неровности на грунтовой дороге ночью были полным отстоем. — Джон? — позвала я. Он не сбавил скорость. — Давай просто доберемся до машины. Будучи не благословленной грацией, я чуть не споткнулась о корень дерева и не упала лицом вперед. Сильные руки подхватили меня, остановив мое падение. — Черт. — Ты в порядке? — спросил он. Я кивнула. — Можем мы просто немного замедлиться? Пожалуйста? — Да. Извини. Ты еще не против поехать ко мне домой? — спросил он, вертя в руках ключи от машины. Он открыл мою дверь, пропуская меня внутрь. — Ты не обязана. — Нет, но я хочу. — Хорошо. — Мускул на его челюсти едва заметно дрогнул в лунном свете. Он осторожно закрыл дверь, подбежал к водительскому сиденью и запрыгнул внутрь. — Мне очень жаль, Иди. Я не хотел, чтобы он был рядом с тобой. — Это не твоя вина. Он ударил рукой по рулю, низко и яростно выругавшись. Затем завел двигатель. — Ты можешь вести машину? На секунду его голова откинулась на спинку сиденья, и он уставился в потолок. Затем его плечи опустились, и он выдохнул. — Прости. Я сейчас успокоюсь. — Он в плохой форме, твой брат. Джон повернул голову набок, чтобы встретиться со мной взглядом. — Он в гребаном беспорядке. Что мне теперь делать? — Ты сделал все, что мог, — сказала я. — Он не принимает помощь, в которой нуждается. Это не в твоей власти. — Знаю, — сказал он. — Я просто… черт. — Он нанес первый удар в ту ночь, когда вы дрались? — Да. Он начал это. — Он потер затылок. — Ничто из этого не должно было касаться тебя. — И не касается. — Пока. — Его пальцы ласкали мое лицо, его взгляд был измученным. — Может быть, мне просто отвезти тебя домой. — А может быть, нам стоит поехать к тебе домой, как мы и планировали. Мама и Мэтт устраивают ужин при свечах, — сказала я. — Сомневаюсь, что она даже думает о том, чем мы можем сейчас заниматься. Он слегка улыбнулся. — Ладно. Поехали. Пара машин двигалась в противоположном направлении по узкой дороге. Я почти возмутилась на них за то, что они замедляли нас. Чем скорее мы уберемся подальше от его брата, тем лучше. Но также я хотела побыть наедине с Джоном, без свидетелей. Я хотела заставить его улыбнуться по-настоящему. Возможно, именно так ощущалась зависимость, постоянная потребность быть ближе к нему. Он положил мою руку себе на колено, и я теребила маленькую дырочку на его джинсах всю дорогу до его дома. Нормальность начала возвращаться. С каждой милей, которую машина проезжала между нами и Диллоном, он все дальше уходил в прошлое. — Моей маме нравится эта песня, — сказала я, подпевая «Стеклянному сердцу» Blondie. — Да? — он улыбнулся. — Это хорошая песня. Следующей была «Займемся любовью» T. Rex. Эта песня была нам по душе. Когда мы приехали, дом был погружен в темноту, горел только свет на крыльце. Джон затормозил на пустой подъездной дорожке, и я выскочила прежде, чем он успел предложить открыть дверь. Манеры были приятными, но время, проведенное наедине, имело значение, а часы тикали. Он включил только маленькую лампу, стоявшую на столике в прихожей. Внутри ничего не изменилось с тех пор, как я была там в последний раз. Книги, растения в горшках, огромный телевизор, небольшой беспорядок. — Не хочешь чего-нибудь выпить или что-нибудь еще? — Нет. Спасибо. — От меня воняет. Я быстро в душ, — сказал он, направляясь к лестнице. — Поднимайся, если хочешь. Побудь в моей комнате. Я хотела. Кровать покрывали темно-серые простыни того же оттенка, что и стены. По крайней мере, там, где они не были увешаны плакатами — Led Zeppelin, Ramones. Это заставило меня задуматься… — Не думаю, что кассета застряла. — А? Он порылся в корзине для белья, полной аккуратно сложенной одежды. Сначала появились боксерские трусы, за ними последовала свежая пара джинсов и выцветшая зеленая футболка. Хотя на самом деле, кому нужна была одежда? — Кассета, которая была вставлена в твою автомобильную стереосистему, — сказала я, присаживаясь на край его кровати. — Не думаю, что он застряла. Я думаю, тебе просто нравится эта музыка, но ты по какой-то причине не хочешь в этом признаваться. Я почти пропустила его улыбку, так как он наполовину отвернулся от меня. — Честно? — Всегда. — Кассета была там, когда я ее купил, — сказал он, потирая подбородок подушечкой большого пальца. — Раньше машина принадлежала парню, который занимался охраной, когда гастролировал с группами. Но он заболел какой-то болезнью, которая испортила его зрение, так что он больше не мог водить машину. Вот почему он продал ее мне. — Как грустно. Джон кивнул. — Он также дал мне плакаты. Я оставил кассету в качестве своего рода проявления уважения. Я имею в виду, не похоже, что у меня есть другая, чтобы заменить ее. Интересно. — Ты мог бы подключить свой телефон, чтобы воспроизводить другую музыку. — Я мог бы. — Он просто наблюдал за мной. — Хочешь честности? — Всегда. — Мне вроде как нравится эта кассета — Мне тоже. — Он улыбнулся. Не улыбнуться ему в ответ было физически невозможно. — Знаешь, я искала места, которые предлагали ту специальность, которая, по твоим словам, тебя интересует.