— Я об этом не расспрашивал. Но бумага лежала на столе, рядом с его пафосной ручкой. Думаю, для писем. А почему вы спрашиваете, Босх? — Как вы сказали? Рядом с пафосной ручкой? Какое-то время Пойдрас смотрел на него: — Да. Вы что, ее не заметили? Солидная золотая ручка на подставке. На столе. Босх постучал пальцем по черному скоросшивателю: — Фотография есть? — Может, и есть, — сказал Пойдрас. — А что такого интересного в этой ручке? — Хочу взглянуть, ее ли он мне показывал. Старик сказал, что ручка сделана из золота, добытого его прадедом. Открыв скоросшиватель, Пойдрас принялся листать прозрачные пластиковые файлы с цветными фотографиями формата А4. Наконец нашел нужный снимок и положил скоросшиватель перед Босхом. Тело Уитни Вэнса лежало на полу, рядом со столом и креслом-каталкой. Рубашка его была расстегнута, бледная грудь обнажена. Очевидно, фото сделали после безуспешных попыток вернуть его к жизни. — Вот, смотрите. — Пойдрас постучал пальцем по верхнему левому углу снимка. Там был стол, а на столе — светло-желтый листок. Такой же листок был в письме, адресованном Босху. И еще на столе была подставка с золотой ручкой. Такую же ручку Босх достал из конверта с письмом. Отодвинув скоросшиватель, Босх откинулся на спинку стула. Он ничего не понимал. Ручку, что стояла на столе, отправили ему еще до смерти Вэнса. — Что такое, Босх? — спросил Пойдрас. — Ничего, — попытался скрыть замешательство Босх. — Просто я совсем недавно был там… Говорил с ним. Еще и это пустое кресло… Развернув скоросшиватель, Пойдрас тоже взглянул на фото. — В доме был свой врач, — сказал он. — Ну как, врач… с натяжкой. По воскресеньям дежурил охранник, прошедший курс первой помощи. Он сделал сердечно-легочную реанимацию, но без толку. Кивнув, Босх постарался напустить на себя невозмутимый вид. — Вы сказали, что вернулись в кабинет после вскрытия. Чтобы подкрепить легенду, сделали новые фотографии и взяли замеры, — сказал он. — Где эти снимки? Здесь же? Босх потянулся к скоросшивателю, но Пойдрас накрыл его ладонью: — Придержите коней. Они в самом конце. Все отсортировано по хронологии. Пролистав еще несколько файлов, он добрался до второго комплекта снимков. Фотографии были сделаны под таким же углом, но на полу уже не было тела Уитни Вэнса. Босх попросил Пойдраса задержаться на втором фото. На нем была крышка стола. Подставка стояла на месте, но ручки не было. Босх показал на подставку: — Ручка пропала. Развернув скоросшиватель, Пойдрас уставился на фотографию, после чего вернулся к первому комплекту снимков, чтобы во всем убедиться. — Вы правы… — проговорил он. — Куда она делась? — спросил Босх. — Откуда мне знать? Мы ее не брали. И не опечатывали кабинет после того, как из него вынесли тело. Может, ваша подружка Ида знает, куда делась ручка. Босх не стал говорить, насколько верной была его версия. Вместо этого он придвинул к себе скоросшиватель, чтобы снова рассмотреть снимок с места преступления. На первом фото была ручка, на втором — лишь пустая подставка. Странное дело. Но, только рассмотрев пустое кресло, Босх понял то, чего не мог понять все это время. Глава 41 Следующим утром в половине десятого Босх сидел в машине на Арройо-драйв. Он уже созвонился с Микки Холлером и провел с ним обстоятельную беседу. Уже съездил в Управление полиции Сан-Фернандо и побывал на складе вещдоков. И еще он заглянул в «Старбакс» и заметил, что Беатрис Саагун вернулась на рабочее место и стоит за кофемашиной. Теперь же он ждал, не отводя глаз от дома Иды Форсайт. Вокруг никого не было, гараж был закрыт, и Босх не знал, дома ли Ида и откроет ли дверь, когда в нее постучат. Кроме того, поглядывая в зеркала, Босх не замечал никаких признаков полицейской слежки. Без пятнадцати десять в зеркале заднего вида появился «линкольн» Микки Холлера. За рулем был сам Холлер. Он уже сказал Босху, что их с Бойдом дорожки разошлись, так что шофера у него пока не было. На сей раз Холлер вышел из машины и сел рядом с Босхом. В руке у него был собственный стаканчик кофе. — Быстро ты, — сказал Босх. — Что, вот так просто влетел в суд и тебе показали документы по завещанию? — Вообще-то, я влетел в Интернет, — ответил Холлер. — Все документы выкладывают в Сеть с интервалом в двадцать четыре часа. Эти новые технологии просто чудо. Даже не знаю, нужен ли мне офис в машине. Половину окружных судов позакрывали из-за бюджета, а в Интернете я почти всегда нахожу все, что нужно. — Тогда рассказывай про кодицилл. — Твои дружки из полиции Пасадены не соврали. Вэнс составил завещание в девяносто втором году, но изменил его годом позже. Поправка вступает в силу, если после смерти Вэнса на сцену выйдет прямой наследник. — И других завещаний не появилось? — Нет. — Значит, Вибиана прикрыта. — Да, прикрыта, но с оговоркой. — То есть? — В кодицилле говорится, что прямой потомок имеет право на часть состояния, но не указано, на какую именно. Наверное, Вэнс с адвокатом внесли эту поправку для галочки, не особенно рассчитывая найти наследника. — Иной раз галочку проставляют именно там, где нужно. — Если суд примет это завещание, мы предъявим Вибиану. Тут-то и начнется заваруха — настоящее побоище, поскольку никто не знает, сколько денег ей положено. Мы, конечно, с козырей зайдем — потребуем все без остатка. А там будет видно. — Угу. Я сегодня звонил Вибиане. Рассказал что и как. Она говорит, что до сих пор не знает, надо ли ей все это. — Ничего, передумает. Чувак, это же как в лотерею выиграть. Деньги свалились с неба, причем даже больше, чем нужно до гробовой доски. — В том-то и дело. Больше, чем нужно. Читал, как люди выигрывают в лотерею и вся их жизнь идет под откос? Они не могут перестроиться. И что бы они ни делали, повсюду их окружают побирушки. Вибиана — человек искусства. Не зря же говорят, что художник должен быть голодным. — Чушь! Этот миф придумали, чтобы держать художников в узде. Искусство и без того мощная штука. Добавь к нему деньги, и художник станет опасен. В любом случае это неуместный разговор. Вибиана — наш клиент, и ей решать, что будет дальше. Наша задача — обеспечить ей наиболее выгодное положение. — И то верно, — кивнул Босх. — Ну что, действуем по плану? — Я готов, — заявил Холлер. — Погнали. Босх достал телефон, позвонил в полицию Пасадены и спросил детектива Пойдраса. Прежде чем их соединили, прошла целая минута. — Это Босх. — Только что про вас вспоминал. — Да ну? С чего бы? — С того, что я знаю: вы что-то недоговариваете. Вчера у нас был неравноценный обмен. Вы взяли больше, чем отдали. Впредь такого не повторится. — Я и не собираюсь такое повторять. Как у вас утро, напряженное? — Для вас всегда минутка найдется. А что? — Через полчаса встречаемся дома у Иды Форсайт. Будет вам компенсация за вчерашнее. С этими словами Босх взглянул на Холлера. Тот крутил пальцем по часовой стрелке, показывая, что ему нужно больше времени. — Давайте лучше через час, — сказал в телефон Босх. — Через час, — подтвердил Пойдрас. — Вы, случаем, не надумали надо мной подшутить? — Нет, не надумал. Просто приезжайте. И захватите с собой напарника. Босх завершил звонок, снова посмотрел на Холлера и кивнул: Пойдрас будет через час. — Ненавижу помогать копам, — поморщился Холлер. — Религия не позволяет. — Поймав на себе удивленный взгляд Босха, он добавил: — За исключением здесь присутствующих. — Хватит балагурить. Если все пройдет нормально, получишь нового клиента и громкое дело, — сказал Босх. — Так что вперед. Они одновременно вышли из «форда» — у Босха в руке была папка с напечатанным вчера заявлением, — перешли дорогу и направились к дому Форсайт. На подходе Босх заметил, как в одном из окон колыхнулась занавеска.