Крайне заинтригованные, все беспрекословно дали обещание. Даже Вик обошелся без комментариев. Девушка взяла парня за руку и нежно провела кончиками пальцев по ладони, а затем, глядя ему в глаза, пылко, с придыханием прошептала: — Ты такой красивый. А какая у тебя нежная кожа здесь, — она прикоснулась к щеке, а затем провела чуткими пальцами за ухом, — и здесь. Ее руки быстро перебегали по телу, слегка надавливая на определенные точки. Со стороны казалось, что она просто нежно гладит парня, и тот тяжело задышал, явно возбуждаясь. Внезапно, одним взмахом руки Лаки натянула на голову полумаску, какую обычно надевают на Хэллоуин, изображая монстра с оскаленными зубами. От неожиданности все вздрогнули, а Олиф смотрел в упор и не замечал никаких изменений в ее внешности. Нежный голос девушки вдруг стал визгливо противным. — Давай, повеселимся! Раздевайся и ложись. Килпатрик, такой сильный и мужественный в схватке, сейчас, словно в трансе, выполнял все ее приказы. Он снял хитон и лег прямо на стол, а Лаки встала рядом и продолжила говорить все тем же неприятным, режущим слух голосом. Она больше не прикасалась к парню, даже не смотрела на него, а лишь равнодушно давала указания, рассматривая при этом рисунок на своих ногтях. Но как только Килпатрик начал делать определенные поступательные движения, Лаки мгновенно накрыла его бедра хитоном и резко сбросила маску со своего лица. — Тихо, тихо, все хорошо, — успокаивающе произнесла она и, разгоняя наваждение, ласково погладила Олифа по щеке. Парень с усилием приподнялся, медленно сел, а затем осторожно покачал тяжелой головой, пытаясь сфокусировать взгляд. Он не понимал, что произошло, и почему все так пристально смотрят на него. Лаки помогла ему надеть хитон, а затем провела рукой по лицу, словно умывая его. Олиф почувствовал себя вполне сносно и встал со стола. Его товарищи удрученно молчали. Прямо на их глазах нормального парня превратили в марионетку. — Кое-кто из вас чувствовал себя точно также после очередной холостяцкой вечеринки, — сказала девушка, скользнув холодным взглядом по лицам братьев. А затем обратилась к своим ученикам: — Я благодарю Олифа Килпатрика за помощь, и хочу отметить, что в примечании к первым пяти пунктам этого раздела указано, что именно такие приемы часто используют в борделях. Не листайте свои книги. Там нет ни приемов, ни примечаний. Текст, который ходит по рукам — всего лишь купюра, полностью исказившая смысл трактата. Преподавательнице явно удалось завладеть вниманием своих слушателей. Эксперимент, проведенный над Килпатриком, убедил всех в том, что у нее есть, что им рассказать. — Небольшая историческая справка. Трактат «Друидская любовь» был составлен в восемнадцатом веке, когда эхо революций, сотрясавших Европу, докатилось и до Дармунда. Претворение в жизнь идеи сексуальной свободы обернулось процветанием разврата, закономерными последствиями которого стали бесплодие и утрата магической силы. Клану грозило полное вырождение, и чтобы не допустить этого, было написано своеобразное руководство, названное «Друидская дюбовь». В нем было семь разделов, в которых авторы высказывали мнение, приводили аргументы и делали окончательные выводы, подписывая их словами: «Проверено лично мной». Я назову их фамилии. Вам интересно будет их услышать. Девушка сделала длинную паузу, а затем перечислила разделы трактата и их авторов. — Некоторые фамилии нам хорошо известны, не так ли? Сейчас здесь присутствуют потомки двух авторов — Килпатрик и Салливан. И, судя по недоверчивым взглядам, я первая сказала им об этом. Лаки немного слукавила. В аудитории было трое потомков. Но отметить еще и Стивена Маклафлина она не могла и лишь мельком посмотрела на брата. В ответ тот понимающе ухмыльнулся. Макбрайд принципиально скрывал родство с ним. — Трактат обязали изучать на старших курсах и постановили присваивать красный капюшон только после успешной сдачи экзамена по его содержанию. Но в начале двадцатого века «Друидскую любовь» постигла тяжелая участь. Несколько учеников Школы Бардов похитили из библиотеки экземпляр трактата, и совсем не для того, чтобы ознакомиться с величайшим учением. Краем уха мальчики услышали, что в «Друидской любви» подробно описаны сексуальные позы, совсем как в древнем индийском трактате, недавно изданном в Англии ограниченным тиражом. «Камасутра» предназначалась только для научного исследования, но о ней все равно узнали не только в Англии, но и в Ирландии. Умело воспользовавшись интересом публики к таинственному индийскому трактату, мальчики решили подзаработать и продавать таким же, как они, подросткам, ирландскую «Камасутру». Для этого они сократили текст с восьмисот до двухсот страниц, убирая нудные, с их точки зрения, аргументы и пространные комментарии. Из семи разделов осталось только три. И солидный научный труд превратился в книжку с сомнительным содержанием. Переписчики раздобыли небольшой печатный станок, сделали сто экземпляров и начали продавать трактат, как практическое пособие для начинающих трахальщиков. — Могла бы и пристойней выражаться, — желчно заметил Викрам. — Ты же теперь преподавательница, а говоришь, как… — Говорю так, как считаю нужным, — резко оборвала его Лаки. — Именно так определили свое «творение» предприимчивые мальчики, о чем и сделали приписку ниже названия книги. Дела у них пошли неплохо. Был напечатан второй тираж, но его не успели распространить. «Типографию» прикрыли. «Книгопечатников» за кощунственное отношение к учению прилюдно высекли и изгнали из клана, а книжки собрали и сожгли перед главным корпусом. Но это не остановило уже запущенный станок. Нашлись новые мальчики, предлагающие из-под полы «Друидскую любовь», причем уже иллюстрированную порнографическими рисунками. Тогда трактат объявили запрещенным, из библиотеки изъяли все экземпляры и передали их главному хранителю учения. С тех пор только он может дать разрешение на изучение трактата. Но, учитывая, что сейчас перед каждым из вас лежит книга, все эти меры не имеют успеха, и грубая подделка продолжает засорять головы учеников. Прочитайте вслух главный вывод первого раздела, — предложила Лаки, но желающих не нашлось. — Олиф, тогда тебе придется озвучить слова своего давнего прадедушки. Давай, смелее, раздеваться больше не придется. Килпатрик почувствовал какой-то подвох в ее словах, но не понял, в чем он состоит, и, заглянув в свою книгу, прочитал: — Совершенствование техники секса завершается мастерством любви. — Слышал бы тебя Диглан Килпатрик, — грустно прокомментировала Лаки. — Он рисковал здоровьем в сомнительных заведениях, изучая механизм основного инстинкта, лишь для того, чтобы не стать рабом страсти. Поэтому закончил свой раздел тезисом: «Совершенствование техники секса завершается мастерством манипуляции, а не любви», и наставлением: «Никому не позволяй манипулировать тобой с помощью секса». Вот так, мальчики. Хотя может кому-то из вас и нравится, когда с ним обходятся, как с марионеткой. Нравится просыпаться в чужой грязной постели с гудящей головой и липким телом. Лаки брезгливо сморщила свой хорошенький носик, а Вик прямо взорвался от возмущения: — Немедленно прекрати говорить пошлости! У мужчин свои потребности, и тебе их не понять! — Вот и хорошо, что я этого не понимаю и не хлебаю, как свинья из общего корыта, — холодно возразила девушка, и обратилась к своим ученикам: — Вы должны знать, какие методы манипуляции могут быть применены врагом. А им может оказаться не только длинноногая «фея любви», но и случайный собутыльник, или попутчик. Вы все видели, что Килпатрик даже не понимал, кто с ним разговаривал. — Это действительно очень серьезно, ребята, — неожиданно поддержал ее Стивен. — Со мной однажды приключился такой казус. Подвыпивший мужик случайно толкнул меня, а потом вцепился в руку, чтобы не упасть. И это все, что я запомнил. А мужик оказался мафарским ликвидатором. Хорошо, что тогда в пабе я был не один. Лаки и мужика вырубила, и меня привела в чувство какой-то горькой настойкой. Так получается, ты сразу поняла, что он сделал? Но почему тогда не рассказала мне? — Я рассказываю сейчас, только вы как-то не слишком доверяете моим словам, а Викрам еще и постоянно обвиняет в безнравственности. До вас никак не доходит, что «Друидская любовь» — это серьезный научный труд, который надо досконально изучить, чтобы заработать красный капюшон. — Лаки, а из женщин только у вас есть красный капюшон? Или у нас будет еще одна очаровательная преподавательница? — игриво поинтересовался Фицджеральд. — Огорчу тебя, Грэди, но у миссис Фокс и у профессора Галлахар слишком плотные графики занятий. Хотя, возможно, в дальнейшем у них получится выкроить время… — Нет-нет, нам вполне достаточно и вас одной, — поспешно заверил Фицджеральд, на мгновение представивший на месте своей преподавательницы деканов женских факультетов: строгую Джулию Фокс или едкую насмешницу Стефани Галлахар. Он даже поежился от такой картины, а Лаки иронично заметила: — У вас, вообще, может не оказаться преподавателя, если хранитель учения сочтет меня неподходящей кандидатурой. Он все еще сомневается, надо ли разрешать проведение семи уроков, на которые я его уговорила. — Всего на семь? По уроку на раздел? — разочарованно раздалось со всех сторон. — А что мы будем делать дальше? Изучать самостоятельно? — Мне разрешили пройти с вами четыре раздела, и для первого раздела «Техника секса» я считаю достаточно одного занятия по теории. Моя цель — донести до вас главную мысль автора: «Не позволяй манипулировать тобой». Домашнее задание будет большим. Вы должны выучить весь раздел и найти на своем теле участки, восприимчивые к манипуляции. Предупреждая негодующий возглас Викрама, уточняю, что это не эрогенные зоны. Возбуждение и манипуляция — не одно и то же. Автор четко разделяет понятия, вы не перепутаете. Практические занятия с вами проведут мои ассистенты, которых Совет посчитал опытными наставниками, — девушка небрежно махнула рукой в сторону братьев. — В паре — преподаватель и ученик, вы посетите один из подпольных публичных домов… Ее прервал ядовитый возглас Викрама: — И займемся там групповухой? А кто только что говорил про свиней и корыто? Лаки проигнорировала выпад и спокойно продолжила: — Пара, например, Стивен и Олиф, идут в бордель «У Фаины» и договариваются с хозяйкой о наблюдении из тайной комнаты, есть там такая, за гостями, заказавшими «вишневый пирог» с определенными девушками. Посмотрите, как работают Джесс, Мэй, Конни и Лили, и снимите все на камеру. — За такие дела могут и по голове настучать, Лаки, — тихо сказал Стивен. — А кто сказал, что будет легко? К тому же, я не призываю снимать открыто. Викрам научит работать с микрокамерой, он разбирается в таких вещах. Можно, конечно, ничего и не снимать, а просто приходить каждый раз с новым мальчиком, и плести Фаинке очередную небылицу о брате — вуайеристе. Немного хлопотно, зато столько удовольствия получишь, наблюдая все по третьему кругу. Вторая пара — Викрам и, допустим, Грэди, идут в «Парадиз» и по той же схеме наблюдают за Джейн, Тарой и Глэдис — старой гвардией этого заведения. — Как хорошо ты знаешь имена девиц из борделей. Сама подрабатываешь там? — издевательски спросил Викрам, и в тот же момент согнулся от удара. Лаки даже не приподнялась со стула. Небрежно вскинув руку, она направила энергетический заряд прямо ему в грудь. — Кто-то еще не понял, что здесь не шутят. Парни настороженно посмотрели на свою преподавательницу, не ожидая от нее столь жесткой расправы с собственным братом. Девушка окинула учеников цепким взглядом и строго произнесла: — Надеюсь, больше никто не нуждается в напоминании вести себя прилично. Продолжим наш урок. Суть задания состоит в том, чтобы увидеть, как профессионалки манипулируют клиентами, и в дальнейшем не допустить такого над собой. Возможно, вы узнаете некоторых посетителей. Не следует распространяться об этом. Помните об обещании не болтать о том, чем мы занимаемся на наших занятиях. Если есть вопросы по выполнению домашнего задания, задавайте. — Лаки, а как выучить правильный текст, если у нас нет подлинника «Друидской любви»? — недоуменно спросил невысокий крепыш Бродерик Салливан. — Хороший вопрос, Бродерик, ты один об этом вспомнил. Все остальные воодушевились мыслью о посещении борделей. До начала этого занятия я встречалась с вашими отцами и просила их вписать комментарии для сыновей в стандартные экземпляры трактата. Ну, или хотя бы переписать их из своих книг. — У отца есть такая книга? — удивился Бродерик. — Никогда не слышал об этом. — Вот и плохо, что не слышал. А ведь именно твой далекий прадед предложил непривычный способ изучения трактата, который заключался в том, что отец дарил семнадцатилетнему сыну книгу, в которой без ложного стыда делился с ним накопленным опытом. Каждый свой совет он заверял словами: «проверено лично мной», а на титульном листе делал традиционную надпись: «Моему дорогому сыну. Живи любовью». У твоего отца, Бродерик, есть красный капюшон, как, впрочем, и у отцов Ригана и Эйлина. Я спрашивала у каждого из них, почему они не научили сыновей всему, что знают сами. Ответы были разные, но, суть одна: им неловко обсуждать с вами такие вопросы. К тому же, они уверены, что вы и так все хорошо знаете, и даже сами можете их чему-то научить. Остальные отцы категорично отказались говорить со мной на эту тему. Все, что мне удалось сделать, так это убедить их написать вам напутствие. Лаки не стала рассказывать о негодовании Килпатрика-старшего и скабрезных комментариях Брогана Фицджеральда, а просто раздала книги в одинаковых синих переплетах. — Не представляю, как вы смогли убедить моего отца, — удивленно произнес Олиф, читая фразу, написанную четким почерком в своем экземпляре. — Со мной он никогда говорилт о сексе, а с вами, получается, все свободно обсудил. — Ну, не так уж и свободно, — честно призналась Лаки. — Пришлось постараться и даже применить три первых пункта главы «Искусство соблазнения». Олиф бегло прочитал начало второй главы в тонкой мятой книжке, принесенной на занятие, и недоверчиво уточнил: — Поглаживание, поцелуй и глубокий поцелуй? К моему отцу? — Читай правильный текст, Олиф. Первые три пункта — это взгляд, голос и слово. — Когда отец считает, что прав, а прав он всегда, то его не переубедить никакими словами. Мне, например, никогда это не удавалось. — Правильно, ты же не владеешь искусством соблазнения, — охотно согласилась Лаки, присаживаясь рядом с ним, и, глядя прямо в глаза, с ангельской улыбкой проворковала: — Хочешь, я проведу с тобой индивидуальное занятие? Приходи вечером. Почитаем трактат, разопьем бутылочку шампанского под черную икру. А давай, закажем икру прямо сейчас, — она взяла сотовый телефон и попросила: — Продиктуй номер своей кредитки. Хотя, я плохо воспринимаю на слух, дай мне ее, пожалуйста. Красивым жестом девушка протянула ладонь, и Олиф, не задумываясь, вложил в нее кредитную карточку. Лаки покрутила ее в пальцах, а затем с усмешкой вернула владельцу: — Вот так женщины и получают от мужчин меха, драгоценности или, по меньшей мере, очередную сумочку. — Я тебя обожаю! — громко расхохотался Стивен. — Теперь понятно, почему мы не можем тебе ни в чем отказать. — Да, ты угадал, я бессовестно пользуюсь этими приемами уже много лет, — с невинной улыбкой призналась девушка и обратилась к своим ученикам: — Я продемонстрировала вам применение четырех пунктов раздела «Искусство соблазнения» — взгляд, голос, слово, жест. Остальные пункты мы рассмотрим через две недели, нам же надо подготовиться к Бельтайну. Парней заинтриговало такое обещание. Им понравился и новый предмет, и преподаватель. Первое занятие прошло быстро и интересно. Как знать, может на втором уроке они опять узнают, что-нибудь полезное для себя и даже захотят пойти на «праздник цветов», весьма своеобразно проходивший в Дармунде. — У вас достаточно времени, чтобы хорошо подготовиться к следующему уроку. Учтите, я проверю каждого, — многозначительно произнесла Лаки. — Все свободны. Вик, молча, прошел мимо нее и вышел из аудитории, за ним потянулись и остальные. Лаки и Стивен остались вдвоем. Он присел на край стола и одобрительно улыбнулся: — Ты прирожденный преподаватель. Прямо не терпится перечитать трактат. Только мне вот никто не передал книгу. В голосе Стивена открыто прозвучала обида на прадеда, который не считал его своим наследником.