«Вряд ли там что-то важное, – сказал как-то советник, – скорее всего, что-то памятное, дорогое именно ему». «Так зачем это прятать?» «Кто знает? Возможно, его величество просто не хочет, чтобы ему в душу заглядывали чужие». Итан согласился тогда, что король имеет право не показывать всему двору, что там у него на сердце. Итан прекрасно понимал такое желание, потому что сам не хотел, чтобы когда-нибудь наружу вылезли те милые вещи, которыми приходилось заниматься у Лессии. Силуэт короля как будто смазался в слабом свете фонарей. Итан прищурился. Это еще что такое? А король ничего и не замечал, провернул пару раз ключ в замке, дернул на себя дверь. Вокруг подошв его великолепных сафьяновых туфлей появилось тускло мерцающее кольцо, белесое, словно дым, подсвеченный пламенем свечей. Итан ругнулся и попросту рванул вперед, к королю, который с удивлением наблюдал за тем, как его собственные ноги начинают проваливаться в разлившуюся по полу муть. Рванул изо всех сил, до хруста связок. Даже не сообразил, что руки мгновенно покрылись черной чешуей, это было совершенно не стоящим внимания. А главным было то, что, задыхаясь, он успел толкнуть короля, схватить его за плечи и кубарем, уже вместе с ним, вкатиться в ту самую тайную комнату, все-таки выдернув из губительного кольца. В следующее мгновение Итан был уже на ногах, выжидая. Но ничего не произошло: ни огненной стены, которая должна была бы прокатиться от входа до стены, ни кошмарных магических монстров. Дымное кольцо медленно сужалось, оставляя за собой странный черный след, и, когда оно с тихим хлопком исчезло, Итан даже присел на корточки и ткнул в этот след пальцем. Палец провалился на две фаланги, пока сквозь странную труху не уткнулся в камень. Выходило так, что подстроенная ловушка перемолола мраморные плиты и примерно то же должна была сделать с ногами короля. – Ты откуда здесь взялся? – донеслось до Итана строгое. Он поднялся и вернулся в комнату. Его величество Месхет Второй сидел на полу и задумчиво стряхивал черную пыль с босых ступней. Итан даже улыбнулся: выходит, он успел. В последний момент. Еще немного, и та магическая дрянь начала бы жрать ноги монарха. Интересно, отчего Ардиан решил сделать столь сложную ловушку, а не обошелся какой-нибудь огненной волной? И проще, и эффективнее. – Ну? Я слушаю. – Месхет сердито посмотрел на Итана, а потом быстро добавил: – Я платил Ардиану столько, что все происшедшее – страшная глупость с его стороны. Я недооценил его дурость. – Может быть, дурость, а может – и нет, – пробормотал Итан, вспоминая, что именно видел в той книге. Складывалось впечатление, что принцесса в опасности. При этом особого желания ее спасать не возникало. – Я шел за вами, как приказал де Вер, – ответил он. Скрывать особо было нечего, да и незачем. – И давно ты за мной ходишь? – Король не торопился подниматься с пола, обхватил колени руками. – С самого начала. – Ну надо же, – короткий смешок, – а я-то все думал, с каких это пор мой советник стал настолько человеколюбив, что приютил бедных родственников… Итан не ответил. Взгляд скользил по комнате – той самой тайной комнате, ключ от которой был только у короля. Здесь было пусто. Только небольшое деревянное кресло и единственная картина на стене. А под картиной – узкая деревянная полочка, и там сложены сущие мелочи: крошечный стеклянный флакончик, какая-то тряпочка, синяя ленточка… Картина была завешена бархатной шторкой. Понимая, что этого ему уже не простят, Итан подошел и, не обращая внимания на предостерегающий окрик Месхета, дернул ткань в сторону. – Великие Пять! – взревел король раненым зверем. Налетел ураганом, первый же удар пришелся в челюсть – хороший такой удар, из глаз буквально искры посыпались. Но второй удар Итан уже не пропустил, а сам с удовольствием впечатал кулак куда-то королю под ребра. Потом сгреб Месхета за ворот бархатного камзола и прямо в лицо ему выдохнул: – Какой Бездны здесь делает портрет моей матери? Сказал – и сам застыл ошарашенно. Потому что король побледнел так, что, казалось, из него выцедили всю кровь. Упаси Старица, еще помрет. Итан отпустил его, даже оттолкнул от себя, но пальцы Месхета, судорожно стиснутые, так вцепились в ткань сюртука, что оторвать короля от себя не получилось. – Врешь, – глядя безумно, прошипел король, – она не может быть твоей матерью! Мне сказали, что ее первенец умер! Злость вперемешку с воспоминаниями ударила в голову. Итан все же оторвал от себя скрюченные пальцы монарха и отшвырнул его к стене. Плевать, что поднял руку на короля. Теперь уже… все равно. Они просто уедут отсюда. – Да лучше б умер! – выплюнул Итан. – Но нет. И вдруг успокоился. Ведь только что сказал самую большую глупость. Если бы не похищение, он никогда бы не встретил Вельмину де Триоль. Пожалуй, оно того стоило. Он вздохнул, посмотрел на притихшего и смертельно бледного Месхета. Тот скорчился у стены, обхватил себя руками так, словно пытался выжать из легких последние капли воздуха. Смотрел на Итана исподлобья, но не зло, а как-то… испуганно. – Почему ты никому не показываешь этот портрет? – Это Итан спросил уже спокойнее. – Что тебе в нем? Месхет судорожно выдохнул. И тихо сказал: – Потому что я не желаю, чтобы кто-то даже смотрел на женщину, которую я любил, но потерял. Итан замер. Догадка, которая его осенила… Что ж, она не принесла радости. Только горечь сожаления о том, что все получилось именно так и что ничего уже не изменить. «Наденешь корону после того, как перейдешь топь». – А что с ней сейчас, ты знаешь? – спросил он, не глядя на Месхета, только на лицо, навеки запечатленное на холсте. – Она умерла, – едва слышно ответил король. Знакомая боль обрушилась на Итана, сминая, комкая душу. Он как будто снова стоял в будуаре королевской фаворитки и смотрел на женщину, которая, казалось, смотрит на него из-за черты и хочет обнять – хотя бы еще раз, самый последний, своего сына. – Почему ты позволил ее забрать? – хрипло спросил он. – Потому что… – Король помолчал, затем вздохнул и продолжил: – Потому что тогда я не был королем Кентейта. И ничего не мог сделать. – Кроме как сделать ей на прощание ребенка, о котором тебе потом сообщили, что он умер, – подытожил Итан и повернулся к Месхету. – Ну, здравствуй, отец. Месхет, не говоря ни слова, выпрямился, снял с шеи – из-под сорочки – прозрачный камень на тонком шнурке. И осторожно, словно боялся сделать какое-нибудь лишнее движение, взял Итана за руку и приложил камень к запястью. – Что это? Итан руку вырвал. Ничего хорошего не ждешь, когда к тебе начинают прикладывать странные предметы, скорее всего, с наложенными заклинаниями. Камень в пальцах Месхета брызнул золотыми искрами. – Это проба королевской крови, – хрипло ответил Месхет. – Прости, но я не могу ее не провести… Итан усмехнулся. Везде одно и то же. Как, однако, пекутся династии о том, чтоб им не подсунули чужого ребенка. – И каков результат? – Он приподнял брови. – Ты ее прошел, – беззвучно, одними губами, сказал король. – Добро пожаловать домой, сын. В комнате повисла тишина. Итан попросту не знал, что говорить, да и нужно ли. Вид бледного, всклокоченного и растерянного короля почему-то раздражал. И все сказанное как будто не имело значения, ведь ничего не изменилось: он как был королем-драконом, так и остался, а Месхет как оплакивал давно потерянную любовь, так и будет оплакивать, пробираясь тайком в эту комнату, проводя часы перед портретом. Но что-то сказать все-таки было нужно, и Итан произнес: – Я бы предложил вернуться в ваши покои, ваше величество. Месхет горько усмехнулся и кивнул. Ожидание в глазах. – Понимаю. Но корону ты все равно унаследуешь. – Мне не нужна ваша корона, – сказал Итан, – мне нужен был отец. Вернее, я так думал. Что он мне нужен. А оказалось, что это ничего не изменило. – Не говори глупостей, – немедленно откликнулся Месхет, – ты – мой сын. Единственный. Ты, конечно, можешь меня винить в том, что я не выкрал Вирею, что не выкрал вас обоих. Но я тогда не был королем. Когда ты не король, твои возможности весьма и весьма ограниченны. Более того, я не знал о том, что Вирея уехала, унося дитя под сердцем. Я узнал об этом гораздо позже, после того, как ты исчез… Кстати, где ты был все это время? – Был женат, – коротко ответил Итан и усмехнулся. О да. Он очень удачно был женат все эти годы. – В общем, я узнал о том, что ребенок был моим, уже после того, как ты исчез, – повторил король. Он явно хотел сказать еще что-то, но не успел. Где-то в коридоре раздался топот нескольких десятков ног, и Месхет, бросившись к портрету, спешно задернул бархатную шторку. – Ничего никому не говори, – шепнул король, сжав руку Итану. Еще через мгновение в дверях возник де Вер, растрепанный и запыхавшийся. – А, ваше величество… Вот вы где… все в порядке? – Острый взгляд, брошенный на Итана. – Не все, – ответил король, – но я в порядке. Я благодарен тебе, Леман. Так что… За спиной де Вера появились гвардейцы, но он замахал на них руками, мол, отойдите, не смейте… – Ваша дочь исчезла, – сказал торопливо, – полагаю, что вместе с магом Ардианом. А ее фрейлина… – Что с Вельминой? – Получилось так, как будто Итан это прорычал. – Жива, – быстро ответил советник, – ее просто связали. – Какая дура, – теперь король подал голос, – сколько раз я ей показывал в летописях и в книгах, писанных магами… А Ардиан – неблагодарный дурак. Променять все то, что я ему предлагал, на бабу, пусть и принцессу. Он бы все равно не стал королем, разве что принцем-консортом при королеве… – Ее высочество нашла и другую книгу, в которой было написано, что браки между магами допустимы и не вредят детям. – Итан повернулся к Месхету. – Возможно, эту книгу ей и подбросил Ардиан. Но на самом деле, ваше величество, может статься так, что Ардиану нужна не принцесса, а всего лишь жертва, наделенная магией. Понимаете? Ему не нужен ваш трон. Ему нужно могущество. И все эти песни о любви, все эти попытки выпросить у вас руку принцессы – это не более чем ширма, скрывающая его истинные намерения. – Но он мог ее просто похитить! – Король развел руками. – Я не понимаю… – Так он и так ее похитил, – сказал де Вер, – с той лишь разницей, что она добровольно последовала за ним.