Она видела в его глазах, как больно ранила его, предложив сделать вид, что ничего не произошло. Своим легкомысленным поведением она дала ему надежду, которую он, возможно, уже перестал ждать, а после отняла её у него, растоптав. Не нужно было им пить. Не нужно было оставаться под одной крышей спать. Ничего бы этого не произошло, и сейчас всё было бы нормально. Насколько это может быть в нынешние времена. Мия горько пожалела, что у неё нет собственной машины времени, чтобы можно было вернуться, исправить всё и вернуть себе привычную зону комфорта и покой. В желудке болезненно потянуло и заурчало, напоминая ей, что она не ела более суток, а нос мгновенно уловил пленительный запах еды. Девушка решила сначала как следует поесть, а уже потом действовать и направилась в сторону аромата, от которого рот наполнялся слюной. В нескольких футах от своего нынешнего местоположения она обнаружила закусочную с прилавком, за которым средних лет мужчина жарил глазунью пожилому старичку, читающему газету. Мия заказала себе болтушку с беконом и гренками, а затем принялась жадно поглощать еду, вызывая пораженные взгляды повара и других посетителей, которые в основном брали еду на вынос. А она просто не могла остановиться. Этот уличный «джанк» показался ей самым вкусным блюдом, что она ела в жизни. Девушка замерла с полным ртом - впервые со смерти Рика она наслаждается пищей. Сердце словно сжала невидимая рука вины. В этот самый момент ей стало жутко совестно. Рик лежит в холодной земле в Мэдисоне, а она тут распутничает не с кем-то, а с его родным братом на их бывшем ложе, а теперь наслаждается яичницей с беконом! Аппетит тут же пропал, но она все-таки проглотила то, что уже было во рту, не пережевывая. Пища медленно опустилась вниз по пищеводу тяжелым комом, причиняя боль, которая не отпустила даже после нескольких глотков воды. Мия вновь достала из кармана телефон, открывая список голосовых и глядя на имя контакта «Бен». Ей было страшно прослушать простое сообщение. Когда она успела стать такой трусихой? Не боялась же она на следующий день после первой ночи с Риком смотреть тому в глаза за завтраком, при её полном отсутствии опыта. Она покинула его спальню в начале шестого утра, вздрагивая от каждого скрипа половицы. После этого она не смогла уснуть и к завтраку спустилась, нанеся макияж, чтобы скрыть темные круги под глазами. Когда она спустилась, Рика еще не было, а Эйлин провела с ней воспитательную беседу, в которой больше уверяла, что поведение Рика было неприемлемым, и она ни в коем случае не поддерживает и не защищает его. Что они с Бобом любят её и волнуются за неё, как за родную дочь. Она тогда вся страшно покраснела, вспоминая произошедшее ночью. А после, когда Рик спустился вниз, родители потребовали от него извиниться перед ней. Он напустил на себя виноватый вид, произнеся формальные извинения, при этом прожигая её взглядом. А она глаз не могла отвести. А после, по дороге в школу, отойдя на приличное расстояние от дома, рассмеялась, вспоминая ситуацию. Но когда она вернулась с занятий, ей было вовсе не до смеха, потому что Рика арестовали за избиение Скотта. Мия еще несколько минут гипнотизировала буквы, а затем нажала на нижнюю стрелку выделяя «Эдриан Прайс» и поднесла телефон к уху. *** Припарковав машину на гостиничной парковке, она стремительным шагом направилась к входным дверям, чувствуя как дрожат её коленки. В голове слышался голос Бена: «Мне очень жаль, что так вышло». Голосовое, что он оставил ей. Которое она боялась прослушать. Но после разговора с Прайсом она поняла, что больше оттягивать этот момент нельзя, как и их встречу. Прослушав сообщение Эдриана, она тут же перезвонила Бену. У того были новости, возможно, связанные со взломом. Прайс сообщил, что вчера вечером был на вечеринке у знакомого, увлекающегося коллекционированием предметов, связанных с войнами и армией. Естественно, в какой-то момент тот показал свою коллекцию гостям, в числе которой были перстни всех родов войск разных годов. Эдриан поинтересовался у него о перстнях авиаторов, и тот любезно указал ему, рассказывая историю каждого кольца, в какой год оно было отлито и, где приобретено. Самое последнее кольцо, о котором коллекционер рассказывал, было куплено несколько дней назад, буквально после взлома, и внутри него была отпечатана дата одной из воздушных компаний Войны в Заливе. Прайс предположил, что это может быть то самое кольцо, о котором она рассказывала ему, когда они виделись. Они договорились, что он устроит ей встречу с коллекционером, на которую тот принесет кольцо для опознания. Проблема в том, что Мия не была уверена, что сможет узнать кольцо. Она была далека от подобных вещей, из-за чего периодически испытывала чувство стыда. Ведь её отец погиб на войне. Да и перстень Боба она видела всего лишь пару раз. Он надевал его очень редко, лишь вместе с формой на церемонии и встречи с бывшими боевыми товарищами. А Рик хранил перстень в шкатулке с запонками. Бен точно мог узнать перстень. Она позвонила ему, но его телефон был выключен. И тогда она прослушала его сообщение, что, признаться, встревожило её. Его голос был таким печальным, а произнесенные слова были похожи на прощание. Она не хотела делать поспешных выводов, но интуиция подсказывала ей, что он уехал. Подойдя к стойке регистрации, она обратилась к стоявшему там молодому человеку: — Простите, вы можете проверить, мистер Хадсон у себя? Но она уже сама видела, что ключ от номера висел на крючке позади служащего. Тот повернулся, оглядев доску с ключами, и произнес: — Ключ на месте. Но дайте мне проверить. Она уже знала ответ, но всё равно продолжила стоять у стойки, нервно кусая губы и стуча пяткой по полу, пока парень кликал мышкой. — Да, точно. Мистер Хадсон съехал сегодня утром, — объявил он. В груди что-то оборвалось. А сама она застыла на месте, переваривая услышанное. В голове вертелась одна единственная мысль: «Нет». Снова это невыносимое чувство необратимости, только в этот раз оно было немного другим. Липким и противным, обволакивающим со всех сторон и проникающим в самые недра души. Она сама просила его уйти. Не просто просила, кричала, как умалишенная. Он всего лишь подчинился. Но она не хотела, чтобы он уезжал. Не подразумевала. Правда. Просто в тот момент ей было необходимо одиночество. Ей нужно было осмыслить услышанное, он ведь её буквально оглушил своим признанием! Это не значит, что надо было совсем уезжать! Он должен был понять это! Как он мог не понять? «Конечно, я же не отвечала на его звонки», — с горечью подумала она. Всё могло быть по-другому, если бы не её малодушие. Возможно, они поговорили бы и пришли к чему-то. А так… Мост взорван. И она сама нажала на детонатор. — Мисс? — ресепшионист сочувствующе смотрел на девушку, догадываясь по выражению её лица о какой-то яркой драме. Мия медленно заморгала и осмысленно посмотрела на паренька. — Извините, я задумалась, — глухо проговорила она. — Спасибо большое. Она уже собралась уходить, как тот произнес: — Подождите. Он оставил конверт. На имя Мии О’Нилл. — Это я… — во рту пересохло при виде белоснежного прямоугольника с эмблемой отеля. — Пожалуйста, — он протянул ей конверт. Мия вскрыла его, лишь оказавшись в машине. В конверте оказался ключ от квартиры Рика. Глава двадцать девятая Мия всхлипнула и закрыла рот рукой. В глазах защипало от подступивших слез, а из-за мучительного спазма, сдавившего горло, стало трудно дышать. Она сжала ключ так сильно, что резьба впилась в нежную кожу ладони, пронзая её и причиняя острую боль. Но не острее той, что Мия ощущала в сердце. Бен уехал, а она с ним даже не попрощалась. Не успела. Зачем он так? Ведь мог бы и предупредить! Но вместо этого он ушел, не дав ей шанса объясниться. Противный внутренний голос пытался напомнить ей, что она сама прогнала его, а после игнорировала звонки, но затопившее её отчаяние заставило его умолкнуть. Неужели они расстаются вот таким образом? И ничего нельзя исправить? Разжав кулак и убрав ключ в сторону, а другую руку ото рта, она потянулась за своим сотовым, вновь набирая номер Бена. Слезы стекали по её щекам крупными каплями. Но напрасно Мия пыталась дозвониться до Бена. Ведь его телефон по просьбе стюардесс был выключен на время полета и теперь лежал в кармане джинсов. Он решил не надевать форму, чтобы не привлекать к себе внимания. Самолет, на котором он летел обратно в Мэдисон, был наполовину пуст. Бен один занимал свой ряд, сидя в кресле возле окна и, глядя на одеяло из облаков, что было под ним, размышлял о случившемся. — Ты в своём репертуаре, — донесся до его слуха знакомый голос. Мужчина вздрогнул и медленно повернул голову. В кресле возле прохода сидел Рик. — Опять сбегаешь вместо того, чтобы встретиться со своими проблемами лицом к лицу. — Я не сбегаю, — ответил ему Бен, — а лечу повидать мать перед тем, как вернусь обратно на службу. — Ну-ну. Поэтому ты не встретился с Мией перед отъездом, так спешил к нашей матери? — Она не хочет меня видеть, — буркнул Бен и вновь отвернулся к окну. — Я облегчил ей задачу. — Называй вещи своими именами, — съязвил Рик. — Ты просто бросил её и всё. Предпочел исчезнуть, а не разбираться с последствиями того, в чем принимал непосредственное участие. — Неправда! — с жаром возразил ему Бен. — Я не сбегаю от ответственности. Она сама прогнала меня! — Это не оправдание твоему поступку, и ты знаешь это, — перебил его покойник. — Оставил её там совсем одну наедине со своим горем. — Да что ты знаешь! — разозлился мужчина, сжимая кулаки. — Ты сам изменял ей при жизни! Знаешь сколько боли ты причинил ей? — Не больше, чем ты сейчас своей трусостью! — Мистер? — услышал он настойчивый женский голос. Бен открыл глаза и увидел стоящую рядом стюардессу, которая легонько трясла его за плечо. — Пристегните ремни и верните спинку в вертикальное положение. Самолёт готовится к посадке. Он кивнул, тяжело сглотнув, и посмотрел на пустое сиденье возле прохода. *** 7 ноября, Мэдисон, 11:51 В аэропорту родного города его, как и в прошлый раз, три недели назад, посетило неприятное чувство: никто его не встречал. Да и с чего бы? Он не говорил с матерью с тех пор, как приземлился в Атланте. Так что его появление дома будет для неё сюрпризом. Сидя на пассажирском сиденье в такси, он придумывал ложь, которую скажет ей при встрече. Почему не предупредил о своём приезде. Как они с Мией справились с делами Рика. И что удалось выяснить о самой аварии. Он не хотел врать матери. Но это было необходимостью. Зачем расстраивать убитую горем женщину? Ведь, несмотря на все его страдания, ей больнее всех, ведь она родила их с Риком. А теперь с ней случилось ужаснейшее, что могло случиться с человеком, с женщиной, с матерью — похоронить собственное дитя. Расплатившись и забрав свой багаж, он пошел в сторону дома. На улице стоял страшный холод, по сравнению с солнечной Атлантой. Меньше чем за минуту на свежем воздухе он успел продрогнуть, несмотря на то, что надел толстовку, а под нее футболку с длинным рукавом. Ему открыл Марк. Увидев племянника, мужчина удивленно вскинул брови. — Бен! — воскликнул он, пропуская его внутрь. — Вот так сюрприз! Дом встретил его приятным теплом и родным, еле ощутимым запахом жасмина. — Ты почему не сказал, что приедешь? — Хотел сделать сюрприз. Где мама? Эйлин вышла из кухни. При виде женщины его сердце сжалось. Она похудела и поседела еще больше, но, несмотря на это, она не запустила себя. Её волосы были убраны в аккуратную прическу, на ней было темное шерстяное платье с высоким воротником. — Бен, дорогой, — она протянула к нему руки. Он наклонился, обнимая её, утыкаясь носом в плечо и вдыхая запах жасминовых духов. К горлу подступил горький ком от переполнявших его эмоций. Хотелось, как в далёком детстве, прижаться к ней и поведать все свои страхи и обиды. Ему хотелось выговориться ей. Облегчить душу. Вновь ощутить, как в детстве, её нежное прикосновение рук к волосам и услышать, что все будет хорошо. Но он не мог. Потому что он уже не ребенок, а мужчина. Теперь он должен утешать её и оберегать её покой, заверяя, что все будет хорошо. Что он сделает все, что сможет, чтобы так и было. — Как хорошо, что ты приехал, — произнесла она, поглаживая его по спине. Она не спросила его о причинах внезапного появления, словно чувствовала, что он не хочет говорить об этом. Чувствовала, что он соврет. — Ты так легко одет, — в её тоне звучал укор, — в такой холод. Надеюсь, не долго ждал такси?