Ида Форсайт открыла дверь, прежде чем в нее постучали. — Вы так рано, джентльмены, — сказала она. — Не ожидала. — Мы не вовремя, мисс Форсайт? — спросил Босх. — Нет-нет, ничего подобного, — ответила она. — Прошу, входите. На этот раз Форсайт проводила их в главную гостиную. Босх познакомил Иду с Холлером и сказал, что он представляет прямого наследника Уитни Вэнса. — Вы принесли заявление? — спросила Форсайт. Босх предъявил ей папку. — Да, мэм, — сказал Холлер. — Присядьте, ознакомьтесь. Прежде чем подписывать, убедитесь, что все верно. Это минутное дело. Форсайт отнесла папку к дивану, села и погрузилась в чтение. Не сводя с нее глаз, Босх с Холлером расположились напротив, у журнального столика. Босх услышал какой-то дребезжащий звук. Холлер полез в карман за телефоном. Прочел эсэмэску и передал телефон Босху. Сообщение пришло от некой Лорны. Звонили из «Калифорния-кодинг». Нужны новые образцы. Вчера ночью в лаборатории был пожар. Босх оторопел. Он не сомневался, что за Холлером следили. Значит, лабораторию подожгли, чтобы помешать анализу ДНК предполагаемого наследника. Он вернул телефон Холлеру. Тот хищно улыбнулся — наверное, был того же мнения, что и Босх. — По-моему, все правильно, — произнесла наконец Форсайт, и оба вновь посмотрели на нее. — Но вчера вы говорили, что приедете с нотариусом. Вообще-то, я сама нотариус, но я не могу заверять собственную подпись. — Ничего страшного, — сообщил Холлер. — Я судебный исполнитель, а вторым свидетелем будет детектив Босх. — И у меня есть ручка, — сказал Босх. Из внутреннего кармана пиджака он достал золотую ручку, когда-то принадлежавшую Уитни Вэнсу. Протянул ее Форсайт, взглянул на ее лицо и понял, что она узнала эту вещицу. Оба молча смотрели, как она ставит витиеватый росчерк, тем самым показывая, что умеет управляться со старомодной перьевой ручкой. Надев на нее колпачок, Форсайт убрала документ в папку и протянула ее Босху — вместе с ручкой. — Странно было держать ее в руках, — проговорила она. — Неужели? — спросил Босх. — Я думал, вы к ней привыкли. — Нет, вовсе нет. — Она покачала головой. — Этой ручкой пользовался только мистер Вэнс. Открыв папку, Босх проверил документ и подпись. Холлер уставился на Форсайт. Повисла неловкая пауза. Наконец Форсайт преодолела звуковой барьер. — Как скоро вы сдадите новое завещание в суд? — спросила она. — То есть как скоро вы получите свои десять миллионов? — спросил в ответ Холлер. — Я не об этом, — притворно оскорбилась она. — Просто любопытствую, когда начнется процесс. Когда нанимать адвоката, чтобы тот представлял мои интересы. Не спеша с ответом, Холлер взглянул на Босха. — Мы не будем сдавать завещание, — сказал Босх. — Что касается адвоката, он понадобится вам прямо сейчас. Но не для того, о чем вы думаете. На мгновение Форсайт оцепенела. — Что вы хотите сказать? — спросила она. — Вы же нашли наследника? В голосе ее бушевали эмоции. Босх же, наоборот, был совершенно спокоен. — Дело не в наследнике, — ответил он. — У наследника все будет хорошо. Мы не будем сдавать завещание, потому что Уитни Вэнс его не писал. Его написали вы. — Это какой-то абсурд! — выдохнула Форсайт. — Позвольте разложить все по полочкам, — продолжил Босх. — Вэнс уже много лет ничего не писал. Он был правша — я видел фото, где он подписывает книгу для Ларри Кинга, — но правая рука у него отнялась. Больше он не обменивался ни с кем рукопожатием. И пульт управления креслом был на левом подлокотнике. Он помолчал, чтобы Форсайт могла возразить, но она не произнесла ни слова. — Ему важно было сохранить это в секрете. Его немощь могла вызвать переполох в совете директоров. Небольшая группа управленцев беспрестанно искала повод отстранить его от руководства корпорацией. Поэтому вместо него писали вы. Научились подделывать его почерк и приходили по воскресеньям — когда в поместье не так много народу, — чтобы записывать под диктовку письма и ставить росчерки на документах. Вот почему вы с легкой душой написали завещание. Да, его могли бы сравнить с другими документами, написанными от руки. Но их тоже писали вы. — Славная выдумка… — пробормотала Форсайт. — Но вы не сумеете ничего доказать. — Может быть. Но вся проблема в золотой ручке, Ида. Именно из-за ручки вы сядете в тюрьму на много-много лет. — Вы сами не соображаете, что несете! По-моему, вам обоим пора уходить. — Я знаю, что настоящая ручка — та, которой вы только что поставили свою подпись, — была у меня в почтовом ящике, когда вы предположительно обнаружили тело Вэнса. Но на посмертных фотографиях кабинета видно, что на столе стоит другая ручка. Думаю, вы поняли, что из-за нее могут возникнуть проблемы. И решили от нее избавиться. Когда полицейские вернулись в кабинет для повторного осмотра, ручки там уже не было. Как и планировалось, в этот момент Холлер начал исполнять серого волка. — Речь идет о предварительном умысле, — сказал он. — Нужно было изготовить дубликат ручки, а это дело небыстрое. Его нужно спланировать. Предварительный умысел налицо. А это пожизненное без права на досрочное освобождение. Вы умрете в тюремной камере. — Это неправда! — крикнула Форсайт. — Это все неправда, и я хочу, чтобы вы ушли. Сейчас же! Вскочив, она указала на коридор, ведущий к выходу. Ни Босх, ни Холлер не двинулись с места. — Расскажите, как все было, Ида, — сказал Босх. — Возможно, мы сумеем вам помочь. — Поймите одно, — добавил Холлер, — вы не увидите ни цента из этих десяти миллионов. Таков закон. Убийца не имеет права наследовать имущество жертвы. — Я не убийца! — заявила Форсайт. — И если вы не собираетесь уходить, то я уйду сама. Обогнув журнальный столик, она прошла мимо кресел и направилась к коридору — видимо, и впрямь собралась уйти. — Вы задушили его диванной подушкой, — сказал Босх. Форсайт встала как вкопанная, но не обернулась. Она ждала, что будет дальше, и Босх не стал ее разочаровывать. — Полицейским все известно, — продолжил он. — Они поджидают вас у порога. Форсайт по-прежнему не двигалась. К разговору подключился Холлер. — Если откроете дверь, мы не сможем вам помочь, — сказал он. — Но выход все же есть. Детектив Босх присутствует здесь как частный сыщик, и мы с ним работаем в паре. Если вы нанимаете меня в качестве адвоката, все сказанное в этой комнате останется тайной. Мы разработаем план взаимодействия с полицией и окружной прокуратурой. И найдем наилучшее решение. — Решение?! — воскликнула Форсайт. — Так вы называете сделку? Предлагаете мне заключить сделку с прокурором и сесть в тюрьму? Это какое-то безумие! Развернувшись, она бросилась к окну, отдернула занавеску и выглянула на улицу. Часа еще не прошло, но Босх знал: Пойдрас и Фрэнкс могли приехать заранее, чтобы понять, что здесь происходит. Форсайт охнула. Значит, детективы уже сидят в машине возле дома. Ждут назначенного времени, чтобы подойти и постучать в дверь. — Ида, вернитесь пожалуйста, — сказал Босх. — Поговорите с нами. Он ждал. Он не видел Форсайт — та стояла у окна у него за спиной, и поэтому смотрел на Холлера, а тот в свою очередь наблюдал за Идой. Взгляд Холлера скользнул вправо. Стало быть, стратегия выбрана верно. Форсайт возвращается. Появившись в поле зрения, она медленно подошла к дивану и села. На лице ее читалось смятение. — Вы все не так поняли, — проговорила она. — Не было никакого плана, никакого предварительного умысла. Все это страшная, ужасная ошибка. Глава 42 — Представляете, один из самых богатых и влиятельных людей планеты оказался мелким скупцом и последней сволочью. — Произнося эти слова, Ида Форсайт смотрела в пустоту — то ли в прошлое, то ли в безрадостное будущее. Так она начала свою историю. Сказала, что вскоре после встречи с Босхом престарелый миллиардер сообщил ей, что умирает. — Заболел он в одночасье. Жутко выглядел и даже не стал одеваться. Явился в кабинет около полудня, все еще в халате, и сказал, что хочет кое-что надиктовать. Голос у него был чуть громче шепота. Он сказал, что чувствует, как все внутренние органы начинают отказывать. Что умирает и хочет написать новое завещание. — Ида, я же говорил: я ваш адвокат, — напомнил Холлер. — Незачем мне лгать. Иначе я откажусь вести ваше дело. — Я не лгу, — сказала она. — Это правда. Холлер, похоже, ей не поверил. Хотел добавить что-то еще, но Босх предупреждающе поднял руку. Он чувствовал, что Форсайт говорит правду — по крайней мере, с ее точки зрения, — и хотел выслушать ее до конца.