Клара Хюммель чувствовала себя словно после тяжкой контузии, словно по шлему грянула, не пробив стали, увесистая дубина, а дубину эту держал, самое меньшее, горный тролль или даже огр. О, она хорошо знала этот режущий взгляд Сфайрата, этот драконий пламень, что вспыхивал зачастую в его глазах, даже когда он оставался в человечьем обличье. Она помнила его по самой их первой встрече – там, в подземельях Пика Судеб, где Фатум вновь свела их после столь долгой разлуки. Тогда она, Клара, простила его. И полюбила вновь – уже не как копию Аветуса Стайна, но именно как дракона. Потом, уже в Беллеоре, в их покольском доме, она не раз вспоминала те два года со Сфайратом, пока он оставался под маской её погибшего возлюбленного. Уже выносив и родив и Чаргоса, и близнецов, она лишь тихонько улыбалась самой себе, прошлой – как она вообще могла их спутать, Аветуса и Сфайрата, пусть и спрятавшего свою сущность под маской? Драконий огонь ни скрыть ни погасить. Он яростен и неукротим; он не даёт пощады и не просит. Любовь дракона – буйство пламени, и, если уж он решил, что у него есть повод для ревности… Ревности, х-ха! Я ещё покажу этой курице бледной!.. Ишь, вздумала вешаться на шею моему дракону! Вот только на ногах бы удержаться самой… Так, Ирма рядом. Девчонка с волком словно снег на голову свалились; и где только их носило?.. Сфайрат. Дракон из драконов и в драконьем теле. Грозно подняты шипы, заполнены кипящей сталью огненные глаза, пламя – знала она – готово вырваться из пасти. И рядом с ним – как смела! а он – как терпит?! – белокрылая дева, тонкая, словно тростиночка, с огромными гагатовыми глазами. Красивая, да, но словно надломленная. Силы немало, даже очень немало, – откуда ж она такая? Проклятье, как же всё плывёт… и голова никак не прекратит кружиться. Ирма, Сфайрат, крылатая. А где же Ан-Авагар? – Да погодите же вы, господин дракон! Фух, фух – сударь мой Сфайрат! Как же его звали, этого чародея? Ах да – Скьёльд. Скьёльд, брат волшебницы Соллей и мага Кора Двейна. – Чего тебе?! – проревел Сфайрат, не замедляясь. – Не видишь, что там, за спинами? Клара попыталась обернуться, пошатнулась, чуть не упала – и упала бы, не поддержи её Ирма с одной стороны, а с другой – волк. – Прекрасно всё вижу, – лысый маг остановился рядом, тяжело дыша. – Катаклизм. Катастрофа. Всё погибло. Волна пошла, да – но до нас не доберётся. Я… принял меры. – Какие? – дракон выдохнул клуб дыма прямо в лицо Скьёльду, однако чародей даже не дрогнул. – Обычные, – он пожал плечами. – Диссипативные заклятья, то есть – рассеивающие. Ну и ретенционные, конечно же. Это как воздвигнуть волнолом среди ледохода, сударь мой дракон. – И часто тебе случалось оказываться вблизи гибнущих таким образом миров, волшебник? – гнев Сфайрата готов был вот-вот прорваться. – Настоящему магу это необязательно, – невозмутимо парировал Скьёльд. – Всё это мы изучали в теории. Разрабатывали способы и средства защиты. Вот и всё, сударь. Но, может, ты хотя бы выслушаешь меня, досточтимый? Как-никак мы оказали тебе известную услугу!.. – Знаю, – коротко и недовольно буркнул дракон. – Моё слово твёрдо. Но сперва я должен отыскать своих детей!.. – Это, бесспорно, прекрасная и благородная цель, досточтимый Сфайрат. Но уж коль вам благоугодно было обратить взоры на погибший мир – а он погиб, увы, да, окончательно и бесповоротно!.. – то я дерзну напомнить, почему мы все оказались здесь и что? нам нужно, чтобы сотворила госпожа Клара, ваша уважаемая супруга. Маг плёл привычные словесные узоры, словно частую сеть. Сеть, где запутывались и пропадали возражения. – Ты помнишь, с чего мы начали наш путь? Что мы поможем тебе обрести супругу, а потом поговорим. – Драконы ничего не забывают, – холодно бросил Сфайрат. В сторону Клары он даже не посмотрел. – Вы вели речи о том, что грядёт исход сил, именующих себя «божественными», что Упорядоченному они не нужны, что вы уже избавились и от Новых Богов, и от Богов Молодых. Что вам нужно кольцо всех магов вселенной, чтобы точно так же избавиться теперь от Неназываемого. И так далее и тому подобное. Я всё это помню, но мне нужно найти моих детей. – Мы уже исполнили главную часть обещанного нами, – напомнил Скьёльд. – Ты спрашиваешь, где твои дети, славный дракон? Об этом ведает твоя супруга, с которой вы всё решите без лишних глаз. Отмечу лишь, что мир, погибший за нашими спинами, можно было спасти. – Спасти? Как? «Неправда, – с трудом подумала Клара. – Мир там просто стёрло в пыль, во прах; и никакими силами это было уже не остановить. Одно хорошо – что обитатели его не успели ничего понять и почувствовать. Их бытие просто пресеклось». Белокрылая дева – гарпия, если она, Клара, не ошибается, – всё-таки взяла себя в руки, несколько отстранившись от дракона. – А вот тут-то нам и могла бы помочь благородная госпожа Хюммель-Стайн. – Я? – вырвалось у Клары, и она тотчас же скривилась – бок продёрнуло болью. – Ты, почтенная госпожа, – кивнул Скьёльд. – Но теперь всё-таки давайте уберёмся отсюда – отпорные чары я поставил, но они, простите, не абсолютны. Клара наконец оторвалась от созерцания шипастого затылка Сфайрата (дракон упрямо не глядел на неё) – вокруг них кипела Межреальность. Именно что «кипела» – такого Клара не видела никогда за всё время своих странствий от мира к миру. Обычно пространство меж мирами являет собой картину хоть и достаточно безумную, но всё-таки до известной степени упорядоченную: хищные заросли, пропасти, острые пики, каких никогда не бывает в обычных мирах, впадины, залитые плотным, словно вода, туманом, где обожают гнездиться всякие хищные твари, – когда маг прокладывает путь через Междумирье, чары его преобразуют не только тропу. Но сейчас по всему окрестному пространству катились короткие, острые, но очень частые и сильные судороги. Чары едва удерживали в неприкосновенности их крошечный островок, и Клара, несмотря на контузию, не могла не подивиться способностям Скьёльда, не дававшего безумному шторму их захлестнуть. Справа и слева от Клары открывались огнистые пропасти – и сразу же захлопывались, словно исполинские пасти скрытых в неведомой глубине гигантов; взмывали ввысь протуберанцы из мириад мельчайших пламенных искр; со всех сторон устремлялись настоящие цунами серой мглы, в её вихрях мелькали вырванные с корнями хищные полипы. Однако всё это безумие невероятным образом не затрагивало маленького отряда, сжавшегося на крошечном клочке тверди; Клара заметила, что белокрылая дева тоже творит пасс за пассом, помогая лысому чародею. Даже Ирма, закусив губу, старалась что-то сделать. Клару поддерживал сейчас один только волк. Поддерживал ловко, хотя чародейка всей тяжестью наваливалась ему на холку. Сфайрат по-прежнему даже не смотрел в её сторону. – Что… что происходит? – Я всё объясню, госпожа Клара, но чуть позже. А пока лишь скажу, что гибель того мира, что вы видели, – результат контратаки тех, кого мы поклялись изгнать. И кого мы изгнали, но кто не жалеет ничего, чтобы вернуться! Ирма вдруг как-то неловко, странно поёжилась, и поддерживавший Клару волк дёрнулся, словно пытаясь помочь ещё и маленькой своей хозяйке. – Да-да, я помню, я сам сказал – мы изгнали и Новых Богов, и Молодых. Но у сущего ещё немало врагов, досточтимые. – Острый взгляд скользнул по Ирме, и та скукожилась, съёжилась, словно пытаясь скрыться у волка под брюхом. – Перечислять всех, кого ещё надо одолеть, – слишком долго. Скажу просто: враг наш не жалеет ничего и никого. Нужно разнести мир – разнесёт. Ирма всё ниже и ниже опускала голову, кусая нижнюю губу. – Мы хотели сохранить как можно больше; чем-то всегда приходится жертвовать. Но, если враги наши развернутся в полную мощь, не уцелеет ничего, и лишь Неназываемый станет пировать на обломках – да простится мне это фигуральное выражение. Конечно, не останется просто ничего, если он обретёт свободу, но слуги сгинувших богов уже не думают о собственном выживании. Что с Ирмой? Она, кажется, сейчас вообще сквозь твердь островка провалится. И что с Ан-Авагаром? Неужто не успел выбраться из гибнущего мира? Сфайрат не имел никакого права ревновать к нему!.. Ведь и впрямь – если б не он, её, Клары, тут бы уже не было!.. Она вдруг представила, как её дети, Чаргос, Эртан, Аэсоннэ, Зося – все дружно смотрят на звёздное небо чужого мира, а оно вдруг начинает ломаться; и как они пытаются перекинуться в последний момент, вырваться из-под падающего небесного свода, – и застонала, не слыша собственного стона. Ирма кинулась к ней, подхватила под руку: – Госпожа Клара?.. – Я… я ничего… – выдавила чародейка. Сфайрат так и не обернулся, лишь чёрный хвост дракона качнулся из стороны в сторону. – Договаривай, почтенный Скьёльд, договаривай, прошу тебя! – Договорю, госпожа Клара. Но скажи сперва, помнишь ли ты, как совсем недавно охотилась за парой артефактов, именуемых Алмазным и Деревянным Мечами? Недавно? Как недавно? Сколько уже лет она замужем, сколько уже исполнилось старшему, Чаргосу?.. – Для нас это было, можно сказать, вчера. Но неважно – помнишь ли, досточтимая? – Помню, – нехотя проговорила она. Как не помнить. Несмотря на все усилия забыть. – А что с ними случилось, с этими Мечами? Клара криво усмехнулась – что с ними случилось!.. Сгорели, сгинули, поразив Спасителя, воплощённого там, на Утонувшем Крабе, в мире под названием Эвиал. – Нам ведома их судьба, – мягко проговорил Скьёльд. – Но отсюда нам пора выбираться – туда, где мне не придётся постоянно удерживать и твердь, и небо на собственных плечах. * * * Место, куда их привёл Скьёльд, оказалось захудалым, заштатным мирком, схоронившимся в какой-то исполинской складке Межреальности. Маг торопился, открывая туда врата, так что спуск едва не обернулся всеобщим падением. Ирма, несмотря ни на что, не отходила от Клары. – За Серко держитесь, госпожа… Справа высились горы, снеговые шапки точили прозрачными ручейками светлую воду; подножия, словно шаль, укутывали тёмные еловые боры; пустое пространство рассекал разбитый тракт, да торчал за островерхим тыном придорожный шинок. «А Ан-Авагар так и сгинул…» – неотвязно преследовала Клару всё та же мысль. Свежий ветер ударил в спины, взметнул сухие листья; серые низкие облака разлеглись от горизонта до горизонта – здесь стояла унылая осень. Дорога пустовала, насколько мог окинуть взгляд – ни пешего, ни конного. Скьёльд почесал татуированный затылок.