— Я вижу, все участники уже на месте, — жизнерадостно хохотнул тот и обратился к главе клана. — Через несколько минут можно начинать церемонию, сэр. — Самый главный участник явно выпадает из вашей средневековой пьесы, Гаррет, — снисходительно заметил Бойер. — Как и вы, сэр, — почтительно ответил Броуди. — Но это легко исправить. Шаферы, одевайте жениха! — громко выкрикнул он в сторону шатра. Появление Ардала и Катэйра вызвало у Бирна предательскую дрожь в руках. Честно говоря, он не ожидал их увидеть, прекрасно понимая, что друзья отреагируют на его женитьбу столь же негативно, как и Галлард. Но они не только пришли, но и оказали особую честь, надев белые плащи — атрибуты верховной власти, в которые члены Совета четырех облачались в самых торжественных случаях. — Давай помогу, жених, — с улыбкой сказал Ардал, набрасывая на плечи Бирна его собственный, расшитый серебром и жемчугом плащ с массивной золотой пряжкой в виде головы волка. — Простите, господин Галлард, но в своем итальянском костюме вы выглядите немного бледно на нашем фоне, — самоуверенно заявил Катэйр, встряхивая плащ главы клана, блеснувший золотом и изумрудами. — Хочешь сказать бедно. Да куда уж итальянским дизайнерам до галльских вышивальщиц. Вы бы еще и венки притащили в честь такого знаменательного события, — язвительно поддел он соратников, намекая на золотые дубовые венки, надеваемые в особо значимые для клана моменты. — А мы и притащили, — рассмеялся Ардал, нахлобучивая венок на голову. — Я слышал, этот брак заключается по старинному закону, значит, все должно быть по традиции, а она заключается в том, что член Совета на свое бракосочетание надевает ритуальное облачение. Шаферы, как заведено, должны быть в одинаковых с женихом костюмах. Ну, а тебе не пристало выглядеть хуже нас. — Церемонию они ему тут устроили, — недовольно проворчал Галлард, облачаясь в плащ. — Да будь моя воля я бы вообще не пришел. Вот уж Бирн отчебучил, так отчебучил. — А знаешь, что ответила твоя правнучка на мои столь же возмущенные слова? — тихо произнес Катэйр, глядя на сияющего жениха, оживленно беседовавшего с деканом Школы Друидов. — Так и знал, что это Лаки вас сюда затащила, — кисло скривился Бойер. — И что же умное она тебе выдала? — Дело не в умном, а в правдивом ответе. Она сказала: «А зачем, в принципе, нужны друзья, если они отказываются разделить твою радость? Чтобы посочувствовать в минуту скорби? Так ведь враги соболезнуют еще проникновенней». И, знаешь, мне стало так стыдно. — Вместе — до конца, — задумчиво произнес Галлард. — Бирну повезло, что Лаки считает его другом. — Мы тоже ему друзья, — решительно заявил Катэйр. — И будем радоваться вместе с ним, а заодно, поможем пережить осуждение окружающих и ему, и девочке. Он ее любит, это очевидно. — Невероятно, но она его тоже любит. Поэтому, я и решил провести обряд, чтоб уже никто не вмешивался в их жизнь, ни ее родители, ни его родственники. Ладно, хватит рассказывать друг другу, какие мы славные друзья Бирну, — недовольно поморщился от своей откровенности Бойер и громко объявил: — Профессор Броуди, вы здесь главный, начинайте действовать. Церемония, проходившая под звуки рожков и волынок, получилась и торжественной, и трогательной. Заключительным моментом в ней стало принесение самой главной клятвы — клятвы верности друг другу. И Бирн сожалел, что не может надеть на пальчик любимой свое кольцо. Когда он женился первый раз в девятнадцать лет, то не придавал значения каждому слову ритуала, и к обручальному кольцу относился, как к куску золота, мастерски обработанному ювелиром, не более того. А сегодня, в свои восемьдесят с лишним лет, он многое отдал бы за то, чтобы по старинному обычаю скрепить клятву кольцом. Сняв с пальца великолепное, усыпанное мелкими бриллиантами кольцо, подаренное Стивеном на ее совершеннолетие, Лаки посмотрела на брата. Ее глаза просили понять, почему она не может поступить иначе. Стивен одобрительно поднял вверх большой палец и улыбнулся ей в ответ. Они всегда хорошо понимали друг друга. Галлард видел, как разволновался Бирн от признательности. У него даже задрожали руки, когда он надевал кольцо на палец Мариоки. «Да-а-а, развезло старого козлика», — подумал глава клана, призывая всю свою язвительность, чтобы самому не расчувствоваться от церемонии, которую проводил уже сотни раз. Не часто увидишь столь истинное проявление любви, какое сейчас он наблюдал у этой необычной пары. В порыве странного чувства — смешения осуждения и радости за друга, Галлард снял с правой руки строгое кольцо с изумрудом, которое принял в знак дружбы тридцать лет назад. Сейчас он возвращал кольцо обратно дарителю, предлагая молоденькой девушке надеть его на палец мужа. Столь широкий жест вызвал настоящий восторг у шаферов жениха, что подтвердили уже их поднятые вверх большие пальцы. Под одобрительные выкрики гостей и громкие звуки волынок Бирн закружил свою юную жену в свадебном танце. Лихо отплясывая, он подтверждал старую истину о том, что возраст счастью не помеха, и получить бесценный подарок судьбы можно и на девятом десятке лет. ГЛАВА 4. «ДРУИДСКАЯ ЛЮБОВЬ». ПЕРВЫЙ УРОК В светлой уютной аудитории семеро учеников с нетерпением ожидали преподавателя. Парни были ловцами. До окончания Школы Друидов им оставалось пройти кому один, кому два курса, на которых все обучение сводилось к бесконечным тренировкам, поэтому сегодняшняя лекция их весьма заинтересовала. На ней предполагалось изучение трактата «Друидская любовь», который был запрещенным, но хорошо известным в Дармунде. К семнадцати годам каждый ученик обзаводился подпольным экземпляром, и в двадцать три года, в возрасте, официально разрешавшем изучение трактата, все уже считали себя знатоками, и не понимали, зачем для получения красного капюшона надо еще два года изучать книгу, прочитанную ими вдоль и поперек. Причем, весьма второсортную книгу, если рассматривать ее в качестве пособия по сексу. По содержанию и стилю изложения, лаконичному и даже схематичному, трактат совершенно невозможно было сравнить со знаменитой «Камасутрой», что лишь усиливало недоумение по поводу его запрета. За последние полвека красные капюшоны получили человек тридцать, и никто не знал, как им это удалось. Содержание трактата было столь специфичным, что экзамен сдавали наедине хранителю учения. Кто из членов Совета четырех был хранителем и как проходил экзамен, рассказывать было строго запрещено. Просто в один из дней некий ученик гордо надевал хитон с красным капюшоном, и все понимали, что он смог сдать самый трудный экзамен в Дармунде. На дотошные расспросы и непристойные намеки сокурсников, обладатель красного капюшона лишь загадочно улыбался, что добавляло вымыслов о книге, содержащей прописные истины. В ожидании лектора парни развлекались, высказывая нелепые догадки, и тут в аудиторию вошли еще двое, одетые в такие же, как и у них, хитоны с желтыми капюшонами. Это были Викрам Ольсен и Стивен Маклафлин. Хитоны обязательно надевались на первое занятие по новой дисциплине для того, чтобы преподаватель сразу мог определить уровень подготовки учеников. Считалось, плохим тоном, если у самого преподавателя капюшон оказывался более низкого ранга, но случались и такие казусы. — Всем привет! Нам поручили проводить практические занятия по «Друидской любви», — громко объявил Стивен, усаживаясь за стол, стоявший напротив рядов одиночных парт учеников. Заявление Маклафлина вызвало одобрительные смешки. Ну, конечно, кто еще может дать дельные советы, как ни самые известные повесы Дармунда. Возможно, по другим предметам они звезд с неба и не хватают, если не дотянули до оранжевых капюшонов, зато по прикладной любви каждый из них мог бы сразу получить по два красных. Занятия явно обещали быть нескучными. — Мы будем вашими преподавателями, поэтому относитесь к нам с уважением и обращайтесь на «вы», — продолжил Викрам, присаживаясь рядом с братом. Ученики понимающе кивнули. Порядок есть порядок, и неважно, что «преподаватели» старше их всего на три-четыре года. — Лектор настаивает на нашем присутствии на лекциях. Вероятно, для того, чтобы сразу уточнять, какие аспекты следует глубже проработать, — с умным видом продолжил Стивен. А Викрам, окинув взглядом комнату, удивленно отметил: — Странно, что здесь нет экрана. Обучение явно будет дистанционным, ведь у нас нет преподавателя по «Друидской любви». Мой курс, например, вот так, за партами, никто не обучал. — Поэтому, никто из твоего курса, как и из всех последующих, так и не получил высшего знака отличия, — раздался мелодичный голос. На пороге аудитории стояла очаровательная девушка в белоснежном хитоне с красным капюшоном. — Здравствуйте, я ваш новый преподаватель. Меня зовут Лаки Бойер, если кто-то не знает. Цвет капюшона всех удивил. Никто из присутствующих не мог понять, как девушка, младше их всех по возрасту, сумела получить красный капюшон. Для женщин высшим традиционно считался желтый капюшон, оранжевый имели единицы. Тогда, в их последнюю ссору, Викрам посчитал, что Лаки блефует, заявляя, что имеет высший знак отличия. Стивен же был уверен, что у сестры желтый капюшон, как и у него, если ее допустили к выполнению миссии. На дальнейшую учебу времени у них уже не было. А ученики никак не могли поверить в то, что лекции, весьма откровенного содержания, им будет читать гордая и неприступная «принцесса» Дармунда. И как только Совет четырех мог позволить наследнице главы клана читать лекции о сексе? Это обстоятельство взбудоражило парней, а наивная уверенность девушки в том, что она расскажет им что-то новое, так просто рассмешила. И каждый ученик мысленно пообещал себе задать каверзный вопрос необычному лектору, но надо отдать им должное, никто не задумывал что-то большее, чем обычная поддевка. Девушке не грозила опасность чисто в физическом виде, однако, ее брат Стивен считал иначе. Реакция парней на такую красотку была весьма предсказуемой и могла представлять реальную опасность. Теперь понятно, почему Лаки настояла на присутствии братьев. Стивен ободряюще улыбнулся сестре. Она может не переживать, они рядом и всегда помогут ей. А Викрам, презрительно поджимая губы, думал совсем иначе: «Зачем ты затащила меня сюда, Лаки? Хочешь доказать, что тебе открылась особая истина? Да ты просто распущенная девчонка, желающая посмаковать непристойности, написанные в затасканной книжонке». — Объясняю особо недоверчивым. Мой хитон — не маскарадный костюм, пошитый к этому занятию, — твердым, хорошо поставленным голосом сказала девушка. — «Друидскую любовь» я изучала четыре года и успешно сдала экзамен Совету четырех, поэтому мне разрешили преподавать. И я сразу устанавливаю правила проведения наших занятий. Для вас я — преподаватель, а не женщина, которая моложе любого из вас, и, следовательно, глупее и неопытнее. Это, во-первых. А, во-вторых, все, что будет сказано и сделано на наших занятиях, должно остаться в стенах этой аудитории. — Боишься за репутацию, Лаки? — не удержался от язвительного комментария Вик. — Тогда может, сразу уйдешь? Мы, так и быть, никому не расскажем, зачем ты сюда приходила. — Переживайте лучше за себя, Викрам. И если опасаетесь лишиться сомнительного звания великого знатока женщин, то можете покинуть нас прямо сейчас, — парировала Лаки. — А если решите остаться, тогда пересядьте за другой стол. Вик молча поднялся и направился к последней парте, стоявшей в аудитории. Стивен поспешил за ним. — И, в-третьих, любое оскорбление в свой адрес, я воспринимаю, как оскорбление наследницы главы клана, а, значит, имею право ответить на него ударом. Предупреждаю, что предпочитаю удар Макбрайда в пах. Я хорошо его освоила в последнее время, — глядя прямо в глаза Викраму, сказала Лаки. Ничего не зная об их ночи откровений, Стивен очень удивился столь оскорбительному обмену колкостями. Очнувшись в госпитале, он не вспомнил и половины случившегося, поэтому сейчас терялся в догадках о причинах ссоры между сестрой и братом. — Мисс Бойер, извините, что перебиваю, но хочу заверить, никто из нас не позволит себе проявить к вам неуважение в любой форме, — от имени всех официально заявил высокий красавец Олиф Килпатрик. — Тогда будем считать, что мы обо всем договорились, — лучезарно улыбнулась новая преподавательница. — Начинаем наше занятие. Вы можете обращаться ко мне по имени и задавать любые вопросы по первому разделу учения, который, называется «Животная любовь, или техника секса». — А это не будет расценено, как оскорбление и наказано ударом Макбрайда? — вкрадчиво поинтересовался друг Олифа, веселый балагур Грэди Фицджеральд. — Скоро Бельтайн, и как-то не хочется рисковать своими… этими… — Яйцами, Грэди, — также вкрадчиво подсказала Лаки. — Эти штучки называются именно так, если ты забыл и спрашиваешь у меня их название. Громкий смех Фицджеральда подхватили остальные ученики. Общее напряжение спало, и все почувствовали себя раскованно, кроме Викрама, наблюдавшего за происходящим с брезгливым видом. — Лаки, да по первой главе они все знают лучше тебя, — снисходительно произнес Стивен. — Давайте проверим этот факт. Кто готов продемонстрировать технику секса вместе со мной? Парни недоверчиво переглянулись, сомневаясь, правильно ли они поняли, а Фицджеральд закатил глаза и сладострастно простонал, одобряя столь фривольное предложение. Вик цинично улыбнулся, вот порочность натуры и проявилась во всей красе. Стивен громко откашлялся и уточнил: — Что ты имеешь в виду? Весь акт прямо здесь? — Почему-то всегда, когда говорят о сексе, подразумевают только половой акт, а ведь значение этого слова намного шире, оно включает в себя еще объятия, поцелуи, и даже обычные прикосновения. Вот о прикосновениях мы сейчас и поговорим. Я хочу показать вам практическое применение первых пяти пунктов раздела, а весь акт поэтапно расписан в восемнадцатом пункте. Лаки говорила так уверенно, что ученики впервые поверили в то, что она действительно читала трактат. Наизусть его, конечно, никто не помнил, но заглянув в книжки, которые было рекомендовано прихватить с собой на урок, они убедились на счет восемнадцатого пункта. — Олиф, может, ты, как капитан возьмешь ответственность за всю команду? — лукаво улыбнулась преподавательница. Тот быстро пробежал глазами начало первого раздела и решил, что ничем не рискует. В первых пунктах фигурировали вполне безобидные места на теле: пальцы, руки, затылок, уши и шея. Согласно кивнув, Килпатрик подошел к преподавательскому столу. — Сейчас каждый назовет свое имя и скажет: «Обещаю, что никому не расскажу о том, что происходило на этом занятии», — серьезно, без малейшего намека на игривый тон, сказала Лаки.