— Да, я хотела подарить их своим избранникам на Бельтайн, а теперь осталась ни с чем, — обманчиво грустно вздохнула Лаки. — Кстати о Бельтайне. Ты ведь не собираешься идти на «праздник цветов», на который даже в семнадцать лет не ходила? Как же я тогда обрадовался, что не увидел, как ты уходишь с каким-нибудь типом. — С «наездником», вроде тебя или Вика? — с улыбкой уточнила девушка. — О таком я даже не говорю. Я имел в виду нормального парня. Но все равно не представляю, как пережил бы, если бы мою сестру, словно корову, увели на случку. — Какое удачное сравнение, — иронично заметила Лаки. — Однако, в этот раз тебе придется смириться с мыслью, что я пойду на праздник. Хочу помочь своим ученикам, — и она хитро усмехнулась, — а там, как карта ляжет. Может, кого-нибудь и выберу. — Из кого здесь выбирать? В Дармунде нет никого достойного тебя. Лаки позабавила категоричность брата. Как же ей не хватало его весь этот месяц! Теперь, когда она живет в элитных апартаментах в главной башне, Стивен уже не может так просто забежать «на огонек». Сама же она не приглашала, намеренно ограничив общение, чтобы не ставить его перед выбором, чью сторону принять. Но, если честно, у нее и времени не было на общение. Все дни, вечера, а иногда и ночи были заполнены работой. Лаки смело замахнулась на реформу обучения в Школе Друидов. И для начала предложила Совету четырех разрешить изучение трактата «Друидская любовь» в виде традиционных лекций и практических занятий. Такое нововведение вызвало горячий спор на заседании Совета, состоявшемся через несколько дней после ее возвращения в Дармунд. На нем решался вопрос, чем заняться наследнице главы клана в ближайшие полгода. Хоть Галлард, как, впрочем, и сама Лаки, невысоко оценивал пророческий дар Кэтлин Хьюз, ее предсказание нельзя было сбрасывать со счета, и они оба понимали это. Узнав, что Кэтлин предрекла Лаки возможную смерть на двадцать втором году жизни, Галлард потребовал, чтобы правнучка этот год находилась у него перед глазами. Она вернулась в Дармунд, и глава клана усиленно обдумывал, чем бы теперь ее занять. После вступления в отряд гасителей обучение для Лаки закончилось, а для передачи тайных знаний она еще не достигла определенного возраста. Но его неугомонная правнучка охотно «облегчила» ему задачу, заявив, что хочет преподавать «Друидскую любовь» небольшой, тщательно отобранной группе старшекурсников, с отцами которых она уже успела побеседовать. Слова Лаки имели эффект разорвавшейся бомбы. Галлард метал молнии, обвиняя свою наследницу в безнравственности и дерзости. Заодно досталось и ее бывшим наставникам — Бирну и Катэйру. Те громко спорили со своим владыкой, защищая и себя, и Лаки. Мнения разделились два на два: Бирн и Катэйр были «за» идею Лаки, а Галлард и Ардал — «против». При решающем голосе главы клана дело было совсем безнадежным, но внезапное появление Аластара Килпатрика решило его в пользу Лаки. Командир элитного отряда ловцов, он же и главный телохранитель Бойера, кипел праведным гневом, высказывая главе клана недовольство его правнучкой. Та посмела обвинить Аластара в пренебрежении отцовским долгом, заявляя, что его не волнует семейное счастье сына. Такое обвинение слишком оскорбительное и голословное, поэтому он требует, чтобы дерзкая девчонка извинилась перед ним в присутствии членов Совета. А еще пусть объяснит всем, чему она хочет научить взрослых парней. Новым трюкам в постели? Килпатрик едва успел произнести последние слова, как почти одновременно получил три энергетических удара, и только многолетний опыт не позволил ему вскрикнуть от боли. То, что ударил Макбрайд, совсем не удивляло. Слухи о его особом внимании к Лаки Бойер годами ходили по Дармунду. А вот заработать еще два удара Аластар никак не ожидал. Получается, девчонка не так проста, если ее защищают сразу три члена Совета. — Еще одно высказывание в подобном тоне, и ты получишь удар на поражение, — угрожающе пообещал Макбрайд. — Успокойтесь, Аластар, гнев плохой советчик в любом деле, — примирительно сказал Катэйр. — Конечно, предложение изучать «Друидскую любовь» в школьных стенах спорное и неоднозначное. Но что делать, если отцы отказываются обучать сыновей? Надо же искать какой-то выход из сложившейся ситуации. — Ну, не девчонке же учить парней, — упрямо возразил Килпатрик и недовольно покосился на Лаки. — И чему она может научить их по устаревшей книжонке? — Не вам решать насколько устарел трактат, Килпатрик. Это прерогатива Совета, — холодно произнес глава клана. — И если ваш сын все знает, тогда почему он не претендует на красный капюшон? Да потому, что вы не подготовили его к этому, а кричите здесь громче всех. Умничать всегда легче, чем что-то делать. А делать надо… Галлард обвел всех тяжелым взглядом и вынес вердикт: — Ладно, пойдем на эксперимент. Бойер, я разрешаю провести семь уроков и даю вам месяц на подготовку. Совет будет наблюдать за вашими занятиями, и если сочтет нужным, то прекратит их в любой момент. Килпатрик, думаю, что несколько часов, проведенных в присутствии свидетелей, не смогут навредить вашему сыну. Ведь он, в чем вы так уверены, уже владеет определенными знаниями. Так начался этот необычный эксперимент. Лаки надеялась, что он станет успешным, и ей удастся вывести на дорогу любви своих учеников. ГЛАВА 6. ПРОВЕРКА ДОМАШНЕГО ЗАДАНИЯ Через две недели в той же аудитории семеро учеников и два ассистента с нетерпением ожидали своего лектора. Лаки пришла ровно в десять и выглядела сногсшибательно. Короткое светлое платье не скрывало длинные стройные ноги, глубокое декольте подчеркивало роскошную грудь, а высоко поднятые вверх золотые волосы обнажали гибкую шею. — Всем привет! Начнем наше занятие с проверки домашнего задания, — по-деловому произнесла девушка. — Напомню, что мы изучаем первый раздел трактата, озаглавленный «Животная любовь, или техника секса». Она издевалась над ними целый час. Называла фамилию ученика и глядя прямо в глаза, требовала от него дословный ответ. Для посвященного выучить наизусть сотню страниц не составляло труда. А вот озвучить их красотке, смотревшей в упор своими бирюзовыми глазами, оказалось почти невозможным. Парни краснели и мямлили, искажали текст, пропуская слишком откровенные описания, или невнятно бубнили его. — Ты в десятый раз спрашиваешь описание видов эрекции, — не выдержал Викрам и язвительно поддел, — никак не можешь запомнить? Наверное, лучше показать тебе, чтобы, наконец, отложилось в памяти. Он зря рассчитывал смутить ее. Лаки снисходительно усмехнулась и ответно предложила: — Я спросила не десять, а семь раз, но так и не получила полного ответа. Может, ты ответишь, или, как сам предложил, продемонстрируешь? Тогда выйди сюда, чтобы всем было видно. Вик презрительно хмыкнул и не отрывая взгляда от Лаки, почти дословно выдал весь текст. — Это уже ближе к оригиналу, но правильным будет такой ответ, — глядя на всех безмятежными ясными глазами, она четко, слово в слово воспроизвела длинное описание хорошо знакомого им действия. — Как видите, мальчики, мне совсем не стыдно его озвучить. Я просто отбарабанила текст, не вдумываясь в смысл, а вы каждую фразу представляли в картинках со своим участием. Но я опрашивала вас не для того, чтобы убедиться в том, что вы знаете, как вызвать эрекцию с помощью нехитрых приемов. Думаю, они давно вам известны. Моей целью было выяснить, насколько хорошо вы запомнили текст, ведь ценность первой главы состоит не только в познавательном и полезном содержании. Ее автор был известным кодировщиком магических знаний и разработал необычный шифр, который можно использовать при дословном знании текста. Например, сейчас я назову Олифу несколько слов и чисел, а он попытается мне ответить. Лаки не случайно выбрала Килпатрика. Тот был таким же сильным кодировщиком, как и она, поэтому быстро выдал ей ответ. Они заговорщицки улыбнулись друг другу, а Грэди, проворно записавший их «диалог», восхищенно присвистнул, расшифровав его. — Ничего себе! — Озвучь всем, пусть учатся, — великодушно разрешила девушка. — Вы сказали: «Ты такой сильный, я хочу заниматься с тобой». А Килпатрик спросил: «Уроками или любовью?». И получил ответ: «Ну, это уже как получится». — Теперь вы все убедились, что первую часть домашнего задания никто, кроме Килпатрика, не выполнил. Проверим вторую часть. Я приглашаю Эйлина Келли подойти к моему столу. Тот подчинился ее указанию. Лаки смерила парня пристальным взглядом, затем поднялась со стула и встала за его спиной. Уже через несколько мгновений Эйлин напрягся и тяжело задышал. Лицо его покраснело, а пальцы сжались в кулаки, чтобы унять дрожь. Девушка немного выждала, а затем достала из сумочки флакончик и поднесла его к губам Келли. Горький вкус зелья мгновенно привел в чувство, и Эйлин с облегчением выдохнул. — Молодец, почти устоял, — похвалила ученика Лаки. — Расскажи, что применил. Келли разжал кулак и показал выступившие на ладони капли крови. Оказалось, что он надел на средний палец специальное «боевое» кольцо с шипами, и только боль не дала ему окончательно поддаться чарам Лаки. — Но не устоял же, — огорченно признал он. — Проиграл, как в старые добрые времена. — Не огорчайся, у тебя не было возможности выиграть. Ты ожидал, что я буду прикасаться руками, а я это делала взглядом, поэтому и встала у тебя за спиной, чтобы ты не видел, куда именно я смотрю, — успокоила парня преподавательница. — Направлять энергию взглядом очень сложно, но возможно. Кто-нибудь слышал об эвокации страсти? Ученики отрицательно покачали головами, а Стивен неожиданно проявил осведомленность. — Эвокация страсти — это когда партнера доводят до оргазма одними взглядами. Мне рассказали о ней в Риме, в одном «веселом» доме. Я заинтересовался и решил испытать ее на себе. Ощущения, скажу, были неописуемыми, я даже отключился. А когда очнулся один в пустой комнате, то понял, что лишился золотых часов и бумажника. Но где ты так хорошо этому научилась, Лаки? Тоже в Риме? — Ага, в том же «веселом» доме, — скептически ответила ему сестра. — Вообще-то, я предпочитаю обучаться по книгам, и внимательно прочитала первую главу, которую вы так усиленно изучали две недели. В ней правда вскользь, упоминается такой способ манипуляции. Автор не стал подробно описывать его, потому, что в Ирландии им практически никто не владел. А вот в Италии эвокацию страсти применяли еще античные куртизанки. Сейчас многие секреты уже утеряны, но еще встречаются умелицы. Я слышала, тебе предстоит поездка в Рим, Эйл, — обратилась она к Келли, протягивая ему флакончик. — Это настойка полыни, возьми ее на всякий случай, чтобы тоже не проснуться в пустой комнате без часов и денег. — Спасибо, но после просмотра записи, сделанной в «Парадизе» мне совсем не хочется оказаться в подобном месте. — Кстати, все посмотрели? — строго спросила Лаки. — Надеюсь, ни у кого не возникло желания испытать прелести продажной любви? А сейчас передайте мне записи, — обратилась она уже к своим ассистентам. Ей передали две мини кассеты. Положив их на стеклянную столешницу, девушка небрежно встряхнула над ними пальцами. Огонь вспыхнул мгновенно и через несколько секунд на столе остался лишь след пепла. — Вау! — восхищенно вскрикнул Риган Дафф, выражая общее мнение. — Наглядный пример эвокации «на кончиках пальцев», — снисходительно усмехнулась Лаки. — Меня научили этому приему в семь лет. — Да уж помню, как вы провели нас на испытаниях в Заповедном лесу, — засмеялся Эйлин Келли. — Мы тогда реально поверили, что костер разгорелся от детской считалочки, и все пытались повторить ваш трюк. — Как интересно, расскажите и нам, — попросил Грэди. — В другой раз, — туманно пообещала Лаки. — Не будем отвлекаться от нашего урока. — Ты даже не захотела увидеть, что там было? — насмешливо спросил Викрам. — Вдруг я подсунул другую запись. — Хочешь сказать, что потерял не только совесть, но и честь? — Моя честь при мне, а вот где твоя? Я десятки раз бывал в «Парадизе», но даже представить не мог, что там предлагают подобные развлечения. А ты о них, оказывается, очень хорошо осведомлена. Тебе больше понравился «золотой дождь» или «снежок», Лаки? — Ты, действительно, хочешь, чтобы я все рассказала прямо сейчас, при ребятах? Может, поговорим наедине? — Нет, именно при ребятах, — яростно прошипел Викрам, — а то они прямо в рот заглядывают, слушая твои россказни. Еще и угрожают, что побьют, если я буду цепляться к тебе. Так расскажи своим защитникам правду, Лаки. — Ну что же, ты сам настоял, значит получай, — презрительно скривила губы девушка и чувствуя вину за то, что сейчас скажет, заранее извинилась: — Прости, Стивен, если сделаю тебе больно. Тот сразу встревожился и попросил брата: — Викрам, давай лучше поговорим наедине. Ты и так слишком далеко зашел в своих оскорблениях, к чему еще устраивать разборки перед всеми. — Нет. Здесь и сейчас. Ты ведь не знаешь всего о своей любимой сестренке. А мне она больше не сестра. — Лаки, это семейное дело и лишние уши вам ни к чему. Но мы сможем уйти только, если вы скажете, что урок окончен, — с пониманием подсказал Килпатрик. — Нет, вам лучше остаться и услышать все, что я скажу. Хуже от этого мне не будет. Дальше уже некуда, — грустно ответила девушка и начала свою невеселую историю. — Я начала изучать «Друидскую любовь» в двенадцать лет под руководством одного мудрого человека. Предугадывая ваши вопросы, отвечу, что он не растлевал меня, а объяснял философию трактата, что теперь и я пытаюсь делать на наших занятиях. Совратить ребенка можно, если он еще не знает, что такое секс, а я узнала о нем в пять лет, когда после убийства приемных родителей оказалась в банде убийц и насильников. Услышав чей-то громкий сочувствующий вздох, она уточнила: — Меня не насиловали, берегли на продажу. Но я видела, что делали с другими, и это было не крутым порно, а настоящим кошмаром. Я провела в банде три года, и смогла выжить лишь благодаря брату, который сейчас отказался от меня. Мы с Викрамом оказались в Дармунде, после того как господин Галлард нашел нас в Венесуэле. У маленькой бродяжки началась совсем другая жизнь, и вскоре у нее появился второй брат. Мне предложил его мой учитель. Я не понимала, к чему еще один брат, если мой собственный почти не общается со мной. На что учитель резонно заметил, что лишний брат никогда не помешает, особенно добрый. Новый брат, действительно, оказался добрым и задаривал меня подарками. Через несколько лет братья стали совсем взрослыми. Одному было девятнадцать, другому — семнадцать. У них была своя интересная жизнь, в которой не оставалось времени на сестру, и учитель заволновался, что они не защитят меня от назойливых поклонников, которые скоро появятся. Ему и в голову не могло прийти, что так называемые «поклонники» начали предлагать мне секс в любой форме с первого дня пребывания в Дармунде.