Будь Катрин понаблюдательнее в эти дни, она бы заметила внимание к себе и другого человека. Но дАнтуален затмил ей весь мир, и его блеск не позволял обращать внимание на кого-то еще. Она как бы не видела других мужчин, хотя общалась, говорила, танцевала, была с ними на прогулках. Периодически она смотрела на дона Хуана, и все больше и больше сочувствовала ему. Ведь веди дАнтуален себя с ней так, как вела Валери с доном Хуаном, она бы умерла от разрыва сердца. Но Рене всегда был нежен с ней. И добр. Катрин было нечего бояться. Вот поэтому Катрин и не заметила того, что видели все вокруг. И когда отец позвал ее в библиотеку, то, что он сообщил ей, стало для нее настоящим сюрпризом. — Вы желали видеть меня, отец? На ней было белое утреннее платье, а волосы убраны в сетку из мелкого жемчуга. Катрин проснулась сегодня в ожидании встречи с дАнтуаленом, и настроение у нее было превосходное. Барон был взволнован. Он смотрел на дочь и искал в ней те черты, которые привели к подобной чести. Катрин не была такой уж красавицей. Повезло. Просто повезло, думал он. Барон прошелся по комнате. — Нам очень повезло, Катрин, — сказал он, — Бог услышал наши молитвы, и послал тебе, дочка, такого жениха, о котором ты всегда мечтала. Катрин замерла, а потом огромная волна счастья захлестнула ее, рождаясь где-то в сердце и заливая все тело, с головы до ног. — Дануален сделал мне предложение? — спросила она на вдохе. — Дантуален? — барон нахмурил брови, — нет, конечно же нет. Этому павлину я бы и не отдал тебя никогда. Катрин непонимающе смотрела на отца: — А кто? — спросила она одними губами. Сердце сжалось в предчувствии большой беды. — Это друг Филиппа, граф де Безье. Катрин беспомощно села на стул, т. к. ноги отказывались держать ее. У нее было ощущение, что кто-то посмеялся над ней, на секунду вознеся в небеса тут же бросил о землю. — Нет. — Что значит нет? — барон нахмурился и подошел к дочери, — то, что за тобой таскается этот лавелас не должно помешать нашим планам. Граф де Безье — хороший человек. И раз уж он по каким-то причинам хочет жениться на тебе, я не могу ему в этом отказать. — Нет, — Катрин встала, — отец, я его не люблю. Я... я даже не знала, что нравлюсь ему. Прошу вас, откажите ему от моего имени. — Я уже дал согласие, — сказал барон, — свадьба состоится в марте. И говорить больше не о чем. Думаю, что ты через какое-то время успокоишься, хорошо подумаешь и согласишься с моим решением. Ведь ты у меня умная девочка. И барон вышел из комнаты, оставив Катрин одну среди книг. Катрин молча сидела на стульчике, сложив руки на коленях. До нее с трудом доходило, что все, что сказал отец — не шутка. Он на самом деле хочет выдать ее за практически незнакомого ей человека, которого она совсем не любит. Он даже не нравится ей. Она никогда не поощряла его, ни словом, ни делом. Она... Катрин стала вспоминать, и поняла, что Жорж де Безье все время мелькал в ее окружении. Она на самом деле много раз танцевала с ним. Но смотрела она не на него, она выискивала среди толпы глазами дАнтуалена. Наверное поэтому и не замечала, как смотрит на нее лучший друг кузена. Она на самом деле не так давно ходила гулять с ним... наверняка Безье мог решить, что он нравится Катрин. И попытать счастья, сделав ей предложение. Медленно поднявшись, она встала у окна. Внутренне вся сжавшись и скрючившись в маленький испуганный комочек, она боялась пошевелиться, будто отец на самом деле причинил ей физическую боль. Мозг ее искал выход, прокручивая сразу несколько вариантов развития событий. А Катрин стояла, чувствуя, что ни руки, ни ноги не готовы служить ей. Потом, придя к решению, она медленно пошевелилась. Закрыла глаза, почувствовав, как брызнули слезы. Тут же открыла их. И медленно сделала первый шаг. У нее еще есть время подготовиться. Пройдя по широкой галерее, она поднялась на третий этаж, где поселили новых гостей кузенов. Как прав был Жак, предположив, что за кузенами последуют их друзья и родственники. Вон сколько их уже в замке. Готические своды стремились высоко в высь, а солнце заливало весь коридор ярким светом сквозь стрельчатые окна. Катрин шагнула в этот свет, вспоминая, куда же поселили Безье. Постояла перед массивной дверью. Потом решилась, шагнула вперед и без стука открыла дверь. Жорж де Безье лежал на шкуре бурого медведя и читал книгу. Он был настолько увлечен, что не заметил, как вошла Катрин, и не услышал ее. Он что-то отчерчивал карандашом, листая страницы то в одну сторону, то в другую. Без камзола и галстука, в темном простом жилете, он показался Катрин намного младше своих лет. Она стояла и смотрела на него в упор, но никак не могла представить себя рядом с ним. Широкоплечий, подтянутый и смуглый, он казался ей человеком из другого мира. Прямая противоположность дАнтуалену, который время предпочитал проводить не в одиночестве своей комнаты с карандашом и книгой в руках, а среди людей, в парке, держа за руку красивую девушку. Почувствовав ее взгляд, Жорж обернулся. И тут же одним движением вскочил на ноги и склонился перед ней в поклоне. — Я пришла сказать «нет», — проговорила Катрин вместо приветствия, — я пришла сказать, что не выйду за вас замуж. Даже если мой отец дал согласие, я свое не даю. Лицо его изменилось. Но нет, на нем не появилось выражение печали. Нет. Он сжал губы и твердо посмотрел на нее. — Вы влюблены в этого петуха дАнтуалена, — ответил он тоже без предисловий, — но это пройдет. — Почему вы так уверены? — воскликнула Катрин, глубоко обиженная его словами. Сегодня никто, ни отец, ни этот вот ее жених, не принимали ее чувств всерьез. — У дАнтуалена не было ни одной связи длиннее двух месяцев, — ответил Жорж медленно, — я подожду. — Но я сказала вам «нет» вне зависимости от дАнтуалена. Я в любом случае не выйду за вас замуж. Просто потому, что не хочу. — Я подожду, — повторил он уже мягче, — я люблю вас, Катрин, и я готов ждать очень долго. Повисло молчание. Катрин всю трясло от едва сдерживаемой ярости. — Я не выйду за вас замуж! — повторила она громче, понимая, что они могут ходить по этому кругу с утра до вечера, — я вас не люблю. И я прошу вас, сообщите о моем решении моему отцу! И она вышла из комнаты, громко хлопнув дверью. В любое другое время любовь Жоржа де Безье ей польстила бы. И, скорее всего, Катрин не была бы сильно против брака с ним. Не смотря на то, что они не смотрелись вместе, что он был не в ее вкусе и ей не было интересно узнать, что за книга лежала перед ним, когда она вошла. Но сейчас, когда она любит другого, и когда ее возлюбленный любит ее, никакие разговоры о свадьбе с Безье просто невозможны. Она выйдет за дАнтуалена, и гори все синем пламенем, в том числе и сам замок Шатори! Жорж смотрел, как девушка в белом платье выходит во двор замка. Вот она прошла в другой флигель. Походка у нее твердая и уверенная. Девушка очень расстроена, но не намерена сдаваться. Возможно, он выбрал не лучшее время для предложения. Но пусть она, когда очнется от своего увлечения дАнтуаленом, знает, что есть человек, готовый принять ее. ... Как сложно думать об одной женщине, когда ты безвозвратно влюбился в другую, думал Рене дАнтуален, гуляя с Катрин по парку. Катрин любила его, и он чувствовал эту любовь. Но если раньше она ему льстила, то теперь — раздражала. Что там нафантазировала себе эта худенькая хрупкая девушка, ему было неизвестно, но в последнее время он оказался в ловушке. Катрин рассказала ему о предложении, которое сделал ей Безье, и явно ждала встречного предложения от него самого, которое она бы с радостью приняла. Она была готова бежать с ним и жить в бедности, да вот досада, в бедности не желал жить он. За последние три дня он старался избегать общества Катрин всеми возможными способами. Оставалось продержаться до конца недели, когда вся их компания собиралась отправиться обратно в Париж. Но Катрин, не понимавшая причины его перемены к ней, искала с ним встреч и была весьма настойчива. Его симпатия к ней за день превратилась в раздражение. Тем более, что Валери не пришла. Он ждал ее весь вечер и часть ночи, но она не пришла. Возможно, забыла. А может быть, просто не захотела. Она вышла победительницей в их противостоянии, и он должен был признать это. Но нет, Рене дАнтуален не был влюблен. Нет. В груди его была кровоточащая рана, и рана эта требовала отмщения. С каждым днем он все больше злился, а очаровательная Валери продолжала смотреть сквозь него так, будто его вообще не существовало. Его так и подмывало рассказать все Филиппу, но он боялся, что репутации Валери уже ничего не повредит, тем более, что на ее руку было достаточно претендентов, а вот получить от Филиппа удар шпагой он вполне мог. И, он не сомневался, его сестрица только поднимет бровь, узнав, что он, Рене дАнтуален, ранен или убит по ее прихоти. На такие подвиги Рене дАнтуален не был способен. Под конец этой злосчастной недели он был доведен до последнего предела бешенства. Попытки поговорить с Валери не увенчались успехом. Она умело ускользала от него, а устраивать сцены на людях было не в его интересах. Рене стал рассматривать как вариант написать ей письмо. Он даже сел за стол и вооружился пером и бумагой, но обнаружил, что ему нечего ей написать. Писать признания в любви было бы смешно. Он не считал, что любит ее. Писать оскорбления — не достойно. Через пол часа он очнулся, обнаружив, что все это время выводил на листе большими буквами ее имя. Он смял лист и бросил его в корзину. Он столько раз разжигал любовь в сердцах женщин, но, попавшись на свою же удочку, не имел никакого представления о том, что делать дальше. Женщины обычно сами искали встреч с ним и предлагали ему свою любовь и деньги. Он же не мог предложить Валери ничего, кроме, собственно, физической любви. Ни денег, ни драгоценностей он не имел, а то испепеляющее чувство, которое сжигало его изнутри, было невозможно назвать любовью. В последний день их прибывания в Шатори старый барон давал бал в честь своих племянников, на который съехалась вся местная знать. Скрываясь от Катрин, дАнтуален метался по своей комнате, так и не придумав, как завлечь Валери в свои объятия и понимая, что завтра они неизбежно расстанутся. Эта мысль была настолько невыносима, что он порывался даже биться головой о стену, обливаться холодной водой, но все это облегчения не приносило. Завтрашний день неумолимо приближался. И расставание с Валери тоже. Всех этих метаний и мучений не видели ни Катрин, ни Валери. И если последняя могла предположить все стадии мучений своей жертвы, то несчастная Катрин даже не догадывалась о том, почему вдруг дАнтуален остыл к ней. Два последних дня он скрывался в своей комнате и выходил только изредка, слоняясь в одиночестве по парку и уходя куда-то далеко в лес. С Катрин он стал резок и жесток, особенно в последний раз, когда он попросил ее не путаться у него под ногами. Так и сказал. Она потом час проплакала, но все же сумела убедить себя, что он просто был не в духе, а не разлюбил ее. Тем более, что со дня разговора с Жоржем де Безье она стала замечать последнего. Он был повсюду, и Катрин чувствовала себя в осаде. Куда бы она ни шла, везде был Жорж. Нет, он не надоедал ей. Он просто был, маячил где-то на горизонте, просто смотрел на нее, но этого было достаточно, чтобы надолго испортить ей настроение. Тем более, что она видела его во сне. Не во сне, в кошмаре. Ей снилась темная комната. Две свечи освещали совершенный беспорядок. Стол с остатками ужина, разлитое вино на белой скатерти. Перевернутые стулья. Видно, что в этой комнате шла борьба. Ей снилась женщина на полу в луже крови. Розовое шелковое платье заливает кровь, она повсюду, на ковре, на руках женщины, на руках склонившегося над ней мужчины. Мертвые глаза женщины смотрят в пустоту. Волосы ее растрепаны. Мужчина сжимает ее тело в объятьях, шепчет что-то. И вдруг поднимает бледное, искаженное страданием лицо. Карие глаза почти такие же стеклянные, как у мертвой. Катрин громко кричит во сне, узнав в мужчине Жоржа де Безье. Бал приближался, а вместе с ним и расставание с дАнтуаленом. И, хотя Рене уверил Катрин, что обязательно вернется к ней, как только сможет, Катрин боялась его потерять. И уже на балу, когда Рене стал приглашать самых разных женщин на танец, она поняла, что такое настоящая ревность. _________________ Глава 17. Башня Фей Будь барон посвящен в хитросплетения последних событий, он никогда не собрал бы под своей крышей всех этих людей. На бал явились сестры и брат де Лесси, брат и сестра де Турне, Луи де Лежье и месье дЭшар. Жак, дон Хуан, Жорж де Безье, брат и сестра де Монпелье и дАнтуален вполне могли бы справиться со скандалом и без их присутствия, но когда все они встретились, воздух в зале накалился, что не могло не привести к бурной разрядке. Валери вместе с братом и бароном встречала гостей. На ней было платье из серебристой материи, которая переливалась при каждом движении, искрясь разноцветными блестками. Темно-зеленая нижняя юбка была расшита нитями жемчуга. Жемчуг украшал ее волосы и шею, обвивался вокруг тонкого запястья и мерцал на пальцах. Улыбка Валери была прекрасна. Казалось, она улыбается каждому по-настоящему, искренне, от чего каждый входящий на бал мужчина думал, что так она улыбается только ему. И даже Андре де Турне был поощрен этой улыбкой, хоть он и боялся, что в замок Шатори его не пустят, а прикажут лакеям вышвырнуть вон. Не так давно Андре побывал у своего друга Люсьена де Лесси, только что отошедшего от долгой болезни, и принес ему свои извинения. На этом, казалось бы, инцидент был исчерпан, только вот его письмо мадемуазель де Флуа вернулось обратно в Тур нераспечатанным. В Шатори его приняла Катрин, которая сообщила, что мадемуазель де Фдуа нет дома. Он оставил письмо ей, но был уверен, что Валери его не читала, а, скорее всего, просто выбросила. Знай Андре Валери лучше, он бы не сомневался, что письмо было прочитано. И да, выброшено в корзину. Но прочитано и изучено самым скрупулезным образом. Если бы Катрин не была так занята своими переживаниями, она бы ни за что не допустила подобного сборища. Но все, что не касалось дАнтуалена, перестало казаться ей важным, и списки гостей она составляла по старому шаблону, просто пригласив всех подряд. Бал открывали Валери и Филипп, которые и танцевали первый танец, после чего Филипп вручил руку сестры Жаку де Шатори, а сам пригласил Катрин. После танца с Филиппом Катрин сама не поняв каким образом оказалась в объятиях Жоржа де Безье, и они танцевали молча, не сказав друг другу ни слова. Валери же повернулась спиной к подошедшему дАнтуалену, и приняла руку дона Хуана. Обстановка стала накаляться. Если танцуя с Жаком она сообщила ему, что Монпелье сделал ей предложение, и она раздумывает над ним, то дону Хуану рассказала, что нет ничего приятнее, чем гулять вечером у пруда в хорошей компании, и что она за это время проделывала это не раз. Только не уточнила, в чьей компании. — А ты, Хуан, ты определился, кто тебе больше нравится? Все же я не бросила идею большой семейной свадьбы. — Пока что я склоняюсь к тому, что мадемуазель де Монпелье сумеет сделать и без меня хорошую партию, — ответил он, — а вот мадемуазель де Лесси — вряд ли. Думаю, что мне стоит рассмотреть ее кандидатуру. Тем более, что она все же красивее герцогской дочки и не так избалована. Валери скривила губы, немного задетая его ответом. Она ожидала, что он начнет рассыпаться в признаниях ей, Валери, но он отлично умел играть в ее игру. Это немного раздражало, но повышало ставки. Валери была согласна на это. После того, как дон Хуан проводил ее на ее место, его оттеснила толпа ее поклонников, и он на самом деле вынужден был пригласить по очереди Сюзанну и мадемуазель де Монпелье. И пару раз он даже сумел поймать на себе взгляд Валери. Конечно нельзя было сказать, что она ревнует. Но глаза ее говорили, что она весьма и весьма недовольна. Маленькая, но победа. За право танцевать с Валери молодые господа чуть не подрались. Она умело пресекла ссору, после чего выбрала Монпелье. Градус всеобщей ненависти еще больше повысился, и у Катрин зазвенело в ушах. Ей хотелось бежать из залы как можно дальше, чтобы не видеть того, что произойдет совсем скоро. И, как только ей удалось заполучить в партнеры дАнтуалена, она попросила проводить ее в сад. Рене дАнтуален рвал и метал. Валери де Флуа ни разу не взглянула на него. Когда он подходил, чтобы пригласить ее на танец, она как бы невзначай оказывалась стоящей к нему спиной и тут же протягивала руку кому-нибудь из его соперников. Интересно, со всеми ли из них она ходила на пруд, или спит только с этим испанцем, который ведет себя скорее как ревнивый муж, чем как друг семьи? Ревность и ненависть разрывали Рене на части. Поэтому, когда подошла Катрин, он с радостью покинул поле боя, понимая, что обычными способами сегодня выиграть не сможет. Если вообще сможет когда-либо выиграть. — Вы обещали показать мне свою башню с привидениями, — сказал он Катрин, размышляя о настоящей вкусной мести, — но так и не показали. — Башню Фей? С этой стороны к ней идти достаточно далеко, но, если вы желаете прогуляться, мы можем до нее дойти. Катрин была счастлива. Шумный бал, где кипели страсти, остался там, внутри. А она с дАнтуаленом направилась как можно дальше от него, в любимую ею башню Фей. Они поднимутся на самый верх и будут целоваться, сидя на бойнице. А потом, много дней подряд, ожидая его наверху, она сядет на тоже самое место и будет вспоминать их поцелуи. Зарычал гром. Оба они подняли голову к небу и обнаружили надвигающуюся грозовую тучу. Неудивительно, мелькнуло в голове у Катрин. — Успеем до дождя? — спросил Рене — Не знаю. Но до башни точно успеем дойти.