— Мне нужно серьезно поговорить с вами, дон Хуан, — Филипп сел и пригласил сесть своего гостя, который машинально подчинился ему. Хуан вдруг выплыл из своих мыслей и посмотрел на Филиппа более осознанно, — сегодня наша последняя встреча. Свою сестру я поручаю вам. И, хоть опекуном я избрал Безье, вы должны поклясться мне, что проследите за ней, даже если она все же пойдет кривой дорогой и выйдет за дона Родриго или другого проходимца. Что, конечно, маловероятно, девушка она достаточно практичная, — добавил он под конец. Дон Хуан молча кивнул, испытывая огромное желание напиться. Чтобы забыть сегодняшний день и хоть ненадолго выкинуть из памяти поступок Валери. — У вас еще есть возможность отказаться. Если желаете, воспользуйтесь ею. Очень советую вам. Я просматривал вашу судьбу. Если с этой развилки вы свернете в правильную сторону, то ваша дальнейшая жизнь будет во много раз счастливее, чем та, которую вы проживете, вернувшись под утро в Шатори. Повисло молчание. Хуан некоторое время размышлял, потом принял единственное решение. Отказаться от Валери он не мог. Не сейчас. Никогда. Сначала они повенчаются, а потом… а потом он решит, что с ней делать. Возможно, он сможет наконец-то обьяснить ей, что хорошо, а что — плохо. Иногда ему хотелось хорошенько встряхнуть ее, раз уж обычным способом донести до ее сознания простые истины казалось невозможным. Он поднял глаза. — Я уже дал обещание, дон Филипе. В тот день, когда вы соединили наши руки, — ответил дон Хуан очень тихо, — не в моих правилах отказываться от обещаний. — За последнее время вы дважды нарушали слово, — усмехнулся Филипп, — но дальнейшее на вашей совести. Я больше не буду иметь возможности заниматься проблемами Валери. Я старался устроить ее до своего ухода. Если вы сейчас откажетесь, то мне придется срочно ехать в Париж и договариваться с Монпелье. Так что прошу вас, определитесь. Дон Хуан сдержался. Ему безумно хотелось врезать Филиппу в челюсть. Он готов продать свою сестру любому, кто готов ее взять. Он не позволит так обращаться с Валери. Но и думать о Валери ему не хотелось. Она просила ее простить, но сможет ли он просить ее? Возможно, стоит уехать прямо сейчас и никогда больше ее не видеть. Пусть выйдет за дона Родриго, раз уж она избрала его из них двоих. Это была бы достойная месть. И ей и ее брату. Хуан столько усилий приложил, чтобы открыть Валери истинное лицо ее возлюбленного, но все было бесполезно. Ее не переубедить. Возможно, пора признать себя побежденным и просто исчезнуть. Вот только признать себя побежденным он не мог, тем более зная, что Филипп передал ему этот конверт, что лежал у него во внутреннем кармане, и срочно требовал прочтения. Возможно, он женится на ней, но уже никогда ее не простит. Стоит ли жениться, если жизнь их начнется с обид и непонимания? Если он сейчас скажет нет, то Валери будет принадлежать другому. Родриго Альмасану. Графу де Монпелье. Хуан сделал глоток из бокала с водой. Желание врезать Филиппу никуда не ушло. Главное, чтобы оно не встретилось с парой бутылок вина. Филипп же был в приподнятом настроении, он много ел, не меньше пил, и совсем не обращал внимания на то, что дон Хуан даже не притронулся ни к вину, ни к пище. — Я хочу вам рассказать одну сказку, дон Хуан, — Филипп отставил тарелку и внимательно посмотрел на него, — возможно, она поможет вам в будущем. В глубоком лесу Семиградья родилась маленькая девочка. Мать ее вынуждена была покинуть ее сразу после рождения, поэтому ее воспитывала старая няня ее подруги, госпожа Майрут, вместе со своей внучкой, которая была старше этой девочки всего на год. Чтобы как-то приглядывать за ребенком, мать оставила с ней своего старшего сына, которому было десять лет. Все бы было хорошо, только старая Майрут была ведьмой. Не в плохом смысле этого слова, сразу во всех. Она учила детей тому, что знала сама. А дети проявили способности. Но если мальчик до этого видел реальный мир, привычный другим людям, то обе девочки считали, что все, что происходит вокруг — это нормально и вполне естественно. Они выросли в другом мире, с абсолютно другими представлениями о реальности, о добре и зле, о том, что положено делать, а что делать нельзя. Сначала старший брат не хотел забирать девочек из Лесного замка, решив предоставить их своей судьбе. Возможно, они были бы больше счастливы, останься они там. Но старая Майрут умерла, и девочки остались совершенно одни. Тогда брат взял их в свой мир. Для начала он поехал с ними в путешествие, чтобы девочки видели, как живут другие люди. Совсем не так, как привыкли они. Потом он вывел свою сестру в свет, чтобы она увидела разницу между собой и другими молодыми девушками. Сестра его быстро обучилась себя вести более менее приемлемо для этого света, но она всегда останется другой. Не потому, что она плоха или хороша, а просто потому, что для нее этот мир — не родной. Она принадлежит другому миру, и все свои и чужие поступки мерит его мерками. Узнав о своей способности манипулировать другими людьми, она увлеклась ею и заигралась. Не потому, что она опять же плоха, а потому, что ей было просто интересно. На то, что чувствуют другие, ей по большому счету наплевать. Но ей интересно, что будет, если она применит тот или другой приемчик из своего арсенала. Так же, как Сафи увлекается приготовлением лекарств, так и Валери увлекается манипуляциями с людьми. Они для нее скорее куклы, чем люди. Она умеет задеть за живое любого, найти ту струну, которая ей нужна в данный момент. Это очень интересная, увлекательная игра, дон Хуан. И пока что Валери выходила из нее всегда безнаказанной. Он замолчал и вертел в руке стеклянный бокал, рассматривая, как играет вино в свете свечей. — Помните, как она издевалась над вашим братом? Вы ведь и половины не знаете. Дон Диего стал ей интересен просто потому, что она случайно задела его. И реакция заинтересовала ее. Тогда Валери стала много и часто общаться с доном Диего. Не потому, что он нравился ей, хотя она на самом деле рассматривала возможность выйти за него замуж, ведь он был наследником герцогства Медино, а потому, что ей нравилось играть с ним. Я до сих пор не смог объяснить своей сестрице, что люди — не игрушки. Она никогда не видела людей, она росла в глубине леса, в уединенном замке среди леса и гор. Поэтому ей никогда не понять, что люди — это живые существа, которые могут чувствовать и страдать из-за ее игры. Глава 13. Дон Диего Дон Диего проигрывал своему младшему брату во всем. С ним не было ни интересно, ни весело. Он увлекался игрой в карты, проводил время на приемах и выезжая с друзьями на охоту в загородные резиденции. Женщины его не любили, но по воле судьбы будучи наследником огромного состояния, он никогда не имел в них недостатка. — Весьма занудно, — сказала Валери Филиппу после знакомства с ним, и наморщила носик, — но ты знаешь, он как бы спит. Мне хочется разбудить его. — Спит? — Филипп поднял голову от тетради, в которую что-то записывал, — ты уверена, что он может проснуться? — Конечно. Мне интересно посмотреть, что будет, если разбудить его. Наверняка целая феерия эмоций. Филипп снова склонился над тетрадью: — Ну посмотри. Только на забрызгай своей феерией весь Мадрид. — Брата его зацепит, — философски констатировала Валери, — а так... ну посмотрим. Она ушла к себе, а наутро Филипп увидел ее в обществе дона Диего. Она с терпеливой улыбкой слушала его комплименты, но было очевидно, что скоро начнет зевать от скуки. Впрочем, Валери проявила инициативу сама. Дон Диего привычно считал ее невестой своего младшего брата, и не одобрял его выбор. Но в один прекрасный день Валери подошла к нему и что-то спросила. И выслушала ответ с восторженно распахнутыми глазами. — Вы так помогли мне, дон Диего! — сказала она, и он понял, что на самом деле сделал что-то невероятно важное. Валери исчезла, а он весь вечер оглядывался в поисках ее зеленого платья. И под конец бала пригласил ее танцевать. Хотя эта немного странная девушка ему даже не нравилась. Выражение ее лица было грустным. Когда же он спросил, от чего она грустит, Валери ответила, что дон Хуан отказывается везти ее в театр на новое произведение Сольери, а Филипп в ближайшие дни уезжает и ей придется сидеть дома, когда весь Мадрид будет наслаждаться новой музыкой. Дон Диего, который терпеть не мог оперу, через день вечером обнаружил себя в ложе своей матери под руку с Валери де Флуа. Все, кто привык видеть ее в этой же ложе, но только с другим братом, поворачивали головы и шептались. Но Валери то ли на самом деле не обращала внимания на свою популярность, то ли делала вид, что ей все равно, но она прибывала в отличном настроении, и долго благодарила дона Диего за его помощь. Дон Диего чувствовал себя чуть ли не принцем, спасшем принцессу из пещеры дракона. С этого вечера дон Диего почувствовал, будто он долго плыл под водой, а теперь резко вынырнул, и увидел жизнь, которая играла яркими красками. И в центре этой жизни была Валери де Флуа. Но если дон Хуан долгое время не замечал наличия соперников, будучи полностью поглощен Валери и своими чувствами к ней, то дон Диего изначально знал, что у Валери море поклонников. Ему казалось, что он один обороняет ее от стаи волков, которые готовы утащить ее в свою пещеру, стоит ему только зазеваться. Он помнил, как осуждал дона Хуана за связь с непонятной француженкой. Но сейчас сам оказался в тех же сетях, и, даже не попытавшись вырваться, упал к ее ногам. Связь с Валери де Флуа произвела на дона Диего неожиданно благоприятное воздействие. Он бросил карты и выпивку, все вечера проводил там же, где и Валери, а днем стал читать те книги, которые она ему давала. Его мать, донья Мария, не могла нарадоваться на такие перемены в ее старшем сыне, но не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы предвидеть дальнейшее развитие событий. Донья Мария Медино была женщиной весьма умной и опытной. Она давно составила мнение о Валери де Флуа, и некоторое время пыталась открыть своем младшему сыну глаза на поведение этой француженки. Однако из этого ничего не вышло. Она уже смирилась с тем, что придется принять в семью эту женщину, как жену младшего сына, когда неожиданно в нее влюбился Диего. Донья Мария весьма скептически относилась к Диего и всегда любила Хуана, тем более, что влияние Валери де Флуа на Диего было весьма положительным, а Хуан просто терял от нее голову. Выбор доньи Марии был совершенно логичен и понятен. Она во что бы то ни стало решила женить на ней Диего. Вмешавшись в интригу, донья Мария напортила все еще больше. Она стала сводить Диего и Валери, сажала их рядом на обедах, ставила в пару, открывающую бал, отправляла Диего провожать Валери до кареты, приглашала ее на разные семейные праздники, где опять же сводила ее в пару с Диего. Донья Мария сделала все, чтобы Хуан наконец-то очнулся и увидел, что Валери окружена толпой поклонников, и самый главный его соперник — его собственный брат. Валери подыгрывала донье Марии. Она не сопротивлялась, и даже сама стала предпочитать общество дона Диего обществу дона Хуана. Ей нравилась эта игра. Ей нравилось, что дон Диего стал совсем не таким, каким был раньше. Он все же проснулся, увидел окружающий мир, и стал осматриваться и искать свое место в этом новом мире. Валери помогала ему, показывала разные интересные места и давала книги, которые могли заинтересовать его. Неожиданно дон Диего увлекся музыкой, и они стали бывать на всех концертах, которые давали в Мадриде и ближайших к нему поместьях. Донья Мария активно поддерживала Диего в его начинаниях и поощряла его ухаживания за Валери. Она поговорила с королем и тот пообещал предоставить ее младшему сыну дону Хуану хорошее место в Западных колониях, назначить его губернатором одного из островов и услать как можно быстрее после того, как дон Диего и Валери де Флуа объявят о помолвке. Через несколько лет его планировалось отозвать обратно в Мадрид и отправить с миссией в одну из европейских стран. План был хорош. Но он держался на том, что Валери де Флуа окажется достаточно меркантильна и разумна для того, чтобы принять предложение дона Диего. Донье Марии и в голову не могло прийти, что Валери просто играет с доном Диего и его состояние ее совершенно не интересует. Зато планы Валери весьма интересовали ее брата. — Мадрид замер в ожидании, — сказал Филипп, когда они прогуливались по аллее в парке, наслаждаясь вечерней прохладой и легким ветерком, — все ждут, когда же миру явится наследница герцогства Медино. Валери рассмеялась: — Если ты имеешь в виду меня, то скорее всего никогда, — ответила Валери, — дон Диего никак не решится на предложение. А я никак не могу решить, хочется ли мне всю жизнь быть его мамочкой и удерживать его от игры и выпивки, но зато носить громкий титул. Филипп усмехнулся: — Но тебе все же надо кого-то выбрать. Ты отмахнулась от его брата, который тебе нравится, потому, что у него нет титула, а теперь не желаешь выйти и за наследника герцога Медино. Кто же тебе нужен, Валери? Она пожала плечами. — Не знаю. Я подумаю над предложением, если дон Диего мне его сделает. Но вряд ли соглашусь на него. Я бы скорее согласилась, предложи мне что-нибудь дон Хуан. С ним я хоть не умру со скуки, да и целуется он намного лучше. — Неплохие качества для будущего мужа, — Филипп засмеялся, — ты уверена, что стать герцогиней Медино не важнее, чем иметь мужа, который умеет хорошо целоваться? Заведешь себе парочку любовников и будешь целоваться с ними сколько угодно. Валери внимательно посмотрела на него. — Но ты забыл, что говорила Майрут, — сказала она, — до замужества можно делать все, что угодно. Но нельзя изменять мужу, ведь тогда вся энергия будет уходить во вне, и все в семье будут несчастны и больны. Даже если муж никогда об изменах не узнает. — Да-да, ты говорила что-то про сосуды. — Семья это сосуд, который наполняется, когда женщина и мужчина живут в гармонии и любят друг друга в гармонии. Если они, особенно жена, смотрят на сторону, семья разрушается. И тогда происходит много неприятных вещей. Умирают дети, женщина не может родить ребенка, проявляются разные болезни. Вряд ли я захочу себе такой судьбы. Поэтому я должна быть уверена, что муж будет интересен мне, когда я не буду иметь возможности выбирать любого мужчину. Отмахнувшись от нее, Филипп вернулся к интересующей его теме: — Ты хочешь сказать, что выбираешь дона Хуана? — спросил он, — честно говоря, мне он нравится больше, чем все остальные твои поклонники. Выбери его. Вон он и целуется хорошо, и наверняка у него полно других хороших качеств. Валери остановилась и посмотрела ему в глаза. — Филипп. Ты готов выдать меня за кого угодно. Я тебе сильно мешаю? Тебе надо сбыть меня с рук? Скажи честно, тогда я клянусь, что завтра же выйду за одного из братьев. Если не подвернется кто-нибудь еще. Он долго смотрел на нее, размышляя, как ответить так, чтобы не обидеть Валери, но при этом дать ей понять, что он на самом деле спешит: — Я бы хотел, чтобы ты сделала свой выбор, — сказал он наконец. — Я должна выйти за одного из братьев Медино? — уточнила Валери. — Нет, — Филипп взял ее за руку и продолжил путь, — но ты должна сделать свой выбор. ... Валери долго размышляла над словами брата. Ей совсем не хотелось выходить замуж. И даже брак с доном Хуаном, который она рассматривала, как предпочтительный, казался ей скорее тюрьмой, чем освобождением из-под опеки брата, которой она совсем не тяготилась. Приказ Филиппа был, конечно же, руководством к действию. Валери в этот вечер присмотрелась к своим поклонникам, и снова отметила, что дон Хуан, в последнее время отошедший в тень и стоявший в стороне, все же намного лучше, чем его брат. Единственным большим плюсом дона Диего было его наследство, что Валери, конечно же, не могла сбрасывать со счетов. Она решила сыграть ва-банк. На следующее утро она отправилась с доном Диего кататься на лошадях. Им с трудом удалось оторваться от небольшой кавалькады, сопровождающей их, и потеряться среди скал. На привал они расположились под высоким деревом на берегу горной речушки. Соблазнить Диего не составило никакого труда. А позже, лежа в его объятьях и слушая бесконечный поток признаний в любви и вечной преданности, она понимала, что никогда не станет его женой. Возможно, быть герцогиней Медино весьма приятно. Но жить с Диего всю жизнь оказалось бы невозможным. По крайней мере по тем правилам, которые она определила для себя и о которых рассказывала Филиппу. Возможно, ей стоит оглядеться и поискать другого герцога. В конце концов дон Диего был не единственным, кто готовился принять или носил этот титул. Вечером того же дня к ней пришел совершенно измученный ревностью дон Хуан, весь вечер путавший пешки с ладьями, и она не смогла отказать ему. Наверное пожалела. Ей он всегда нравился, но она никогда не планировала провести с ним всю свою жизнь. Теперь же, когда она согласилась выйти за него замуж, Валери была довольна. Она понимала, что будет доволен Филипп, и сама радовалась тому, что угодила ему. Но история на этом не закончилась. Прошло несколько дней и утром за завтраком дон Хуан объявил своей матери и братьям о помолвке с Валери де Флуа. Услышав подобную новость дон Диего вскочил из-за стола и набросился на него с кулаками, изрыгая такие ругательства, которых донья Мария никогда в жизни не слышала и никак не предполагала услышать от собственных сыновей. Ей, их среднему брату дону Антонио и трем лакеям с трудом удалось растащить братьев по разным углам, но дон Диего не успокоился. Он бросился в свою комнату, откуда вылетел через несколько минут бряцая оружием, вскочил на коня и умчался. Дон Хуан догадался, куда поехал дон Диего и отправился следом за ним. Успел он к самой развязке. Дон Диего прискакал к дому графа де Флуа и ожидал в холле, пока Валери оденется, чтобы принять его. Дон Хуан вошел в тот момент, когда Валери как раз появилась на лестнице и стала спускаться. Дон Диего стоял внизу. Вдруг он достал пистолет, и выстрелил в нее, даже не целясь. Рядом с Валери вдребезги разлетелась на мелкие кусочки дорогая китайская ваза. Дон Диего чертыхнулся, вытащил второй пистолет, но тут дон Хуан бросился к нему и схватил его за руки. Завязалась борьба, пистолет выстрелил и пуля разбила большое зеркало в галерее наверху. Валери сидела на ступеньке, закрыв руками голову, вся в осколках от вазы, и в полном шоке наблюдала за дракой, которая происходила внизу лестницы. На звук выстрелов выбежали Филипп и Жорж де Безье, но прежде чем они или слуги успели среагировать, дон Диего вырвался из рук брата, и бросился в верх по лестнице. Валери встала и смотрела на него, даже не пытаясь предпринять попытку защитить себя. Дон Хуан догнал его в последний момент, схватил за одежду, отвел руку, сжимавшую кинжал, и снова завязалась борьба, уже на ступенях лестницы. Валери попятилась наверх, а Филипп бросился помогать дону Хуану. Но еще прежде, чем он вступил в драку, Хуан заставил дона Диего выронить кинжал, который звонко брякнул о мраморные ступени лестницы. Дон Диего попытался вырваться из рук брата, и в какой-то миг ему это удалось. Он сделал неудачный шаг назад, оступился и с криком полетел вниз, ударившись головой о ступени. Хуан сбежал по ступеням следом за братом, готовый в любой момент снова вступить в бой, но дон Диего не шевелился. Филипп и Валери тоже спустились, причем оба знали, что они увидят еще до того, как посмотрели в лицо дону Диего. Тот лежал, неотрывно смотря в пустоту, и под затылком его растекалась бордовая лужа крови. Кровь была на ступенях, и руки Хуана тоже были все в крови. Повисло страшное липкое молчание. Хуан медленно опустился на колени рядом с братом, заглянул ему в лицо. Все было настолько очевидно, что не было необходимости что-либо говорить. Валери прижалась к Филиппу, бледная и испуганная. Она смотрела только на Хуана, и глаза их встретились. — Ты ранен, — нарушила она молчание, подошла к нему и протянула руку.