– Где ты их спрятала? – спрашивает она. В мгновение ока Нейтан оказывается позади нее, берет ее за плечо и оттаскивает от меня. – Достаточно, – говорит он, и его голос, хотя и низкий, звучит опасно, заставляя замолчать всех, даже Морин. – Мы посягнули на личное пространство Мэделин без какой-либо конкретной причины и ничего не нашли. Ничего. Я сглатываю огромный комок в горле, концентрируясь на том, чтобы не разрыдаться. Они ничего не нашли. Ма и тетушки все-таки успели вовремя избавиться от тела. – Но она, должно быть, спрятала их где-то еще! – кричит Морин. – Разве остальные поставщики не члены ее семьи? Может быть, мы должны обыскать и их номера! Том хмурится. – Правда… – Нет. – Выражение лица Нейтана заставляет меня думать о неспокойное море. – Мы сделали достаточно. И ты должна извиниться перед Мэделин. – Извиниться перед ней? – пронзительно кричит Морин. Она выглядит настолько потрясенной, что что-то внутри меня ломается. И меня вдруг охватывает ярость. Переполняющая, правда. Она взяла подарки, предназначенные для ее лучшей подруги, и попыталась подбросить их в мою комнату, когда решила, что ее вот-вот обнаружат. Она не в том положении, чтобы судить меня. Когда я говорю, слова выплескиваются, как из ведра: – Я думаю, мы должны проверить твою комнату, Морин. Все затихают, все взгляды устремляются на Морин. – Но… – Что бы еще ни собиралась сказать Морин, все отпадает. Она смотрит на меня, и я не знаю, что это, но она, должно быть, заметила что-то в выражении моего лица. Ее глаза расширяются от шока, а рот беззвучно закрывается. Впервые я вижу, что написано на ее лице. Страх. Она знает, что я сделала что-то, что помешало ее планам. И от шока ее маска сползает, совсем немного, и Жаклин знает свою лучшую подругу достаточно хорошо, чтобы понять, что только что произошло… Ее бледные плечи перестают дрожать, и она смотрит на Морин. Затем тихо, как перышко, приземлившееся на снег, Жаклин произносит: – Ты последняя видела подарки. Так тихо, но невозможно было это игнорировать. – Нет, Джеки, я клянусь… Жаклин поворачивается к Нейтану и говорит все тем же мучительно тихим голосом: – Я бы хотела посмотреть ее номер, пожалуйста. Нейтан мрачно кивает. – Нет! – кричит Морин, но уже слишком поздно. Свита разворачивается, как прилив, неудержимо, и не успеваю я опомниться, как мы уже снова следуем по коридору, а Морин, спотыкаясь, умоляет нас остановиться. Это не очень приятно. Определенно не то, чем бы я хотела гордиться, но, думаю, это необходимо. И когда мы добираемся до комнаты 317, я почти хочу крикнуть им, чтобы они остановились, повернули назад. Но я стою и позволяю им открыть дверь, пока Морин ходит туда-сюда, бормоча: – Ты же знаешь, что они ничего не найдут. Боже, какая пустая трата времени. Она должна была что-то сделать, она, она должна была что-то устроить… И я чувствую, как у меня скручивает живот. Я хотела подождать снаружи, как раньше, но не оставаться наедине с Морин, поэтому следую за всеми. Я снова в ее номере, стою в дверном проеме, рядом с дверью в ванную, пока охранники проходят через комнату. Они ведут себя осторожно, возможно, потому что здесь их босс, но все равно это кажется нарушением приватности. Вторжением. Теперь я понимаю значение этого слова. Все эти грузные мужчины ходят по красивому гостиничному номеру, переворачивают каждую подушку, открывают каждый шкаф. Я представляю, как они перебирают багаж Морин, их руки сортируют ее нижнее белье, и от этого мне становилось плохо. – Заставь их остановиться, – умоляет Морин Жаклин. Та отворачивается от нее, опустив глаза, и Морин обращается к Нейтану. – Вы не можете этого делать. Я не даю своего согласия! – Мне очень жаль, – говорит он, и я вижу, что ему тоже тяжело. Он не наслаждается этим, ни капельки. Том ходит повсюду, заглядывает через плечи охранников и приказывает им смотреть внимательнее и быстрее. Он действительно сказал «Смотрите внимательнее и быстрее», как будто в этом есть хоть капля проклятого смысла. Его глаза горят. Он выглядит более живым, чем я видела его до сих пор. Ему это нравится. Тогда я решаю, что презираю его. Жаклин не должна быть с таким грубым и самодовольным мужчиной. У нее милый нрав, в то время как Том какой угодно, только не милый. Со временем он измотает ее, лишит нежности, пока не останется только обида, жесткая и острая. Кто-то в спальне выкрикивает: – Нашел! Я закрываю глаза, все внутри меня замерло. Вот оно. Как будто выстрелил пистолет. Обычно стреляют вверх, чтобы обратить на себя внимание, и атмосфера становится электрической. Охранник выбегает из спальни с сумкой, Том и его отец бросаются к нему и выхватывают ее. Или, по крайней мере, пытаются это сделать. Охранник кричит «Отойдите, пожалуйста, сэр», пока Нейтан не поднимает руку и не говорит слишком ревностному охраннику, что все в порядке. Сумку берет мистер Сутопо, открывает ее. Драгоценности высыпаются наружу, как блестящие кишки. Это выглядит непристойно и как-то неприлично. Я отворачиваюсь, и все задыхаются. Жаклин издает полувсхлип-полувздох. – Нет, – стонет Морин. – Нет, этого не может быть. Мне нужно… Мне… Она возится со своим телефоном, но Том выхватывает его у нее. – Отдай его назад! Я думаю, это считается уликой, – ворчит он. Нейтан хмурится. Ему явно не нравится Том так же, как и мне, но я не знаю, прав ли Том. Считается ли ее телефон доказательством? Доказательством? Нейтан протягивает руку. – Пожалуйста, дайте мне телефон. Мы сохраним его в нашем сейфе, и мы ничего не будем делать, пока не вызовем полицию. С неохотой Том подчиняется. – Слава богу, мы их вернули, – говорит миссис Сутопо, наклоняясь и поглаживая груду драгоценностей, будто это ребенок. Жаклин качает головой и шепчет Морин: – Как ты могла? Как ты могла? Не думаю, что Морин может выглядеть еще хуже, но, когда Жаклин произносит это, лицо Морин морщится. – Я не хотела… Я просто… Нейтан кладет руку на плечо Морин. – Думаю, будет лучше, если ты больше ничего не скажешь. Пойдем ко мне в офис. Его голос звучит твердо и обнадеживающе, и я понимаю, что он пытается ей помочь. Моя грудь болезненно сжимается. Я хочу протянуть руку и прикоснуться к нему, поблагодарить за проявленное сострадание. – Твой офис? – говорит Том с усмешкой. – Это несерьезно. Это уже не твоя проблема, а преступника. Я вызываю копов. – Нет! Все останавливаются и смотрят в явном замешательстве. Морин и Жаклин прокричали это одновременно. – Детка, – говорит Том, беря Жаклин за руку, – ты не понимаешь… – Понимаю, – тихо говорит она. – И я не хочу выдвигать обвинения. Морин задыхается. – Спасибо… – Ладно, это просто бред. – Том отпускает руку Жаклин и совершенно беззлобно смеется. – Я имею в виду, знаю, что она твоя подруга или что-то в этом роде, но она украла у нас. – И наша дружба закончилась. Но мы нашли подарки, и я просто хочу пережить это, оставить в прошлом. Том противно фыркает. – Ладно, детка, не думаю, что ты сейчас мыслишь здраво. Может быть, ты запуталась, потому что сегодня день свадьбы, но это серьезное преступление. – Мы нашли подарки! Что еще вам нужно? – Жаклин огрызается. – Ну, знаете, что? Мне неприятно это говорить, но подарки были в основном от моих родственников, так что, я думаю, мне решать, что будет с вором, который пытался их украсть. – Что? – Слово выходит ядовитым. Я уверена, никто в комнате не дышит, и, честно говоря, ничего себе. Том Круз Сутопо опустился еще ниже, чем самая низкая планка, которую я для него установила. Он, должно быть, чувствует, что против него ополчились, потому что брызжет слюной и колеблется, прежде чем решиться. – Я просто хотел сказать… Па, помоги мне. Вразуми ее!