Осознание того, что уже некоторое время ничего не происходит, накрыло постепенно. Сквозь ресницы я попробовала взглянуть на происходящее, но обнаружила только застегнутое на все пуговички платье и сидящего ко мне спиной льера Идамаса. Обдумывая случившееся, я не удержалась от вопроса: — И это все? — Обиду в голосе скрыть не удалось. — А все остальное только после свадьбы, родная. Ларион обернулся и с веселыми искорками в глазах посмотрел на меня. — А… так нечестно! — А как честно? — Не знаю, но точно не так! — А вдруг именно так? Ты ведь точно не знаешь. — Теперь уже он открыто рассмеялся. — Ты возмутителен! — Возмущать тебя одно удовольствие. Ответа на это заявление у меня не было, поэтому я приподнялась и прильнула к мужской спине. Счастливая улыбка сама расцвела на лице, а сердце защемило от нежности. Слушая глухие удары его сердца, я с неожиданной ясностью поняла — за ним хоть в пучину морскую, хоть к Извечным. Не отступлюсь, не отпущу, потому что, пока он рядом, я живая, такая, какая есть, без оков придворного этикета. И он не пытается меня изменить. — За что? — сорвалось с губ раньше, чем я успела себя остановить. — За что ты меня любишь? — За то, что ты — это ты. Временами холодная и суровая, как льды Северного моря, иногда смешная и возмутительная, как летний ветерок, но всегда чудесная. Не любить тебя невозможно… — Люблю тебя… * * * Утренняя погода разнообразием не радовала, поэтому, лежа под теплым боком Лариона, я рассматривала струи дождя, скользящие по стеклу иллюминатора, и думала. Мысли в голове роились самые разнообразные, сменяя друг друга с невероятной скоростью и не давая зацепиться хотя бы за одну. — Почему не спишь? — Щеки коснулись теплые губы. — Выспалась. — После свадьбы такой возможности у тебя уже не будет, — засмеялся наследник пирата. Взлохмаченная шевелюра и слегка помятое от сна лицо делали его чрезвычайно похожим на эту братию. — Почему? — А кто хвастался, что читал в книжке подробности супружеской жизни? — Понятия не имею, — улыбнулась я. На глаза попался медальон, относящийся к тарским регалиям. Красивый. Овальное произведение искусства, с выбитым на нем буревестником — гербом таров Турмалинских, инкрустированный бриллиантами и самим турмалином. Даже на вид тяжелая вещь, а Ларион носит и не снимает. Нет, конечно, я помню рассказ Лазара, что этот медальон обладает какой-то родовой магией, усиливающей наследственность, и выполняет функцию охранного талисмана, но все же зачем его все время носить? — Согласна? — Прости, я прослушала. — Я уточнял, не откажется ли прекрасная лия Армель составить мне компанию за завтраком? — Если тетя этой самой лии будет не против, то тогда не откажет. Кстати, куда мы плывем? — Лия Армель, вы бывали когда-нибудь на острове Мэнсей? — проникновенно произнес Ларион. — Это неприступные скалистые острова, оплот могущественных нойонов. — Как-то не доводилось, а что? — Тебе выпал шанс полюбоваться суровой красотой прибрежных скал с борта «Алаты», — уже теряя придворный лоск, произнес капитан. — Пока мы с моряками выполним небольшую миссию. Я села, подтянула одеяло повыше к подбородку и вперила в собеседника любопытный взгляд. Собеседник все осознал, тяжело вздохнул и начал пояснять: — Я отослал королю магвестника с отчетом о выполненном задании, а заодно рассказал про похищения девушек. В ответ пришло указание провести разведку на острове Мэнсей. Твоя тетя — единственный чел… единственная, кто располагает хоть какими-то сведениями о судьбе несчастных, и может оказаться крайне полезной. — Значит, воинственные острова, — вздохнула я, а потом сладко потянулась. — Так что у нас на завтрак? — Ты! — был емкий ответ, а потом кто-то очень настырный полез с поцелуями. Стоило мне закрыть глаза, предвкушая нежные касания, как в дверь настойчиво поскреблись. Что-то неразборчиво пробормотав, Ларион поднялся и ловко расстелил второе одеяло на полу, кинул туда подушку, а я тем временем натянула свое одеяло до самого подбородка — мало ли кто там стучит. Приняв самый независимый вид, капитан отправился открывать. На пороге ожидаемо сидела насупившаяся морская свинка, гневно сверкая глазами-бусинками. Резво перебирая лапами, она забралась по простыне на кровать, устроилась у меня на коленях и окинула каюту внимательным взглядом. Каждый раз, когда ее взор натыкался на непотребство, как то: расстеленное на полу одеяло, мятая рубашка на мужчине, — она издавала возмущенный писк, но при этом не произнесла ни слова. — Доброго вам утра, тетя. — И тебе того же, Армель. — Пушистая мордочка повернулась в мою сторону. — Что-то случилось? — У меня к тебе разговор… Приватный. Это было неожиданно. За время общих злоключений мы с тетушкой значительно сблизились, особенно после ее превращения в маленького грызуна, но не настолько, чтобы по-девичьи секретничать. Я бросила непонимающий взгляд на хозяина каюты, но он истолковал его по-своему. — Пойду за завтраком, — донеслось уже от двери, и, когда послышался щелчок замка, черный комок шерсти нервно забегал по одеялу. — Армель! — Что? — Армелюшка! — Тетя, вы меня пугаете… — Армелюсик! — Чем лекарь вас поил? — Да при чем тут лекарь? У меня беда! — Вы опять поправились? На меня так возмущено посмотрели… Нет, ну а что еще я могла подумать? В былые времена основными проблемами тети были нехватка выпивки и лишний вес, так что вопрос вполне закономерный. — Нет! Наоборот, сбросила, но речь не об этом. Армель, насколько ты доверяешь своему капитану? — Как себе самой, — не раздумывая, ответила я. — А его команде? — Она состоит из людей, которым, в свою очередь, доверяет Ларион. — Значит, если я попрошу не распространяться о моем пребывании в шейханате, они промолчат? — Тетушка, а что они вообще могут сказать? Что по приказу капитана спасали от шейха Лабима морскую свинку? — Но мое имя… — Аршисса — одно из немногих имен, что имеет распространение на трех материках! — Точно? — Тетушка, тут даже волноваться не о чем! — заверила я задумавшуюся свинку. Правда, думала она недолго. — Тогда второй вопрос. — Я внимательно слушаю. — Когда мне вернут прежний вид и… твой знакомый алхимик сможет помочь Лабиму? — Смотря что вы подразумеваете под помощью.