Кажется, он действительно ей сочувствует. Она нахмурилась, уже хотела было что-то спросить, но услышала, как открылась дверь дома. – О-о боже! Кто там? – Пауэрс. Идет сюда, чтобы увести вас, – ответил Тревельон. Феба поспешно выпрямилась, обхватила ладонями голову, пытаясь привести в порядок волосы. Должно быть, у нее ужасный вид! – Как я выгляжу? – Как будто только что плакали. Его невозмутимый ответ, как ни странно, вызвал у нее смешок. – Знаю, что похожа на страшилище, но вы могли по крайней мере, солгать. – Вы действительно хотите, чтобы я вам лгал? – спросил он устало. Она нахмурилась, собираясь с ответом, и тут раздался голос Пауэрс, совсем близко. – Миледи, пришла портниха. – Черт! – пробормотала Феба. – Нам придется вернуться в дом. – Конечно, миледи, – как всегда, невозмутимо сказал капитан. Тем не менее она сжала его плечо, когда он вел ее к дому, и тихо сказала: – Благодарю вас, капитан. – За что, миледи? – За то, что разрешили намочить вашу рубашку соленой водой. – Она улыбнулась, хотя это было труднее обычного. – За то, что не говорили банальности. И вы совершенно правы: я не хочу, чтобы вы мне лгали. – Значит, я буду стараться говорить вам только правду. Это было сказано очень почтительно, и все же она вздрогнула. Ей вдруг вспомнилось, что говорили о нем ее кузины: привлекательный, уверенный в себе. Странно, она никогда не думала о Тревельоне как о мужчине, который может нравиться. Он просто был рядом. Высокая фигура справа: на балу ли, на вечеринке – защита, через которую к ней не пробиться. «Это не совсем справедливо», – виновато корила она себя, взбираясь на каменные ступени. Очень хорошо, что Тревельон был рядом, когда она расклеилась. Он повел себя как друг. Прежде она ни разу не подумала о своем телохранителе как о друге, и если она ошибалась настолько… Прекрасно! Глава 3 На следующий день, ближе к полудню, Феба стояла в парадном холле Уэйкфилд-хауса. Вручив Пауэрс записку и небольшой кошелек с монетами, девушка сказала: – Предупреждаю, вы должны отдать это мистеру Хейнсуорту лично в руки, это важно. – Да, миледи, – ответила Пауэрс звонким голосом. Несмотря на неумеренное употребление духов с ароматом пачули, которому служанка излишне благоволила, от нее приятно пахло. – Спасибо, Пауэрс, – сказала Феба, заслышав приближение капитана Тревельона, которого узнала по неровной поступи на лестнице. – Миледи, вы по-прежнему намерены присутствовать на заседании дамского клуба? – спросил он своим хриплым голосом, в котором она уловила скептические нотки. – Да, разумеется, и не пытайтесь меня отговорить – Максимус дал свое благословение. Это было почти правдой: брат милостиво разрешил ей выезжать, – но она не стала сообщать ему, куда именно едет, а капитану знать об этом вовсе не обязательно. Кажется, она услышала мужской вздох? – Очень хорошо, миледи. Теплые сильные пальцы взяли ее руку и опустили на мужской рукав. Забавно. Не будь она слепой, подобное прикосновение – обнаженная кожа рук, не прикрытая перчатками, – сочли бы скандальным. Да что говорить – то, что мужчина в самом расцвете сил следует за ней повсюду, иногда без других сопровождающих, и так верх неприличия! Однако, кажется, пока никому не пришло в голову упрекнуть в чем-нибудь капитана Тревельона, который вечно маячил у нее за спиной. Слепота сделалась ее оправданием в глазах света. Феба тяжело вздохнула, выходя на улицу. Должно быть, день был солнечный – она чувствовала тепло кожей. – Миледи? – Услышала она голос капитана у себя над ухом. – Ничего, капитан, – сказала она с едва уловимой досадой. Без сомнения, он тоже считал ее скорее ходячей куклой, чем женщиной из плоти и крови. – Если вас что-то беспокоит… – Иногда я задаюсь вопросом: что, если просто посадить меня в инвалидную коляску? – пробормотала Феба, спускаясь по ступенькам. – Доброго вам утра, сэр, миледи, – поприветствовал их Рид. – Рид, вместе с Хатуэем встаньте на запятках кареты, – распорядился Тревельон. – Да, сэр. – Неужели необходимо брать с собой еще и двух лакеев? – тихо спросила Феба. – Полагаю, что да, миледи. Осторожно, лесенка. Она вытянула носок, нащупав первую ступеньку, забралась в карету, уселась и расправила юбки. – В клуб допускаются только дамы. Послышался шорох – это Тревельон устроился напротив. Несмотря на трость, он производил в движении гораздо меньше шума, чем другие. И это было очень досадно. – Дамы собираются в Сент-Джайлзе, миледи, одном из самых опасных районов Лондона. – Но сейчас самый разгар дня. – На Бонд-стрит на вас пытались напасть как раз в это время. – Голос капитана звучал ровно и уверенно, и Феба задумалась, найдется ли хоть что-нибудь, что выведет Тревельона из этого состояния спокойного безразличия. – Иногда мне кажется, что вам просто нравится спорить, миледи. Она поджала губы. – Но не с каждым же встречным, как вы понимаете: только с вами. Ей показалось, что он усмехнулся, но тут загрохотали колеса – карета тронулась в путь. – Я воистину польщен, миледи. – Так вам и надо. – Она с трудом сдерживалась, чтобы не улыбаться. Феба была счастлива, если удавалось втянуть сурового капитана в шуточный спор. – Лучше скажите мне вот что. Я заметила, что вы относитесь к Риду как к старшему среди прочих лакеев. Почему же? – Здесь все просто, миледи: Рид служил драгуном в моем полку. Когда он был демобилизован, я рекомендовал его вашему брату как человека порядочного, преданного и трудолюбивого. Его светлость был так добр, что прислушался к моим рекомендациям и взял его на работу. – Он долго прослужил драгуном под вашим началом? – С первого дня, как поступил на военную службу. Пять лет, насколько я помню. – А сколько лет отслужили вы сами? Он молчал, и Феба подумала – уже не в первый раз, – как плохо не видеть лица того, с кем разговариваешь. Ведь достаточно бросить взгляд, чтобы понять, удивлен человек, оскорблен или опечален. – Почти двенадцать лет, миледи, – сказал наконец Тревельон. Голос его звучал бесстрастно, и Феба поняла лишь одно: полное отсутствие эмоций не означает отсутствие чувств. Она склонила голову набок, размышляя, потом спросила: – Вам нравилась служба? – Миледи? О-о, кажется, капитан насторожился, пусть и самую малость? Это уже интересно! Почему она никогда раньше не задавала ему подобных вопросов?