И пусть у них все будет хорошо. Пусть хоть кто-то в этой тяжелой и жестокой жизни будет счастлив. Я взяла смартфон и, открыв приложение, написала Максу: «Вот и все. Хорошее было шоу, правда?» Сообщение было доставлено и прочитано. Некоторое время на экране мигал карандашик: Макс набирал сообщение. «Мне прислали приглашение на твою свадьбу». Кристиан сейчас сидел в своем кабинете, рассчитывал формулу какого-то нового лекарства. Я с трудом подавила жгучее желание пойти туда и надавать ему пощечин. «Макс, я не знаю, что сказать, – ответила я. – Это жестоко. Это очень жестоко». Макс прислал грустный смайлик, а затем написал: «Я приду. Я хочу тебя увидеть». На мгновение мне показалось, что я задыхаюсь. «Я тебя люблю, Макс», – написала я, и экран смартфона задрожал перед глазами: навернулись слезы. «Ты мое все, Инга, – ответил Макс через минуту. – Люблю. Всегда». День нашей свадьбы выдался по-осеннему прохладным и свежим. Солнце лениво смотрело сквозь кружевную вязь желтеющих листьев, и храм Святого Хорхо в одном из столичных пригородов был похож на пряничный домик из старинной детской сказки. Вот только я сомневалась, что моя жизнь тоже станет сказочной. Мое платье шил лично Джоханни Абринетти, самый знаменитый мировой кутюрье, который отложил все дела и провел три дня, собственноручно пришивая жемчужины к лифу и разглаживая складки крохотным утюжком. Когда я надела платье и встала перед зеркалом, то не узнала себя в тоненькой рыжеволосой фее, окутанной серебристой туманной дымкой. Неужели это была я? Я, которая много лет рисковала жизнью, с головой ныряя в пучины своей профессии, я, которая совсем недавно вышла замуж за дракона чуть ли не в исподнем, я, которая успела все потерять? Да и что будет дальше? Кристиан слишком рассудочен и патриархален в плане построения своей и чужой жизни, и меня ждет типичное существование жены дракона, который возглавляет семью. Дом, размеренный заведенный порядок, дети… Господи, помоги мне. Я ведь буду терпеть все это, я замкнусь в четырех стенах просто потому, что на кону жизнь Макса. Жизнь остальных драконов. И что в сравнении с этим моя душа? Я просто буду делать то, что вынуждена, и со временем обо всем забуду. Я ведь любила Георхоса по-настоящему. А потом не узнала его, когда он все-таки вернулся. Должно быть, мое лицо не было похоже на лицо счастливой невесты, которая трепещет и замирает от восторга при мысли о главном дне своей жизни. Абринетти, который подкалывал подол, выпрямился, оценил мой облик и очень доверительно сообщил: – У нас в стране почти все невесты плачут, когда выходят замуж. Знаете, почему? У него был мягкий, очень приятный акцент, навевающий воспоминания о теплых морях, солнце и криках чаек. – Почему же? – спросила я. Мне тоже хотелось плакать. Абринетти улыбнулся тонкой улыбкой человека, который знает жизнь и то, как надо делать дела в этой жизни. – Потому что их выдают замуж против воли, – объяснил он. – Как и вас. Я сразу заметил на вашем лице эту тень тоски. Слишком часто видел ее, понимаете ли. Умею распознать… А знаете, что обычно советуют нашим невестам? Я только плечами пожала. – Завести любовника, – сообщил модельер тоном бывалого заговорщика. – Или двух. Тех, кого выбирают по велению сердца, а не власти или долга. Я была с ним полностью согласна. Мы будем встречаться с Максом, и пусть эти встречи принесут нам только горечь, забыть и смириться просто невозможно. Во всяком случае, пока… Гостей было немного: братья Финниганы в качестве родни жениха и Милли и папаша Дварксон на правах будущих родственников – вот и все. Я невольно испытала облегчение. Есть вещи, которым не нужны лишние глаза. Не знаю, как бы я держалась, если бы тут были репортеры и прямая трансляция через Сеть. А ведь событие того стоило, Кристиан был очень значимой и очень яркой персоной, чтоб его свадьба прошла мимо прессы. Кристиан смотрел на меня неотрывно. Сейчас в нем было то, что я когда-то полюбила в молодом ученом, – тот свет, который много лет назад озарил мою жизнь. Но теперь это не имело значения. Макс сидел на скамье рядом с братом. Нарочито спокойный, одетый в дорогой костюм, он казался памятником самому себе. И только глаза были живыми, и в них сейчас плескалось глубокое, неутешное горе. Макс смотрел на меня неотрывно, и я чувствовала его обжигающий взгляд. Если бы только можно было все исправить. Если бы только над головой Макса появилась искра – вон сколько их парит над тщательно причесанными волосами Эдварда. Если бы только… – Возлюбленные чада мои. – Священник был очень старым и, судя по цвету лица и традиционному перстню на мизинце, когда-то приехал с юга, из тех краев, где цветут апельсины и лимоны, а святой Хорхо на фресках напоминает молодого президента Сальцхоффа. – Мы собрались здесь сегодня, чтобы пред лицом Господа нашего сочетать законным браком этого мужчину и эту женщину. Господь с огромного полотна за спиной священника смотрел доброжелательно и сочувствующе. На какой-то миг мне стало легче – я почувствовала незримую, но очень сильную поддержку, и поняла, что смогу пройти весь этот путь до конца. Я была не одна. – Если здесь есть кто-то, кто считает, что этот брак не должен быть заключен, – продолжал священник, – то пусть скажет об этом сейчас либо молчит навеки. Он сделал небольшую паузу. Кристиан улыбнулся, легонько сжал мою руку. Я стиснула букет так, что какой-то случайно оставшийся на стебле розовый шип уколол ладонь. Кто тут может быть против? Макс будет молчать, потому что прекрасно понимает, чем могут обернуться его слова – горящими драконьими башнями и драконьими головами на пиках. А молодец Кристиан, как ловко все провернул… Сперва запугал драконов возможностью своего президентства и массовых смертей, а потом убил своего отца и стал главой семьи. И это приняли как наименьшее из зол. Решили, что еще легко отделались, а старого Финнигана и так никто не любил, кроме его детей… На этом фоне то, что Кристиан получил меня, – уже мелочи. Малозначительные детали на огромном красочном полотне. Священник оценил благоговейное молчание присутствующих и, кивнув, продолжил: – Тогда я спрошу тебя, Инга. Согласна ли ты взять в мужья этого мужчину, любить его, заботиться о нем, быть ему верной? Вспомнилось, как когда-то давным-давно мы лежали под яблоней, ронявшей на нас листву, и Георхос твердо пообещал: «Я обязательно вернусь. Только дождись меня. Дождешься?» Его тогда спешно отозвали в столицу, были какие-то проблемы в семье. Я уже не помнила точно, что там произошло. «Конечно, дождусь, – ответила я, нисколько не сомневаясь в своих словах. – Ты только возвращайся. Найди меня». А вечер позднего бабьего лета был свежим и невесомым, мир пах спелыми яблоками и осенними цветами, и в небе над нами сияли первые звезды. – Да, я согласна, – ответила я. Мне больше нечего было сказать. – Твое решение принято добровольно, без принуждения, с чистым сердцем? – спросил священник. Я кивнула. – Да. Добровольно и без принуждения. Позади едва слышно скрипнула скамья – должно быть, Макс вздрогнул от моих слов. Я не обернулась, хотя больше всего сейчас хотела посмотреть ему в лицо. – Хорошо, – кивнул священник. – Тогда спрошу тебя, Кристиан. Согласен ли ты взять в жены эту женщину, любить ее, заботиться о ней, быть ей верным? – Да. – Голос Кристиана был полон такой искренности и такого тепла, что я невольно вздрогнула. – Да, я согласен. Инга, я всегда буду тебя любить. Я сделаю нашу жизнь самой лучшей. Я улыбнулась. Не знаю, что сработало – драконье обаяние или необходимость держать лицо даже в такой ситуации, но улыбка получилась вполне милой. – Твое решение принято добровольно, без принуждения, с чистым сердцем? – Да, – кивнул Кристиан. Теперь мы смотрели друг на друга, и я думала только о том, что невеста должна выглядеть счастливой, когда стоит перед алтарем. Что выйти замуж за самого богатого и влиятельного человека планеты – все-таки не самое страшное, что может случиться. – Тогда перед лицом Господа нашего и свидетелей объявляю вас мужем и женой, – произнес священник, и по его знаку помощник вынес чашу с вином. Мы послушно сделали по глотку, и священник сказал: – Любите и будьте любимы, и пусть даже смерть не станет выше вашей любви. Храм вдруг содрогнулся и с величавой медлительностью поплыл куда-то в сторону. А потом прохладные плиты каменного пола ударили мне в спину и последней мыслью перед тем, как потерять сознание, была: «Вот и все». – Тихо, тихо, Инга. Все хорошо. Кристиан гладил меня по щеке. Обморок медленно отступал, но глаза открывать не хотелось. Я прекрасно понимала, что не увижу ничего хорошего, а значит, и незачем выбираться из тьмы. Лучше остаться там. – Все хорошо. – Судя по голосу, Кристиан улыбался и не скрывал своего счастья. – Все хорошо, все в порядке. Я все-таки открыла глаза. Мы с Кристианом расположились на заднем сиденье большого внедорожника, за окнами мелькали деревья, и машина ехала по знакомой дороге домой. Венчание закончилось, мы уже были мужем и женой. Передо мной лежала новая жизнь. – Я упала, да? – задала я на удивление глупый вопрос. Кристиан обнял меня за плечи, поцеловал в висок и ответил: – Это бывает, Инга. Женщины в твоем положении часто теряют сознание. Я вздрогнула. Ужас, охвативший меня, был липким и ледяным, словно я рухнула в болото и пошла ко дну. На мгновение солнечный осенний день утратил все цвета и звуки. Мне казалось, что я повисла на тонкой нити над пропастью, и нить дрожит, готовая оборваться. – В каком моем положении? – прошептала я. Губы едва шевелились от ужаса. А Кристиан улыбался – он был счастлив просто до одури. Я и подумать не могла, что у него может быть такое выражение лица: какое-то очень светлое и детское. – Ты беременна, Инга, – сказал Кристиан, уже не сдерживая счастливой улыбки. – У нас будет ребенок. Ощущение было таким, словно он изо всех сил закатил мне пощечину. Некоторое время я сидела просто так – неподвижно, безмолвно, утратив все чувства, а потом все-таки набралась сил, чтоб спросить: – Откуда ты знаешь? – Дракон всегда чувствует такие вещи, – с гордостью сообщил Кристиан. – У нас с тобой изменился запах. Уже три дня как. Я все сомневался, а сегодня окончательно понял. Я зажмурилась, с трудом сдерживая крик ужаса. Конечно, моя беременность была только вопросом времени, раз уж мы с Кристианом занимались любовью и не предохранялись при этом. Но то, что это случилось настолько быстро, потрясло меня. За что, Господи? Машина свернула на подъездную дорожку к особняку. Белая, какая-то нелепая громадина – неужели в этом доме совсем скоро появится ребенок? И мне придется научиться любить его, дарить ему тепло и нежность. Хватит уже несчастных и никому не нужных детей, которые потом рвутся изменить изувечивший их мир. – Я не верю, – прошептала я, молясь лишь о том, чтоб не расплакаться. Мелькнула мысль, что это может быть ребенок Макса. Мелькнула и тотчас же погасла. Кристиан был прав, когда-то давно я читала статью о том, что отец-дракон всегда чувствует появление своего ребенка. Между ними существует особая связь. – Неожиданно, правда? – спросил Кристиан и вдруг с какой-то бесшабашной легкостью выдохнул: – Господи, неужели все может быть настолько хорошо?