Когда низкие перила коснулись ее ног, она поняла, что не может позволить себе повторное падение со спиральной башни: Ксираксус, застрял в Драэкоре из-за шторма. Поэтому, когда Нийкс снова замахнулся на нее мечом, она сделала единственное, что могла… призвала Аэнару и встретила его оружие в воздухе. Лезвие столкнулось с лезвием, и голубое пламя вспыхнуло вдоль руки Алекс, кружась вокруг них обоих в такт ее движениям. — Пожалуйста, не делай этого, Нийкс, — крикнула она ему сквозь громкий раскат грома, свободной рукой убирая с глаз мокрые от дождя волосы. — Это приказ, Эйлия? — потребовал он, снова замахиваясь на нее. — Я не заставлю тебя остановиться, — пообещала она ему. — Но я прошу тебя. — Тогда тебе придется просить повежливее, — ответил он и с криком снова бросился к ней. У нее была доля секунды, чтобы собраться с мыслями, но она мудро использовала эту долю, заставив себя успокоиться, и только… едва-едва… успела вовремя щелкнуть внутренним переключателем своих меяринских чувств, чтобы отразить его атаку. Именно тогда их борьба началась всерьез. Нийкс был неумолим в своем нападении. Подпитываемый неконтролируемой яростью, он наносил удары, колол, парировал и атаковал Алекс снова и снова, пока она скользила и перемещалась по скользкому балкону. Девушка встречала его почти ударом на удар, но только потому, что он был настолько ослеплен яростью, что дрался плохо… просто отчаянно. Это была единственная причина, по которой она не приказала ему остановиться; она знала, что ему нужно избавиться от этого. Страх от того, что он чуть не умер, облегчение от того, что он все еще жив, и гнев от того, что его воля больше не принадлежала ему. Она знала, что он чувствует; она сама прошла через это. Небо вспыхнуло, и гром оглушал, но их битва все еще продолжалась. Алекс не сражалась со другими меяринами ни в одной из временных линий, только с Эйвеном, Рока и Заином, но она могла сказать, что Нийкс был необычайно искусен в обращении с клинком, даже когда он бушевал вслепую. Ей было трудно выстроить защиту от него. С такой силой его нападения у Алекс не было никакой надежды самой нанести какой-либо наступательный маневр, но она надеялась, что сможет продержаться достаточно долго, чтобы он смог сбросить свой гнев и прийти в себя. Однако, когда она поскользнулась и упала, Алекс поняла, что попала в беду. Растянувшись на спине, она смотрела вверх сквозь дождь, ее меяринское зрение позволяло ей видеть кристально ясно, когда она приняла облик Нийкса, стоящего над ней, как ангела мщения. Его меч был направлен ей в грудь, удерживая ее на месте, его глаза пронзали, как осколки пурпурного льда. — Прикажи мне не делать этого, — осмелился он, его голос был хриплым, прижимая кончик своего клинка к ее сердцу. Ее пульс был неровным, и она дико задыхалась, как от борьбы, так и от страха, но она покачала головой. — Не буду. Чтобы доказать свою точку зрения, она отпустила Аэнару, и тот исчез из виду. — Прикажи мне не делать этого! — криком повторил Нийкс. — Не буду! — крикнула она ему в ответ. Они уставились друг на друга, их яростные взгляды встретились, пока Нийкс не издал свирепый рык, крепко зажмурился и не отступил. Он развернулся на каблуках и выбросил руку назад, швырнув свой меч со всей силы и отправив его в стену дворца, где тот с грохотом упал на землю. Затем он снова повернулся к Алекс и, шокировав ее до глубины души, наклонился и рывком поднял ее на ноги, грубо оттащив обратно в укрытие ее комнаты. Как будто небеса сыграли с ними злую шутку, дождь начал стихать, и буря рассеялась, оставив их в жуткой тишине, пока с них капала вода по всему полу. — Итак… — спросила Алекс, желая заполнить тишину. — Ты можешь сражаться. Взгляд, который он послал ей, был уничтожающим. — В отличие от тебя, я настоящий меярин… конечно, я могу сражаться. — Эй, мне удалось постоять за себя там, не так ли? — защищалась она, скрестив руки на груди. — Так и было, — ответил он. — И мне любопытно, как тебе это удалось, если бы я уже не знал ответа. — И какой же это ответ, умник? — На тебя уже претендовали раньше, — сказал он. — И хотя это больше не так, каким-то образом кровь меярин осталась с тобой. Ее тело напряглось. — Как… — Я чувствую это, — сказал он, прерывая ее. — Я чувствую твою кровь во мне, как порчу. Алекс решила не обижаться, так как она надеялась, что он имел в виду кровь Эйвена, а не ее смертную кровь… Хотя она сомневалась, что это так. — Я не чувствую твоей крови во мне, — сказала Алекс, и она также никогда не чувствовала кровь Эйвена, только ее усиленный эффект. — Ты уверен, что не драматизируешь? Его взгляд сузился, напоминая ей, что он все еще очень взвинчен, и ей следует следить за своими словами. — Ты смертная. Ты и близко не так чувствительна, чтобы почувствовать что-то настолько тонкое. — Но, как ты уже догадался, у меня есть чувства меярин. — Что не то же самое, что быть меярином, — возразил он. — И кроме того, если я не ошибаюсь, ты, кажется, не всегда используешь эти чувства. Я предполагал, что это потому, что ты выросла среди смертных. Теперь я знаю, что это потому, что ты смертная. Алекс поморщилась, раздраженная тем, что он сумел заметить нечто подобное. — Я действительно отстой в том, чтобы быть одной из вас, — призналась она. — Но я пытаюсь. — Почему? — Почему? — повторила Алекс, приподняв брови от его любопытства. — Почему ты пытаешься быть одной из нас? Почему ты вообще здесь? Алекс прикусила губу, не уверенная, как много ей следует сказать. Но опять же, технически он был связан ее волей. Она могла рассказать ему все, что угодно, и ему пришлось бы держать это в секрете, если бы она попросила. Проблема была в том, что она не хотела приказывать. — Я имела в виду то, что сказала ранее, — сказала она ему, на мгновение проигнорировав его вопрос, — о том, что ты знаешь, через что проходишь. Ты прав… на меня претендовал меярин, тот, кто приказывал мне делать невыразимые вещи, и я ненавидела каждую секунду этого. Ты можешь презирать меня сколько угодно, Нийкс, и я это заслуживаю. Но, пожалуйста, знай, я сделала то, что сделала, чтобы спасти твою жизнь, и я бы сделала это снова, если бы пришлось. Она понизила голос почти до шепота. — Я не могу убедить тебя поверить мне, но кроме сохранения моего секрета, сохранения нашего секрета, даю тебе слово, что я не буду приказывать тебе делать что-либо без твоего разрешения. Не намеренно. И когда я покину Мейю, а это будет уже скоро, я отпущу тебя перед уходом. Она выдержала его пристальный взгляд и закончила: — Каждый имеет право на свободу воли. Я не буду сковывать твою. Во всяком случае, осталось недолго. Он внимательно наблюдал за ней на протяжении всей речи. — Ты это серьезно, не так ли? — На ее вопросительный взгляд он уточнил: — Ты действительно собираешься освободить меня? Она кивнула. — Обещаю. — И ты не заставишь меня делать то, чего я не хочу? Его взгляд по-прежнему был прикован к ней, поэтому она открыто встретила его взгляд, демонстрируя свои честные намерения, когда ответила: — Ничего, кроме того, чтобы ты молчал о моей смертности и нашей связи. — А если бы я попросил тебя прямо сейчас отпустить меня, — сказал он, — и дал тебе слово, что я никому не расскажу твои секреты, ты бы меня отпустила? Алекс заколебалась, и Нийкс увидел это, его черты лица потемнели в ответ. Она ненавидела видеть суровое выражение на его красивом лице, потому что оно слишком сильно напоминало ей о его будущем «я». — Подожди, — сказала она ему, прежде чем он смог отвернуться от нее. — Я подумаю, хорошо? Мне нелегко ответить на этот вопрос. — Простого «да» или «нет» будет достаточно. Ты либо доверяешь мне, либо нет. — Ты не знаешь, что поставлено на карту. — Тогда скажи мне, — рявкнул он. — Я из будущего, ясно? — огрызнулась она на него. — Когда я говорю, что многое поставлено на карту, я имею в виду, что многое поставлено на карту. Нийкс отшатнулся, как от пощечины. — Что ты сказала? Алекс фыркнула и отошла, чтобы сесть на кровать, не обращая внимания на то, что она намочила ее еще больше. Подводя итог тому, что она сказала Рока неделю назад, Алекс повторила: — Я из будущего, я человек, на меня претендовал меярин, и в это верят многие… люди… что я единственная, кто может остановить этого меярина от совершения всевозможных плохих поступков, а это значит, что я должна научиться сражаться как бессмертный, если я хочу прожить достаточно долго, чтобы увидеть, как мое настоящее будущее действительно станет будущим. — В заключение Алекс добавила: — Рока пытался научить меня, но у него все шло не так хорошо. — Рока знает о тебе? — сказал Нийкс, вставая перед ней. — Я по-дурацки порезалась бумагой, если ты можешь в это поверить, — сказала Алекс. — Теперь он знает почти все. — И он обучал тебя? — Не очень хорошо, — призналась Алекс, стараясь не чувствовать себя виноватой из-за того, что она не оценила принца. — Он слишком осторожен со мной, слишком боится, что причинит мне боль, поэтому постоянно сдерживается. Совсем не похоже на тебя. — Она тихо рассмеялась и прижала руку к ушибленному заду, на который тяжело приземлилась. Выражение лица Нийкса было непроницаемым, когда он смотрел на нее сверху вниз.