– Нет, все нормально. Может быть уже по домам? – Хорошо, как скажешь. А потом она сидела на кухне, Кристина как нельзя кстати ночевала у подруги. Аля пыталась заставить себя думать, но мысли ускользали, как песок сквозь пальцы. Только мигала надпись большими красными буквами «Восемь лет разницы» с сиреной, как в торговом центре, когда была объявлена пожарная тревога и красными буквами светилось слово «Выход». Она все время думала «мальчишка», «задорная мальчишеская улыбка» – а ведь это так на самом деле и есть: он для нее мальчишка, ему двадцать девять, а она взрослая тридцати семилетняя тетка. Они представители разных поколений, у них нет никакого будущего! Ему нужна семья, дети, а какие у них могут быть дети? Она пыталась ответить на вопросы: Что дальше? Какое будущее у их отношений? Сейчас да, у них все замечательно и хорошо, а потом? Через десять лет ему будет всего сорок, а ей уже пятьдесят. Тогда будет обиднее и страшнее остаться одной и быть брошенной, лучше рвать сейчас, пока отношения не так сильно затянулись, пока это только легкий ничего не обязывающий флирт, чем потом врасти корнями и рвать по живому. В следующий раз они встретились только через неделю, до этого Аля, отнекиваясь, откладывала встречи. Саша был на стоянке и стоял к выходу спиной в сером делом костюме, рядом с незнакомой машиной. Вернее, Аля его сначала не узнала и растерянно оглядывалась вокруг, пока он не обернулся. Вид у него был совершенно другой, это был взрослый мужчина. – Не успел заскочить домой переодеться, – пояснил он обескураженной Альке. – А я уже как-то к жигуленку привыкать начала. – Эта в ремонте была, ездил на старой. – И работа, ты разве не художник? – Художник, но это хобби. Не получается нормально зарабатывать своим хобби, поэтому пришлось облачиться в деловой костюм. – И давно ты? – Что? – Облачился в деловой костюм. – С утра, – улыбнулся он, – но если ты про работу, то уже лет пять. Парк. Она отказалась ехать домой переодеваться, так как планировала просто объясниться и разойтись по домам. Поэтому они шли по аллее: он в сером костюме, рубашке и галстуке, и она тоже в сером приталенном пиджаке, узкой юбке до колена и в туфлях. Они очень подходили друг другу и фантастически смотрелись со стороны: высокие, стройные, красивые. Саша чувствовал перемену в ее настроении, внимательно наблюдал за ней, но ничего не говорил. Неожиданно он обернулся, он услышал сзади звук, и обхватив ее за талию, резко придвинул к себе: мимо на приличной скорости промчался на велосипеде подросток. Они стояли напротив друг друга, от них двоих исходила такая энергетика, что казалось воздух искрился. Его губы были на уровне ее глаз, она смотрела на них, а потом медленно подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Она еле-еле сдержала себя, чтобы не уткнуться ему в шею, не поцеловать его… Его рука до сих пор была на ее талии, первое прикосновение, хотя нет, впервые она положила ему руку на грудь в его комнате с картинами, а потом – его рука на ее лбу, а первое полуобъятие – это сейчас… Она чувствовала его руку телом, кожей даже сквозь ткань блузки и пиджака. Желание витало и в воздухе, и в голове каждого из них… Она встряхнула головой, выскользнула и пошла дальше по дорожке. – Что-то не так? – Да… –??? – Саш! Только ради бога, не перебивай меня, мне очень тяжело говорить… я много об этом думала… нам надо расстаться… – ЧТО??? – Расстаться, – уже тверже сказала Аля. – Почему? – Что, по-твоему, между нами? У наших отношений нет будущего, у нас большая разница в возрасте. Моя дочь вполне может тебе парой. – Что? А сколько тебе лет? – Мне тридцать семь лет, а тебе двадцать девять. – Тридцать! Тридцать мне будет через месяц. Но я никогда не думал, что тебе тридцать семь, – Алька только печально улыбнулась. – Ну и что? Это главная причина? Говори честно! – продолжал настаивать он. – У меня собственный бизнес, приносящий стабильный доход, две квартиры, нет кредитов, я нацелен на семью. – Вот именно! Это главная причина. Тебе нужна семья, дети, и твоей женой должна стать молодая девушка, которая родит тебе детей… – Почему ты за меня решаешь, что мне нужно? Почему ты тогда не сделаешь акцент на том, что я должен быть счастлив? – И ты будешь счастлив, Саш, это обязательно… – Неправда! Может быть, ты лишаешь меня главного счастья! И мне уже никогда не быть таким… – Каким таким? – Таким, как сейчас! Счастливым!!! – почти кричал, нисколько не стесняясь окружающих, Саша. – Пожалуйста, тише! Мне тоже не нравится это решение… Прости… и прощай…, – она развернулась и пошла в другом направлении, едва сдерживая слезы. Она даже подумать не могла, что будет так тяжело. Он догнал ее и схватил за локоть: – Если бы тебе, действительно, не нравилось это решение, ты бы его не приняла! – Я просто думаю о будущем, у нас его нет. – Я уже слышал этот бред! – До встречи с тобой у меня были другие отношения. Я их прекратила, настолько мне стали важны наши… А потом я узнала про нашу разницу в возрасте… – Да будь она проклята! – вырвалось у него. – И что? ЧТО дальше? – А нужно об этом думать? Мы просто будем вместе! Будем жить вместе или поженимся – все, что захочешь! – Угу, и ты скажешь своей бабушке, что у нее сразу появится правнучка восемнадцати лет отроду? – Сколько? Восемнадцать? Думаю, это пойдет им обеим на пользу. – Кому им? – Бабушке и правнучке, – попытался улыбнуться Саша. Аля грустно улыбнулась в ответ: – Прости… Это была пятница, а все выходные Аля пролежала дома, занавесив шторы, выключив телефон и домофон. Ему хорошо – он пострадает, но у него все впереди, молодость, любовь, семья, дети, а у нее уже все пройдено, это она будет вспоминать о нем и теребить старые раны. Как он этого, балбес, не поймет? Она уже свое отжила, отстрадала… Нет, еще нет! Ей только предстоит отстрадать, а у него еще все будет. Были мысли куда-нибудь уехать на недельку, но у нее только месяц назад был отпуск, никто бы ее никуда не отпустил, да и на отдыхе голова больше свободна, чем, когда она работает. Поэтому каждое утро она, как Мюнхгаузен, который себя за косичку доставал из болота, поднимала себя из кровати и тащила на работу. Она училась заново жить, есть, спать уже без постоянных мыслей про Сашу, вернее, мысли эти никуда не девались, и также постоянно присутствовали, она же училась в этих мыслях заменять слово «мы» на «он» и «я». Когда через неделю после их последней встречи она увидела его на стоянке в том самом сером костюме в расстегнутой рубашке с ослабленным галстуком, у нее даже заныло где-то в груди. Он стал хмурым, каким-то растрепанным, серьезным. – Аля, здравствуй. – Здравствуй. – Мне тоже надо что-то сказать, и тоже прошу меня не перебивать. Я много всего передумал за эту неделю. Эти семь лет разницы – это такая ерунда! Ты для меня значишь больше, чем просто флирт. Это значительно сильнее и серьезнее, давай просто без всяких планов и мыслей жить настоящим, – она только печально качала головой: «Сашка, Сашка, Сашка…» – Я люблю тебя! – он схватил ее за локоть так быстро, словно она сейчас испарится в воздухе. – Тина Александровна? – на стоянке появился охранник. – Все нормально? – Да, все хорошо, – попыталась улыбнуться Аля, и повернувшись к Саше, сказала, – Давай куда-нибудь отъедем. – Садись, – Саша сам отвел ее к машине, словно боялся, что она ускользнет, и открыл дверь. Он выехал со стоянки и остановился в каком-то переулке. Они сидели и молчали, а напряжение росло и росло. Вдруг он повернулся к ней и стал целовать. Але бежать было некуда, брыкаться – глупо. Одна ее половинка хотела, а другая – вопила, что этого нельзя делать, а потом перед ее глазами предстали двое стоящих в парке друг перед другом, глаза в глаза, и тут промелькнула мысль, а может быть послать ко всем чертям эти условности, и если отведен год счастья, два или три, то почему бы этим не воспользоваться, ведь их может не быть вообще. Ни с кем! – Нет! – взяла верх вторая половинка. Уже после расставания с Сашей, она рассказала все Галке. До этого у них не получалось встретиться, а по телефону ей об этом не хотелось говорить. – Ну и дела, – только и протянула Галка, – Ну, а как секс? – Не было…