– Замерзла, что ли? Так приятно впилась в меня, будто приехала из зимы. Холодный вагон? – Нет, вокзал. – Извини, не успел нагреть. Но снаружи – лето, пошли, – взял он меня в охапку и скоро мы оказались на улице. – Отчего такая суета, будто перед Новым годом? – Все ждут чудес. – Но ведь взрослые же люди. – Взрослым чудеса нужны даже больше, чем детям, потому что после тридцати без чуда – никуда. – Я прямо чувствую, что без чуда мне уже никуда, – приобнял Борис Анну. – Сколько автобусов! – Пятьсот. – Ты уверен? – Площадь Пятисот, она так и называется, в честь пятисот итальянских солдат. – Которые истекли здесь кровью от эфиопских шотелов и гураде где-то в конце девятнадцатого века. – Я вижу, ты тоже в теме? Любишь оружие? – Историю, – соврала Анна, неравнодушная к оружию. Каждый раз, оказываясь здесь, я слышу звон металла и вижу реки крови. Я прямо представляю, как все это было. – Как? – Жарко, пыльно, больно и грязно. Но благо водопровод уже был изобретен. Он смывал самые трагичные факты из истории Римской империи, словно для этого и был придуман. – Интересно, я как-то не задумывался над этим, но что-то в этом есть. Термы Диоклетиана, – указал Борис на массивное здание темно-кремового цвета. – Здесь воины отмывались от кровавых разборок, – сыронизировал он. – Вот почему такой цвет, теплый, хочется прямо потрогать. Что за камень? – Кирпич, – чуть замешкавшись, ответил Борис. – Кирпич? Есть такой камень? – улыбнулась Анна. – Хотела бы дома такие обои. – Если только в погребе, – покачал головой Борис. – В винном? – И в невинном тоже. Хотя погреба все виновны. Хочешь перекусить? – посмотрел в мои глаза Борис. – Я хотел сказать – выпить. – Хочу, но, может, прогуляемся немного? Расскажешь мне что-нибудь. Ты же местный. – Я боюсь, что ты все знаешь. – Не бойся, это случайность. – Пьяцца делла Република, – по-итальянски озвучил он. – Красноречиво, как эти симпатичные домики. И фонтан посередине, чтобы охладить пыл. – Пыль, – улыбнулся Борис. – Искупнемся? – Может, потерпим до Треви? – поцеловала я Бориса в щеку. – Здесь же русалки. – Я вижу, ты скучала. – Нет, работала… Ты бы какую выбрал? – предложила я свой вариант «а ты скучал»? – Может, ту, что верхо?м? – ответил, что «скучал, не то слово», Борис. – Ну да, верхо?м будет быстрее. Но сегодня мне бы хотелось растянуть удовольствие, – улыбнулась Анна. Именно эта довольная улыбка ярче слов показала, что имела в виду девушка. – Фонтан наяд, – комментировал Борис. Та, что с лебедем, – озерная, вторая – речная с каким-то сомом, третья – верхом на лошади, океанская, четвертая – русалка артезианская, с драконом. – А как мужчину зовут? – внимательно слушала его Анна. – Морской Главк. – Держит всех, – рассмеялась Анна. Настроение ее поднялось в небо так же высоко, как струя фонтана, разбрызгивая улыбки во все стороны. Она любила этот город, этот воздух, которого здесь было в разы больше, чем в других империях. Рим для нее служил той самой кислородной подушкой, которая была ей необходима, чтобы привести себя в чувство после очередного дела. Было не важно, куда идти, красиво – везде, поэтому она даже не спрашивала, а только повиновалась своему гиду. …Улочки становились у?же, они всматривались в нас все пристальнее, образами мадонн и младенцев. Стоило мне отвлечься на очередное блюдо с архитектурой, как я потеряла из виду Бориса. Впереди никого, только оперный театр. Серые квадратные колонны – я знала, что вот-вот он выскочит на меня из-за одной. Потом будут объятия, долгий поцелуй. Как легко было просчитать мужскую неожиданность. Но нет, Боря оказался тоньше женской логики, вот уже последняя колонна – и никого. Скоро я увидела его сидящим на ступенях храма. Он весело смотрел на меня: – Базилика ди Санта-Мария-Маджоре. – Это предложение? – рассмеялась я, присаживаясь рядом. – Да, выходи за меня, – протянул он мне коробочку. – Нет, мы так не договаривались. Ты не обижайся, но с тобой я пока могу выйти только из себя. Мне это нравится, но есть еще и другие дела. – Шучу. – Нет, все равно спасибо. Не каждый день девушке делают предложение. А что в коробочке? – Открой. Я взяла коробочку и открыла, там лежала конфета «Бачи». – Слава богу, – вздохнула я. – А то я уже начала придумывать, что делать с кольцом. – Ну, ты уже отказалась. – При виде кольца – это совсем другое дело. Это гораздо сложнее, – взяла я конфету и вернула коробочку Борису. – Сердце начинает подсказывать громко, облака останавливаются. В общем, тебе не понять, пойдем дальше, – спрятала я конфету в рот и стала за руки поднимать Бориса. – Заходить не будем? Там красиво. – Не-не-не-не-не-не-не. Не сегодня. Мы прошли мимо Богородицы, смотрящей на нас прямо из дверей храма. Позолотили ей ручку, которая уже была натерта тысячами прикосновений. Дева Мария улыбнулась. – Это ее сын? – спросила я, прикоснувшись к металлической руке. – Да, Иисус. – Симпатичная семья. – Это точно! Как ты съездила? – Отлично! Была на другом континенте. Дизайн в стиле ампир. Все, больше ничего рассказать не могу. – Остальное совершенно секретно? – Мы же договаривались – ты не спрашиваешь меня о работе, я не интересуюсь твоей личной жизнью. Лучше скажи, куда мы идем. – Есть. Все пути в Риме ведут в траттории. – Мойте руки перед едой, – Анна нагнулась к маленькому фонтанчику, где ангел лил воду из своих губ, набрала в ладони влагу и окунула в нее лицо. – Ее пить можно? – наполнила она еще горсть. – Можно. Хотя я не рискую, – стал он стряхивать случайные капли с платья Анны. – Я думала, ты рисковый, – вытерла Анна губы. – Так вот почему ты мне отказала? – улыбался маленькой женской мести Борис. – Если ты про еду, то я уже готова к лазанье. Все остальное просто обстоятельства. – Я не верю в обстоятельства.