Она будет сидеть напротив, вникая во всякие бумажные закорючки, будет спрашивать у нотариуса значение того или иного предписания. Она нахмурит лоб, и брови ее съедутся на переносице. При этом волосы упадут на щеку, коснутся ее лица. Платье на ней, конечно же, будет черным. А в волосах вспыхнет бриллиантовая шпилька, удерживающая на месте буйство ее локонов. Образ получался настолько живым, что Хуан готов был протянуть руку и дотронуться до Валери. Он грезил на яву. Один только раз. Но ради этого раза стоит жить. Это потом уже он поедет в колонии, и там уже забудет о ней навсегда. У него будет на это куча времени. Пути назад нет. Когда-нибудь он перестанет любить ее. Но сейчас он должен ехать в Безье, чтобы уладить наконец-то дела со своей неверной женой. ... — Ты уверен, что справишься? Было раннее утро, но дон Хуан был уже одет в дорожный костюм, и серый в яблоках конь его был оседлан и ждал у ворот. Брат стоял на дорожке, посыпанной мелким красным гравием, и внимательно смотрел ему в лицо. Дон Хуан пожал плечами, спокойно смотря на брата. С тех пор, как он принял решение ехать в Безье, он резко успокоился. Валери была здорова, жизни ее больше ничего не угрожало, и он скоро увидит ее. О том, что будет с ним, когда они подпишут все бумаги и расстанутся навсегда, Хуан предпочитал не думать. Тот ад, из которого он вырвался совсем недавно, ждал его за порогом, недалеко, и ему было страшно даже думать о том, что он вновь окажется в этом состоянии. — Конечно я справлюсь, — сказал он, пожимая брату руку. Он снова мог смеяться. И вчера они весь вечер сидели за столом и разговаривали. И смеялись. И даже мать позволила ему прийти попрощаться с нею. Донья Мария долго смотрела на него, ничего не говоря. Взгляд ее был тяжелым. Дон Хуан не выдержал ее взгляда и опустился на одно колено. Она же откинулась на спинку кресла и скривила губы в усмешке: — Когда приедете к вашей жене, дон Хуан, не забывайте, что роли ваши изменились. Теперь вы ее муж, вы приказываете, а она — ваша жена, она обязана подчиняться. Это очень простое правило, но, думается мне, вы поспешите нарушить его. Помните об этом, и не сгибайтесь, даже если это будет очень сложно. Она протянула ему руку, которую он поднес к губам, и крепко сжал в своей руке. — Я не останусь с ней, мама. Донья Мария снова усмехнулась, на этот раз весело. Она встала, прошла до комода и вынула из него коробочку, подобную той, в которых хранят драгоценности. Нажав собачку, донья Мария раскрыла крышку и ярким светом засияли бриллианты на черном бархате. — Вот, передай своей жене от меня. Свадебный подарок. Это ожерелье я получила от своей свекрови в день свадьбы. Я отдаю его донье Валерии. Он молча взял коробочку с ожерельем. Поклонился в знак признательности. Донья Мария усмехнулась и сделала ему знак удалиться. Дону Хуану не понравилась эта ее усмешка. Казалось, что она смеялась над ним, и что она ему не поверила. Теперь с той же усмешкой на него смотрел его брат: — Ты точно не сломаешься? — спросил он. Хуан дернул плечом: — Я просто подпишу бумаги и уеду. Король обещал мне место. Поэтому я поеду туда, куда Его Величеству будет угодно послать меня. И, поверь мне, это будет очень далеко от Франции, — голос Хуана был совершенно беспечен, а мысли настолько далеки от заморских колоний, насколько только возможно. — Ну хорошо, — дон Антонио проводил его до коня и стоял, смотря, как он садится в седло, — только не забывай, зачем ты туда едешь. Конечно же, он забыл. Сразу же. Дон Хуан дал шпоры коню и выехал со двора. Он ехал по улицам утреннего Мадрида, и солнце улыбалось ему, и он сам готов был смеяться и расцеловать весь мир. Та нить, которая натягивалась и сдавливала ему горло, когда он ехал в Мадрид, теперь наоборот, сжималась, и тянула его вперед, от чего казалось, конь его летел, как на крыльях. Глава 20 Замок Безье встречал его хмурым небом и моросящим дождем. Высокие башни замка возвышались на холме и были видны издалека. Хуан дал шпоры коню, и мчался сломя голову по узкой тропинке в сторону замка. Несмотря на дождь настроение его было превосходным, даже можно сказать, истерически превосходным. В одном из окон замка сейчас ждет его Валери. Она так близко, что, преодолев последнее лье, он сможет даже коснуться ее руки, сможет разговаривать с ней. И, несмотря на то, что разговор их будет сугубо деловым, он все равно имеет право наслаждаться ее близостью. Влетев в парк дон Хуан спешился и пошел, ведя коня в поводу. Парк был разбит на склоне холма, на котором и стоял замок, и вниз, к реке, вели несколько белокаменных лестниц. Остановившись около одной из них, он стал смотреть вниз, понимая, что должен немного успокоиться перед тем, как предстать перед Жоржем де Безье. Река петляла, пересекая широкий луг, и скрывалась где-то в расщелине скалы. А вдоль реки на черном коне медленно ехала черная всадница. Дон Хуан замер. Все чувства, которые на время были стерты радостью от того, что он снова сможет увидеть ее, вдруг всколыхнулись и сердце бешено забилось в груди. Он не столько любил ее, сколько ненавидел. Он не мог бы сказать, чего в этой взрывоопасной смеси было больше, ненависти или любви. Но руки его затряслись и похолодели, а на спине выступил холодный пот. Все ее прегрешения тут же пролетели перед его глазами. Развод наказал бы ее, выкинув из общества навсегда, а этот полуразвод, непонятно что, давал им обоим слишком много свободы. Он зря согласился на раздельное проживание, но сейчас уже невозможно было этого изменить. Валери не видела его. Она спокойно ехала, любуясь пейзажем, и волосы ее развевал ветер, играя ими у нее за спиной. Каждое ее движение отдавало болью у него в груди. Наверно был прав Антонио, он зря приехал. Через два или три дня он должен будет покинуть замок Безье и больше никогда не видеть ее. Как выдержать эти два дня зная, что за ними будет идти череда серых дней, полных страдания? Сделка будет нечестной. Вряд ли Валери станет сильно переживать из-за его ухода. Она вздохнет с облегчением и заведет нового любовника. Он же обрекает себя на тоску, ревность, одиночество и безумие в конце пути. Нужно было идти в замок, но он все стоял и смотрел, как Валери удаляется от него, как она поворачивает коня к въезду в парк. И только осознав, что через несколько минут она будет здесь, рядом с ним, дон Хуан бросился к дверям замка, чтобы поскорее убраться подальше. Он просто трусливо сбежал. ... Жорж де Безье принял его в своем кабинете. Он сидел за столом и что-то писал, но встал, как только дон Хуан появился в дверях. Они смотрели друг на друга без всякой симпатии. Если раньше дон Хуан мог считать Жоржа другом, то сейчас стало очевидно, что Валери разрушила и это. — Я очень рад, что вы наконец-то приехали, дон Хуан. — Жорж поклонился и пригласил его пройти, — я надеялся, что вы окажете нам эту честь. Лицо его не выражало никакой радости. Наоборот, Жорж был хмур и глаза его смотрели подозрительно. Дон Хуан поклонился ему, но настроение его резко спикировало вниз. Он знал Жоржа де Безье, как человека твердых убеждений, и понимал, что разговор их не будет легким. Если ехал в Безье он состоянии радостного предвкушения, то теперь постепенно понимал, что ничего радостного в его поездке нет. Его цель не имеет ничего общего с приятным времяпровождением в компании возлюбленной и друга. Здесь его в лучшем случае терпят, в худшем — ненавидят. И ненавидят не без причин. — Я подготовил все документы, — продолжил Жорж, сразу переходя к делу, — не думаю, что вам стоит задерживаться здесь. Завтра я приглашу нотариуса, и вы сможете ознакомиться со всеми бумагами, выразить свои пожелания относительно проживания вашей жены и ее содержания. — Мадам де Медин уже ознакомлена с ними? — спросил дон Хуан, впервые называя ее своим именем, от чего расстроился еще больше. — Нет, — Жорж усмехнулся, — я стараюсь не тревожить ее. Она подпишет все позже. Мадам де Медин, — он снова усмехнулся, — согласна на любые условия, которые я сочту приемлемыми. Я думаю, что вам лучше не встречаться с ней, она еще не совсем оправилась и вряд ли захочет вас видеть. Свет окончательно померк. Дон Хуан сжал губы. — Наверно вы правы, — сказал он, — нам лучше не встречаться. На этом аудиенция была окончена. Жорж де Безье сослался на какие-то дела и пригласил лакея, который проводил дона Хуана в его комнату. Дон Хуан оказался в самом дальнем крыле замка, и не запомнил всех лестниц и переходов, которыми его вели. Жорж явно не желал его встречи с Валери. К ужину его тоже не пригласили, подав его в комнату, и сопроводив это решение глубокими извинениями господина графа де Безье, который срочно вынужден был уехать из города до завтрашнего дня. Стало окончательно ясно, что в замке Безье его не ждали и не собираются долго терпеть. Жорж без лишних слов указал ему его место в жизни Валери. Дон Хуан сидел за столом, не прикасаясь к еде, и размышлял о собственном безумном поступке. Он согласился на раздельное проживание только ради того, чтобы увидеть свою жену. Хоть на один день. Он видел ее издали, и это все, что ему было позволено. Но он хотел большего. Замок города Безье был огромен. История его начиналась с римской виллы и продолжалась все последующие века, оставив от каждой эпохи по стене, дому или башне. Все эти постройки были связаны между собой кривыми переходами, лестницами, тайными дверьми и узкими коридорами. Так и не прикоснувшись к ужину, дон Хуан, который не мог больше сидеть на месте, покинул комнату и отправился бродить по замку. Себе он говорил, что просто посмотрит замок, но в тайне надеялся, конечно, встретить Валери или хотя бы тайком взглянуть на нее еще раз. Оказавшись с Валери под одной крышей, но не в состоянии увидеть ее, он впал в какое-то нервное состояние. Понимая, что Жорж де Безье сделает все, чтобы предотвратить его встречу с его женой, и что через два дня, как только будут подписаны все бумаги, Жорж выставит его за дверь, дон Хуан решил во что бы то ни стало увидеть Валери. Просто посмотреть на нее. В конце концов она — его жена, и он имеет право общаться с ней, даже если они по обоюдному желанию готовы подписать соглашение о раздельном проживании. Через час блужданий по замку дон Хуан ни на шаг не приблизился к своей цели. Один темный коридор сменял другой, и он понял, что заблудился, потому что с трудом представлял не только, в какой части замка он находится, но и даже то, на каком он этаже. Тем более было совершенно невозможно найти свою комнату. Тогда он сделал единственное, что было возможно. Он нашел лестницу, которая вела вниз, и спустился до самого конца, где небольшая деревянная дверка вывела его в сад. Если войти с главного входа, то можно попросить дворецкого проводить его в его комнату, в гостиную, в столовую, где его не ждали, куда угодно. Но дворецкого на месте не оказалось. Видимо он тоже блуждал по коридорам замка. Дон Хуан стоял в широком холле совершенно один. Была уже поздняя ночь и слуги ушли спать, поэтому его шаги звонко отдавались в пустом помещении, лишенном других звуков. И тут ему повезло. Где-то наверху послышались легкие шаги, и по лестнице промелькнула тонкая фигурка. Дон Хуан узнал ее издали. — Сафи! — позвал он. Девушка остановилась, замерла, а потом медленно стала спускаться к нему вниз. — Доброй ночи, мессир, — сказала она. Она стояла на последнем пролете, и не собиралась спускаться ниже. Дон Хуан смотрел на нее снизу в верх. Он готов был поклясться, что она искала встречи с ним. Сафи молчала, но он знал, что у нее есть, что передать ему. — Сафи, я желаю видеть мадам Валери, — сказал он без предисловий, — граф де Безье не хочет нашей встречи, но я должен обсудить все с ней без посредников. — И желательно без свидетелей, — весело усмехнулась Сафи. — И без свидетелей, конечно, — повторил он. — У Вали нет никакого желания говорить с вами. Повисло молчание. — Вали, конечно же, известно, что вы в замке, — продолжала Сафи через некоторое время, — она не желает видеть вас, поэтому послала меня сообщить вам, чтобы вы не искали встречи с ней. Мессир Жорж будет говорить вместо нее. — А тебе не кажется, что это глупо? — спросил он, желая скрыть глубочайшее разочарование и подступающую к груди злобу, — мне проще обсудить все с ней, чем говорить через третье лицо. Неужели Валери... мадам де Медин, так боится меня? — Боится? — Сафи рассмеялась, — нет, конечно же нет. Она... она очень сильно на вас обижена и у нее нет никакого желания видеть вас. — Я тоже на нее обижен и не очень-то желаю видеть ее, — сказал он, — но я проделал такой путь не для того, чтобы играть в прятки. Попроси мадам выйти ко мне завтра утром. Я клянусь, что не отниму у нее много времени! Он развернулся и ушел обратно в ночь не попрощавшись. И только пройдя до самого дальнего крыла по дорожке парка он понял, что его всего трясет, как в ознобе, и что руки его холодны, как лед. Сам не зная зачем, он вернулся к центральному входу и стал бродить по аллеям, потом сел на одну из скамей и так и сидел, уронив голову на руки, не зная, чего ждет, и не зная, что делать дальше. Возможно, он сам не отдавал себя отчета в том, что ехал сюда не для того, чтобы расстаться с ней навсегда. И если умом он хорошо понимал, что Валери никогда его не простит, то в тайне надеялся, что она тоже ждет встречи с ним. Теперь же, когда стало очевидно, что в замке его совсем не ждали, он погрузился в привычное состояние тоски, к которой примешивалась поднявшая голову ненависть. Если она не хочет его, он не будет настаивать. В конце концов, кроме Валери есть и другие женщины. Когда он уезжал, мать сказала ему, что Валери — его жена, и обязана выполнять его приказы. Он не так много требовал от нее — всего одну встречу до окончательного разрыва. Всего одну.