– Что-то случилось? – встревожился Тревельон, останавливая лошадь. Отец поймал поводья и, взглянув на сына, жестко произнес: – Джеффри Фэйр вернулся. И Агнес пропала. Глава 15 Мистер Тревильон, казалось постарел на десяток лет и выглядел глубоким стариком. – Агнес, должно быть, подслушала, как Том и Оуэн говорили о возвращении Фэйра. Вот она и взяла лошадь, задумав повидать этого мерзавца… По коже Фебы поползли мурашки страха, стоило подумать о том, что может случиться с Агнес, а еще о том, что может предпринять Тревельон: ведь за его голову обещана награда. – Вам обоим нужно оставаться здесь, – приказал Джеймс, внезапно жестко; исчезли легкость и смех, исчез тот Тревельон, который только что подарил ей сладость любви. – Идемте. Он спешился и, прежде чем Феба успела сказать хоть слово, схватил ее за талию и поднял с седла. – Джеймс… – начала было она, пытаясь придумать слова, которые могли бы его остановить. Но что она могла сказать? Кто-то же должен вернуть Агнес домой: ей опасно встречаться с этим человеком, который был ее отцом! – Джейми, тебе нельзя! – вскричал мистер Тревельон, и голос его осекся. – Они закуют тебя в кандалы! – Я должен, – ответил тот сухо. – Присмотри за ней. Феба услышала удаляющийся стук копыт и, дрожа от страха, протянула руку вперед. – Он уехал? Бросил меня? – Да, но он вернется, – заверил ее мистер Тревельон, но ей показалось, что сам не верил собственным словам. Что, если Джеймса арестуют? О господи! – Мы должны его догнать! – взмолилась Феба. – Без толку и пытаться, – отмахнулся старик. – Никто не догонит моего Джейми, если он на коне! – Но… Она почувствовала, как к ее руке прикасается чужая рука: мужская шершавая, с мозолистой ладонью. Ей совсем не хотелось, чтобы за ней «присматривали», и уж тем более чтобы делал это суровый мистер Тревельон. – Идем, девочка, – сказал старик. В его голосе слышалась такая усталость, что у нее не хватило духу противиться. Феба ухватилась за его за руку, и вместе с мистером Тревельоном они пересекли двор и вошли в дом. – Посидим-ка мы там. – Старик повел Фебу по коридору в дальний конец дома, где ей еще не приходилось бывать. – Где мы? – В библиотеке. Она удивленно повела бровью. – У вас есть библиотека? – Есть, конечно. Она налетела на что-то твердое правым бедром. – Здесь стул. – Благодарю, – сухо сказала Феба и села. – Вы знаете, что сделает Джеймс, если Джеффри Фэйр хоть пальцем тронет Агнес? В библиотеке пахло кожей и пылью. Мистер Тревельон, явно не настроенный на приятную беседу, судя по голосу, мерил шагами дальний конец комнаты. – Не ваше это дело, миледи. Феба поерзала на мягком, но неудобном сиденье, не в настроении терпеть обычный сварливый тон мистера Тревельона. После того, что было днем, интимное местечко немного саднило, к тому же новоиспеченный любовник только что бросил ее, причем самым бесцеремонным образом, и, что еще хуже, как раз в этот момент мчался навстречу аресту или гибели. – Нет, очень даже мое! Поскольку живу в вашем доме и испытываю глубокую привязанность и к Агнес, и к вашему сыну, я имею право вмешаться. Что касается его, касается и меня. – Я не хотел бы, чтобы мой сын… – начал было старик, но Феба перебила его с интонациями дочери герцога в голосе: – Мистер Тревельон, прошу вас не уклоняться от темы разговора. Этот прием она использовала редко, но в эффективности его не сомневалась. Воцарилось тяжелое молчание, а потом старик Тревельон вдруг рассмеялся. Это было так неожиданно, что она даже вздрогнула. Невеселый это был смех, натужный какой-то. Было понятно, что очень давно он не смеялся, и, должно быть, разучился. – Вот ведь напасть: так просто не отвяжешься, – проговорил он едва ли не восхищенно. – Благодарю, – скромно проговорила Феба. – А теперь, будьте так добры, расскажите все, что вам известно, или мне придется обратиться с расспросами к старому Оуэну. Думаю, это изрядно смутит беднягу. – Оно так, – вздохнул старик и подошел ближе. – Не желаете ли глоток французского коньяка, мадам? Мне бы точно не помешало. Феба припомнила, как Джеймс упоминал о контрабандистах, и решила, что не стоит спрашивать, каким образом напиток попал в дом. – Да, пожалуйста. Она услышала звук вынимаемой из графина пробки, бульканье жидкости, а потом ей в руку дали стакан. – Лучше пейте маленькими глотками, – предупредил мистер Тревельон. – Это не пиво и даже не вино. Феба осторожно понюхала содержимое стакана: аромат был головокружительным, – сделала маленький глоток и едва не поперхнулась: горло будто огнем охватило. Мистер Тревельон рассмеялся, но совсем не зло. – Ну и как? – У меня правило: не судить о напитке по одному-единственному глотку, – храбро заявила Феба. – Мудро, – согласился старик. Она сделала еще глоток, совсем крошечный, но на этот раз задержала напиток на языке, пытаясь распробовать вкус. Ощущение было ни с чем не сравнимое. – Как вы поняли, наша Долли не такая, как все, – начал мистер Тревельон. Феба обернулась в его сторону и приготовилась слушать. – Да. Джеймс рассказал, что с ней произошло… – Как бы выразиться поделикатнее? – В общем, я знаю тайну рождения Агнес. Последовала недолгая пауза, потом послышался тяжелый вздох, а когда он заговорил опять, голос его звучал ровно. – Мать Долли очень мучилась родами. Повивальная бабка думала, что младенец не переживет первой же ночи, но девочка выжила. И вы, возможно, подумаете – напрасно. Фебу передернуло. Она вовсе так не считала, но разве кому-то интересно ее мнение? – А вы? – Нет! – прозвучало резко и страстно. – Когда Долли стала старше, когда стало ясно, что она никогда не будет такой, как другие девочки, мои соседи и викарий стали твердить, что было бы лучше, если бы она не выжила. Я всех их гнал прочь. Видели бы вы лицо викария! Он был в ярости оттого, что ему указали на дверь! Феба услышала, как он пьет, и тоже сделала маленький глоток коньяку, понемногу осваиваясь с ощущением разливающегося по горлу огня. Мистер Тревельон мог грубить сколько угодно, но она знала, как он любит Долли, и от всей души сочувствовала ему. – Для моей жены она была лучиком света в жизни, – добавил он еле слышно. – Марта очень болела после рождения Долли, но любила девочку, прямо обожала. А потом, четыре года спустя, у нас родился Джеймс. Мы старались держать Долли поближе к дому. Марта и Бетти кое-чему учили ее понемногу – например, печь хлеб. Думаю, ей это нравилось… да и сейчас… Он умолк, не решаясь продолжать, и Феба мягко заметила: – Мне тоже показалось, что она очень собой гордится. Сегодня утром она была такая деловитая, пока ставила хлеб. – Да. – Мистер Тревельон вздохнул. – Ну так вот: она выросла хорошенькой, хотя голова у нее не работала, как должно. К тому времени я уже потерял свою Марту, хотя она была гораздо младше меня, аж на десять лет. Феба подняла голову: об этом она не знала, – и в его голосе ей почудилось некое предостережение. – И после первых лет брака не очень-то и счастлива: я был для нее слишком стар, слишком закоснел в своих привычках. Она даже говорила, что я выпил из нее жизнь, из-за меня она состарилась раньше срока.