— Конечно же нет. Это погубит вас и всю вашу семью. — Я готов на это. Я готов на все, лишь бы быть рядом с вами. — Но вряд ли вы найдете место в моих планах. Он бросился к ней и схватил ее за руки: — Не отказывайте мне сейчас, Валери! Я умоляю вас подумать, я умоляю вас оставить себе этот шанс! Прошу вас, не давайте ответа! Я готов ждать очень долго! — Но я уже дала ответ, — Валери попыталась высвободить руку, но он сжимал ее так крепко, что это оказалось невозможным, — отпустите меня, я должна идти. Он разжал пальцы, и Валери быстро ускользнула в ночь. Шабриан же остался стоять на месте, смотря ей в след. — Я так просто не отпущу тебя... — прошептал он, — я не могу упустить такой шанс! … — Неужели это все правда? — Григор Бобрин стоял перед ней и усмехался. Валери впервые за месяц была в своем доме в Париже, где отдыхала от бесконечной вереницы развлечений, потока людей и усмешек и перешептываний у себя за спиной. Прошла уже неделя с тех пор, как она получила письма от доньи Марии, и как Мария-Антуанетта получила письмо от кардинала В. Валери очень устала. Она устала думать плохо о доне Хуане, о котором привыкла думать только хорошо. Если раньше она раскаивалась в том, что немного заигралась с ним, то сейчас поняла, что была совершенно права. Впрочем, она просто устала о нем думать. Устала злиться и ненавидеть. Устала выискивать разные пути выхода из сложившейся ситуации. Валери не собиралась ехать в Мадрид к нему на поклон. Она не считала себя виноватой в чем бы то ни было. Их брак был ошибкой, но он был построен на честности. Обвинять ее в том, что она утаила причину, по которой брак не мог состояться, было по меньшей мере лицемерием с его стороны. — Это правда. Валери сидела на качелях, но не качалась, так как в последнее время ее стало укачивать не только на качелях, а даже тогда, когда она просто ходила. Сафи говорила, что должно бы быть наоборот, что тошнит только первое время, и уж точно не на пятом месяце, и что это все от нервов. — Я пришел узнать все из первых уст. Она посмотрела на него. — Вот вы и узнали. Вы довольны? Он усмехнулся: — Очень. — Брависсимо. — Вы даже не спросили, почему я доволен. — Почему же вы довольны? — Потому что я теперь имею шанс жениться на вас. И таким образом не только получить вас, но и доставить кучу неприятностей своей венценосной маменьке. Валери рассмеялась: — Мне еще никогда не делали такого привлекательного предложения! — Зато честно, — он подошел и стал ее раскачивать. Валери схватилась за веревки, и затормозила ногой, почувствовав, что завтрак, который она с трудом проглотила, готов покинуть ее желудок и оказаться у всех на виду. Сойдя с качелей, она прошла по дорожке к фонтану и подставила руки под его струи. — Хочу сознаться вам, что вы не первый, — сказала она ехидно, — вы даже не оригинальны, Григор. Казалось, Бобрин опешил: — Неужели есть еще желающие жениться на разведенной женщине? Это мне ничего за такое не будет, а любой другой... — Любой другой готов пожертвовать репутацией ради меня, — закончила она. — Шабриан, да? — Как вы догадливы! Григор подошел к Валери очень близко и взял ее за плечи. — Валери, — прошептал он, — поверьте мне, вы выйдете только за меня... Я никому не позволю приблизиться к вам! Вы — мой смысл жизни. Только так я смогу отомстить маменьке, только так я буду счастлив с любимой женщиной... Мы объедем с вами весь свет... Соглашайтесь, у вас все равно нет выхода! — Вы делаете мне больно! — она попыталась вырваться, но он держал крепко и пальцы его впились ей в кожу. — Теперь, — продолжал он, — когда мы разобрались с вашим мужем и выяснили, что у вас нет никаких причин отказать мне ни в любви, ни в браке, я прошу вас, давайте займемся более интересными вещами. Мы можем уехать. Прямо сейчас. Пусть ваш дон Хуан ведет бракоразводный процесс, вы уже будете под моей защитой! Валери разозлилась. Ей все же удалось вырваться из его рук и она повернулась к нему лицом. — Вам, месье Бобрин, не кажется ли, что вы принимаете меня за кого-то другого? Я не женщина легкого поведения, как бы вам ни хотелось этого. И если вы через минуту не покинете мой сад, я прикажу выкинуть вас без всяких церемоний. Поверьте мне, это не угроза. Я действительно сделаю это. Выражение его лица тут же изменилось, и из серьезного снова стало привычно насмешливым: — Не стоит так утруждать себя, — рассмеялся он, — вы прекрасны в гневе, моя богиня! Но я вынужден откланяться, хоть мне и жаль покидать вас! Я совершенно уверен, что как только вы почувствуете на себе всю прелесть развода, вы все же обратитесь ко мне за поддержкой и помощью. Я буду ждать, Валери. И он ушел. Валери сжала кулаки так, что ногти впились в кожу. Она смотрела в след удаляющемуся мужчине, и на глазах ее засияли слезы гнева. — Я ненавижу тебя, Хуан, ненавижу! — прошептала она, потом наклонилась, хотела поднять камень с дорожки, чтобы запустить в след Григору Бобрину, но голова ее закружилась и она в первые в жизни потеряла сознание. Глава 9 — Ненависть, это такое чувство, которое сжирает своего хозяина, — старая Майрут сидела у огня и грела руки. Был вечер холодного дня, а работы выдалось много. Они ходили за в лес за последними осенними грибами, замерзли и проголодались. Пока Лиза занималась грибами, Валери, Сафи и Майрут собрались у очага, чтобы наконец-то поесть и выпить горячего чаю. Стало тепло и уютно, и Валери рассказала Майрут, как ненавидела того человека, который принес ей тушу Серого и еще хвастался, что застрелил огромного и злобного волчару. — Он убил моего друга! — плакала Валери, — я имею право его ненавидеть! — Нет, — Майрут обняла ее за плечи и погладила по голове, — он не виноват, ведь он не знал, что Серый — твой друг. Да и волчара из него получился на самом деле огромный. Перестань плакать и ненавидеть. Охотнику от этого ничего не будет. А ты начнешь есть самое себя. Так и заболеть можно. Если хочешь — отомсти. А если не хочешь мстить сама — оставь это судьбе. — Но я его ненавижу! Валери вскочила и убежала во двор, где моросил холодный осенний дождик. Там можно было плакать, сколько душа пожелает, по ее первому и любимому питомцу. И Валери плакала. А наутро она пошла в деревню и весь день выслеживала охотника. Когда же он ушел в лес, Валери вышла из-за дерева и молча метнула нож. Верный пес охотника свалился замертво, получив нож прямо между глаз. Валери же скрылась из виду, будто ее и не было. ... ...Главным чувством, которое испытывала Валери, была ненависть. Она ненавидела дона Хуана, она ненавидела Марию де Монпелье, которая бесконечно распространяла слухи о ней, рассказывая о приключениях в Шатори и щедро добавив новых подробностей. По версии Марии получалось, что дон Хуан влюбился в нее, Марию, а Валери не давала ему проходу и вынудила его жениться на ней, угрожая причинить вред Марии. Благородный дон Хуан, конечно же, отказался от брака с возлюбленной, чтобы сохранить ей жизнь и здоровье, и женился на несносной ведьме, Валери де Флуа. Звучало очень убедительно, и все вокруг повторяли эту версию. И Валери ненавидела их всех, тех, кто ненавидел и высмеивал ее. Разозлившись по-настоящему, Валери пересмотрела невинную затею с Яблоком Раздора. Эта затея вдруг перестала быть для нее невинной. Это был хороший шанс отомстить сразу всем. До премьеры оставалось несколько дней, и Валери нужно было продержаться в Трианоне до того, как разразится скандал. Главное, чтобы не пришло какое-нибудь письмо из Мадрида, где черным по белому будут описаны ее приключения и точно подтверждено желание ее мужа подать на аннулирование брака. Пусть зубоскалят, но после премьеры. Месть, которую задумала Валери, должна была быть преподнесена, как лакомое блюдо, и никто не должен был шептать за ее спиной во время ее триумфа. Для начала Валери упросила королеву в последний момент отдать ей роль Эриды. Жюли де Полиньяк, которая исполняла ее роль только из любви к королеве, с радостью предоставила Валери играть свою героиню. Валери играла старую и злобную старуху, в черных лохмотьях и с клюкой. Играла она отлично и вдохновенно. Далее, Валери попросила Марию-Антуанетту разрешить ей после спектакля обратиться к залу, чтобы открыть голосование. Королева, которая жалела ее и хотела сделать Валери приятное, согласилась и на это, не увидев ничего предосудительного в том, что Валери сама объявит о конкурсе, который она же и придумала. И вот за два дня до премьеры Валери вдруг услышала разговор двух фрейлин. Это было чистое везение. Она стояла в нише окна за шторой и ждала Жозефину де Бриенн. Но тут мимо прошли Луиза де Жарде и ее сестра Сесиль — Я сегодня получила письмо от Камиллы де Серилье... ну или как она там! — Луиза и Сесиль медленно шли по коридору, шурша платьями. Валери замерла, стараясь слиться с занавеской, которая отгораживала нишу ее окна от коридора, — это будет сенсация! Валери де Медин будет повержена еще до суда. Не думаю, что после такого хоть один человек, кроме Бобрина, отдаст за нее голос... Послышались смешки, Сесиль что-то ответила, и девушки прошуршали куда-то в сторону гостиной. Звук шагов их стих и Валери смогла наконец-то вздохнуть. Она аккуратно выглянула наружу. Полутемный коридор был совершенно пуст, а Жозе задерживалась. У Валери было полно времени чтобы осуществить задуманное. Поднявшись на третий этаж, Валери огляделась. Все комнаты фрейлин выходили в длинный коридор, плохо освещенный и без всякой отделки. Стены просто были покрашены синей краской, а кое-где висели зеркала от пола до потолка и стояли высокие подсвечники. Окна драпировали тяжелые плотные шторы. Вечером все фрейлины были заняты внизу в залах, где устраивались разные игры и танцы, музыкальные вечера и другие развлечения. Сегодня, знала Валери, Мария-Антуанетта пригласила какого-то известного скрипача, и все будут наслаждаться музыкой в его исполнении. Служанки же, зная, что хозяек не будет дома, разбежались кто куда по своим делам, и так же пропадали до полуночи. Пройдя по коридору и никого не встретив, Валери дошла до комнаты Луизы де Жарде и нажала на ручку двери. Дверь была закрыта. Валери достала булавку, изучила замок, оказавшийся самым простейшим механизмом, и аккуратно нажала на собачку. Дверь открылась с тихим скрипом. Комнатка фрейлины была совсем небольшой, с нишей под кровать, конторкой и столиком. На окне стоял большой букет белых роз. Пол устилал пушистый ковер. Валери ступила на ковер и осмотрелась. Письмо лежало прямо на столике, брошенное поверх большой черной шкатулки. Оставалось только взять его и положить за корсаж, а потом открыть шкатулку и пересмотреть последние письма. Писем от Камиллы было достаточно много, но только последние два содержали какую-то информацию про дона Хуана. В первом сообщалось, что он прибыл в Мадрид и появился при дворе, и что он, к сожалению многих молодых девушек, все же женился. Во втором Камилла сообщала, что дон Хуан вполне подходит на роль ее нового любовника, тем более, что непонятно, что у него произошло с женой и ходят устойчивые слухи о его желании аннулировать брак. Сложив письма обратно в шкатулку, Валери вышла из комнаты, посмеиваясь над глупенькой Луизой, которая оставила самую свою большую ценность на самом видном месте. Теперь письмо было у нее и жгло ее грудь. Валери пробежала по коридору, спустилась на три этажа вниз, прыгая через ступени и радуясь своей удаче, которая не только позволила ей узнать о письме несносной Камиллы де Модего де Серилье, но и заполучить его так, что ни одна душа ее не видела. Выйдя в сад она вздохнула спокойнее. Ее отсутствие на вечере будет непременно замечено. Но в ее положении вполне возможно отговориться общей усталостью и желанием погулять на воздухе. Валери углубилась в сад, стараясь не бежать, а идти спокойно, при этом выбирая самые темные дорожки, где тень от деревьев не позволяла разглядеть идущего человека и понять, кто он.