Они лежали на полу в коридоре, ведущем к храму. — Нам надо убираться отсюда. Эта дрянь вытекает сюда. — Ползем вверх. Они поднялись по лестнице, вывалились в коридор, потом закатились в первую попавшуюся комнату. Дурман постепенно выветривался из их голов. — Я знала, что все хорошо закончится, что ты непременно что-нибудь придумаешь, — сказала Наташа. — Почему знала? — спросил Северин. — У тебя должно быть три сына, Ванечка, Митенька и Васенька. У тебя ведь нет пока трех сыновей? — Ни одного, насколько я знаю. — Вот видишь! — А что у тебя? — На себя гадать нельзя, — серьезно ответила она. — Как ты угадал код? — спросила она через какое-то время. — Он был написан на том листке, с которым я в первый раз приехал к вам. — Как просто! Ты очень умный! Но как ты его запомнил? — Это то, что было бы в прежние времена выбито на могиле моего отца: скончался восьмого декабря 1992 года в возрасте пятидесяти восьми лет, 812199258. — Отец во второй раз дал тебе жизнь. — Спасибо, папа. Он был очень серьезен. Вдруг до них донеслись голоса. — Ну, все, как говорится, с Богом, — сказал Каменецкий, — двигаемся по плану, с интервалом в пятнадцать минут, встречаемся на аэродроме. Талисман не потеряй, он счастливый. — Вам удачи, — ответил Сечной. — К черту! — Попались, сволочи! Порву! — воскликнул Северин, вскакивая. И порвал бы, но его вдруг повело в сторону, он врезался в стену и кулем свалился на пол. — Ты сейчас не готов, дорогой, — заботливо сказала Наташа, — передохни, они от тебя не уйдут. — Не уйдут. «Уедут», — подумал он, слушая удаляющийся шум автомобиля. Четверти часа ему хватило. Голова просветлела, мышцы налились силой и стали адекватно реагировать на сигналы мозга. — Как ты? — спросил он. — Я в полном порядке, — ответила она. — Тогда вперед! На это раз Северин все сделал по правилам, осторожно приоткрыл дверь, выглянул в коридор, жестом приказал Наташе следовать за ним. Далеко впереди виднелся знакомый холл с рыцарями, они бегом отправились туда, к спасительному выходу. Вдруг в тишине дома раздались звуки чьих-то шагов, Северин схватил Наташу за руку и юркнул в комнату по левой стороне. Оказалась та самая, из фильмов о Джеймсе Бонде. По-прежнему светились четыре экрана, являя неподвижную картинку. — Вот они! — тихо вскричала Наташа, хватая одной рукой руку Северина, а другой указывая на средний экран. В гараж вошли двое. Первый был одет в длинный черный кожаный плащ, из-под которого едва виднелись узкие черные брюки, на ногах черные лакированные штиблеты, на голове черная широкополая шляпа. Второй походил на туриста — ботинки на толстой подошве, джинсы, короткая куртка, тирольская шляпа на голове. Черный подошел к мерседесу, распахнул заднюю дверь, блеснув черным камнем на мизинце левой руки, вальяжно раскинулся на заднем сидении и захлопнул дверь. Турист юркнул на водительское место. Через минуту машина исчезла с экрана, чтобы появиться на другом. Она медленно подъехала к воротам, услужливо распахнувшимся, и раздвоилась, более крупная заполнила четверть экрана, соединенного с надвратной камерой, мелкая неспешно удалялась по дороге, ведущей к шоссе. На полпути машина вдруг подпрыгнула и озарилась огнем, огненный шар метался внутри, пытаясь вырваться наружу, и не найдя слабого места, поднатужившись, вышиб разом все стекла, разбросав далеко вокруг осколки, ошметки, останки. Глава 25 Музыка небесных сфер Подмосковье, Одинцовский район, 8 мая 2005 года, четыре часа дня Наташа в ужасе прильнула к Северину. — Это было его кольцо, — сказала она чуть погодя, — он никогда с ним не расставался, говорил, что оно приносит ему удачу. — Сегодня ему крупно не повезло, — сказал Северин. — Я его предупреждала, это был не его камень, он ошибся. — Он очень сильно ошибся. — Наверно, надо позвонить в милицию, — сказала Наташа. — Ни в какую милицию мы звонить не будем! — решительно сказал Северин, приходя в себя после увиденного. — Милиция сама будет здесь через полчаса, после такого тарарама. Но нас здесь не будет, не хватало нам еще многочасовых разбирательств после всего. Нас здесь вообще не было! — он метнулся к стеллажу, схватил последнюю в ряду видеокассету. — Не было и все! Чуть подумав, он подбежал к стойке видеомагнитофонов, выключил работавшие и извлек еще четыре кассеты, те, на которых был запечатлен «последний парад» Каменецкого, а ну как они случайно попали на одну из них, на ту, что с холлом, времени же разбираться не было. Кроме того, оставался еще их собственный отъезд. — Здесь есть другой выезд? — крикнул он Наташе. — Есть, я покажу. — Теперь главное, чтобы машина была на месте. Девятка терпеливо ждала их у парадного подъезда. «Ну, давай, ласточка, не подведи!» — взмолился Северин, поворачивая ключ зажигания. Почему-то всегда в самый критический момент машины не желают заводиться, даже и не наши. Ласточка не подвела. Он объехал дом, свернул на аллею, продолжение той, по которой они приехали, в конце ее зиял открытый зев автоматических ворот, на этот раз серых и без прибамбасов. Будка охранника была много меньше, чем при парадном въезде, и тоже пустой. Все вместе производило ощущение брошенности. На дороге виднелся мокрый след от проехавшей недавно машины. «Наверно, Сечной с водилой», — подумал Северин. При выезде на проселок, шедший по задам новорусских поместий, след свернул направо, в сторону дороги, по которой можно было проехать… Куда проехать? Ну, конечно, во Внуково, кратчайшим путем! Внуково первым пришло на ум, они ведь говорили об аэропорте. Внезапно вспыхнувший азарт погони чуть было не затмил благоразумное решение держаться подальше от всей этой истории, но тут на его руку легла наташина рука, она показывала ему направление налево, к Москве. Северин покорно повернул налево, чуть попетляв, выбрался на шоссе и немного нервно нажал на педаль газа. Машина, взревев, рванулась вперед. И почти тут же, через полминуты, через километр, на дороге появился недреманный страж с полосатым жезлом в руке. — Капитан Закустоцкий. Нарушаем, — сказал он с той свойственной всем гаишникам механической манерой, исключающей любые интонации. Северину он сразу не понравился. То есть в любой другой ситуации он ему скорее всего понравился бы, но не в этой. Сейчас он предпочел бы молодого, нахрапистого, алчного, в общем, обычного, которому наплевать на все, кроме собственного кармана, с такими разговор короткий. Этот же состарился на своем посту, выглядел основательным и неспешным, в глазах грусть-тоска, опять же в чинах, хм, капитан, за провинность за какую-нибудь брошен на дорогу или по чрезвычайности праздничных дней — все одно, нехорошо, не любят они этого. Впрочем, в возрасте постового был один положительный момент, память о стародавних временах проявилась в уважительности, с которой он разглядывал удостоверение Северина. — Дело, конечно, ваше, товарищ майор, — сказал он, — но вообще-то не дело. — Виноват, но спешу, — коротко сказал Северин, — дело, дело есть дело. — Понимаю, но я не об этом. Нехорошо за рулем … употреблять. — Ни грамма! — искренне воскликнул Северин. — Тогда еще хуже, — вздохнул капитан. — Давайте обойдемся без воспитательной работы, — Северин постарался сказать это как можно мягче, даже добавил: — пожалуйста. — А в салоне, это девушка ваша или по работе, — спросил дотошный капитан. — Девушка, — нейтральный ответ. — Поругались? — Почему вы так решили? — Плачет. — Нет, не поругались, скорее наоборот. — Странная молодежь пошла… — все с той же неспешностью протянул капитан. — Кстати, не заметили, что там на дороге случилось, вроде как что-то взорвалось.