– Идёмте. Шинок, конечно, затрапезный, и самогонку тут варят такую, что только местные после стопки в живых остаются, но поговорить мы сможем. Шинкарь замер, вылупив глаза, при виде громадного волка, но чародей жестом фокусника швырнул ему что-то тускло блеснувшее, и пузатый хозяин с висячими до груди усами мигом испарился. Внутри было пусто, темновато и пахло странно – надо полагать, тем самым «самогоном». – Шо подати? – выкатился к длинному столу хозяин, очевидно, успевший припрятать полученную от Скьёльда монету. Говорил он на распространённом, хоть и в дальних, но всё же окрестностях Долины, диалекте. – Borchsh подай, – распорядился чародей. – Зараз, зараз, панове! – Я жду, чародей, – холодно молвил Сфайрат, вернувшийся к человеческому облику: мрачный и высокий рыцарь в чёрной броне. Лицо – лицо Аветуса Стайна, но узнать почти невозможно, кипевший гнев словно расплавил привычные черты и отлил заново, похожие, но всё-таки иные. Драконы ненавидят вампиров ещё сильнее, нежели скаредных гномов… – Не стану злоупотреблять вашим терпением, – улыбнулся Скьёльд, и Клара вмиг ощутила фальшь фразы – она подошла бы скорее лукавому Кору Двейну, чем тому лекарю, что спасал Зосю. – Перейдём прямо к делу. Алмазный и Деревянный Мечи, госпожа Клара. – Они распались, – тяжело проговорила чародейка. Голова кружилась по-прежнему, перед глазами всё плыло, а Сфайрат – её Сфайрат! – упрямо не смотрел на неё. Правда, не смотрел он и на крылатую, бросавшую на него такие взгляды, что Кларе уже давно следовало бы её прикончить. – Сгорели. Безвозвратно. Зачем ты вспоминаешь о них, Скьёльд? – Распорядительница Гильдии Боевых Магов, сражавшаяся и в Войне Ангелов, и в мятеже Безумных Богов, не может не знать, что такие артефакты не исчезают бесследно. Клара с трудом пожала плечами, вспомнив, как горели на тропе через Междумирье её амулеты и талисманы, спасая всё того же Сфайрата, который, дурак этакий, надулся, ревнует и с каменной физиономией пялится в стену! От этих артефактов, вместилищ силы, не осталось ничего, даже пепла. Зато ей тогда удалось спасти одного очень глупого – и донельзя ревнивого! – дракона. – Именно что не исчезают, – с напором повторил Скьёльд, откровенно за ней наблюдавший. – Если, конечно, это соответствующие артефакты. Драгнир и Иммельсторн относились именно к таковым. К особым творениям Силы, порождённым не гением какого-то выдающегося чародея, но обоюдной ненавистью двух рас, которым было тесно под одним и тем же солнцем. И даже не так – взаимной ненавистью множества рас, под разными солнцами и в разные времена. И мы имеем основания подозревать, что и зародились эти мечи не просто так; впрочем, непосредственно к нашему делу это отношения не имеет. Так что же с ними сталось, госпожа? – Они… сгорели! Повторяю, досточтимый Скьёльд, – сгорели! Дотла! – Физические их формы – возможно, госпожа Клара. Но идея такого меча, орудия мщения не одного, не сотни, даже не тысячи – но множества племён, народов и рас – исчезнуть не может. – Допустим, – скривилась чародейка. Ох, как же голова гудит… – Но как нам это поможет? – Очень сильно поможет, высокочтимая. Сейчас вселенную раздирают ненависть, боль и ярость неисчислимого сонма живых существ. Упорядоченное гибнет, однако в этом же кроется и его спасение. Овладев памятью Драгнира и Иммельсторна, мы наполним её новой силой. Алмазный и Деревянный Мечи вновь обретут плоть. И уж тогда, поверьте, госпожа Клара, мы сумеем распорядиться ими. – Как? – не отступала Клара. – Каким образом? Кого вы станете сокрушать? И как может артефакт – даже могущественный! – обратить вспять лавину? – Не столь многих, – усмехнулся Скьёльд, и драконы на его черепе шевельнулись, хищно разевая пасти. – Один из них сам движется к нам; двое других вот-вот сцепятся, и нам останется лишь следить, чтобы их подручные не разбежались слишком далеко. Третьи надёжно заперты; их слуги сейчас как раз и пытаются вредить нам всюду, где только можно, рискуя окончательно разрушить клетку Неназываемого. Четвёртые… четвёртые мечутся по миру с названием Хьёрвард, памятному миру, любимому миру павшего бога Хедина. Мы займёмся ими всеми последовательно. Но для этого, госпожа Клара, нам нужно ваше искреннее и добровольное содействие. Заставить вас нельзя. – Так вот почему Двейн так долго и упорно меня уговаривал!.. – сквозь зубы прошипела чародейка. – В том числе, – кивнул маг. – Однако надо торопиться, друзья мои. Если, конечно, вы, господин Сфайрат, и вы, госпожа Клара, хотите найти своих детей целыми и невредимыми. – Что-о?! – взревел дракон, и Клара сама ощутила, как кровь бросается в голову. – Не гневайтесь, досточтимые. Мне неведомо, где вы, госпожа, спрятали юных драконов, но, боюсь, ни один из миров, вообще ни одно место в Межреальности не может послужить сейчас надёжным убежищем. – Цена вашей помощи, чародей, весьма высока, – мрачно изрёк Сфайрат, метнув на Скьёльда тяжёлый взгляд. – Не знаю, сознаете ль вы сами, чего требуете… – Отлично сознаём. И у нас в ходу много планов! Но никогда не знаешь заранее, какой сработает. Этот, с Драгниром и Иммельсторном, поверьте, самый простой и легко выполнимый из всех. Относительно легко выполнимый, конечно же. – И что же точно предстоит сделать? – Для начала – отправиться туда, где предыдущее воплощение Мечей нашло свой конец. В слившийся мир Эвиала и Мельина, досточтимые. Да-да, в тот самый мир, где вы встретились. Клара услыхала, как дракон с шипением втянул воздух сквозь стиснутые зубы. – То, что возникло, не слишком похоже ни на прежний Мельин, ни на старый Эвиал, – безмятежно продолжал маг, словно не замечая окаменевших лиц Клары и Сфайрата. – Отдельные куски, говорят, почти не изменились, тамошние обитатели, по слухам, вообще почти ничего не заметили, кроме разве что новых торговых путей. Но… это будет небезлюбопытно. – А ты уверен, маг, что мы кинемся исполнять твоё повеление? – дракон угрюмо глядел на чародея. – Повеление? – Скьёльд поднял бровь. – Здесь никто никем не повелевает, почтенный Сфайрат. Я лишь прошу о помощи – после того как мы помогли вам. «Мы! Всё-таки мы!» – внутри у Клары стало вдруг снова тепло. Как бы он ни ревновал, «мы» всегда останемся именно «мы», и никак иначе. – Я должен найти детей, – упрямо повторил дракон. – А я должен объяснить тебе, досточтимый, – вытатуированные страшилища на черепе мага шевельнулись, словно пытаясь отделиться, – что ты можешь просто не найти того мира, куда их спрятала госпожа Клара. – Это ещё почему?! – Во-первых, как я уже сказал, он просто мог погибнуть, как погиб недавно нами оставленный. – А во-вторых? – А во-вторых… Во-вторых, думаю, что прежде всего тебе надлежит переговорить со своей почтенной супругой. Дети твои, могучий дракон, найдены ею, вполне благополучны, как я понимаю. Так что вам всего лишь надо решить, что вы сделаете с ними дальше, – но это уже совершенно не моё дело. Моё – предупредить об опасности, что грозит не только их убежищу, но и всем остальным мирам. В шинке воцарилась мёртвая тишина. Сфайрат начал поворачиваться – и Клара невольно обмерла, но дело спас хозяин, очень вовремя брякнувший на стол здоровенный котелок с тем самым borchsh’ом. Чернобровая и черноокая девушка, явно дочь, проворно расставила глиняные миски, разложила деревянные ложки. Дракон вдруг замер, по-прежнему не глядя на чародейку. Белокрылая гарпия осторожно подалась вперёд, вперив в него умоляющий взор, и Клара поняла, что рука её неосознанно ищет на боку отсутствующий эфес рубиновой шпаги, так и оставшейся, кажется, у её пленителей, подручных бога Хедина… – Спробуйте borchsh, дуже хороший, – шинкарь взялся за внушительный половник. – Угощайтесь, шановни гости! – Угостимся, – кивнул Скьёльд. – Ступай, добрый хозяин, ступай. А ты умерь свой гнев, досточтимый дракон. Насколько я успел узнать госпожу Клару, она никогда и ни за что не оставит детей в опасности. Ирма, державшаяся поближе к Кларе, упорно ловила её взгляд, словно пыталась что-то сказать; губы плотно сжаты, пальцы вцепились в край столешницы. – Ум-м, прекрасный borchsh, – маг невозмутимо отправлял в рот ложку за ложкой. Кроме него, к поданному никто не притронулся. – Госпожа Клара! Что скажете вы? Не столь давно мой брат Кор Двейн уже предлагал вам встать рядом с нами. Тогда… – Тогда он ни словом не упомянул Драгнир или Иммельсторн, – проговорила Клара. – Тогда мы считали, что справимся без них, – возразил лысый маг, поглаживая гладковыбритый череп, словно лаская вытатуированных там чудовищ. – Нужда возникла именно сейчас. Мы не претендуем на всеведение, госпожа. Мы не боги, мы люди. Клару мутило, она тяжело опиралась обеими руками о стол. Прошлый раз она отказала хитрому, увёртливому Двейну; сейчас же, после разлетевшегося вдребезги целого мира, после творящегося хаоса в Междумирье – словно туда и в самом деле прорвался Хаос! – поневоле задумалась. – Вам самой ещё нужна помощь, госпожа, – напомнил Скьёльд. – Снадобья, к вам применённые, были… весьма неортодоксальны, насколько я успел понять. – Что значит «неортодоксальны»? – немедля зарычал дракон, однако чародей лишь успокаивающе поднял руку. – Для лечения были использованы субстанции, обычно применяемые совершенно для иного. Однако они подействовали, и это главное. Дракон мрачно молчал, и Клара, собрав силы, впечатала кулак в столешницу. – Это правда, что вы лечили моего супруга, досточтимый? Скьёльд кивнул. – Могучий дракон не позволит мне соврать. Могучий дракон что-то буркнул и отвернулся. Они спасали Зосю. Они лечили Сфайрата. – Хорошо, – услыхала Клара собственный голос. – Что я должна сделать?.. Ирма негромко ойкнула. * * * Чародей Скьёльд в одиночестве уничтожил весь котелок borchsh’a. Ел и нахваливал. – Зря не попробовали, – он поднялся. – Я в плохое место не приведу. Что ж, тогда в Эвиал. Ну, или в Мельин, как угодно. Там, где родились и Иммельсторн, и Драгнир. Леса и подземелья. Ну а потом Утонувший Краб. Поскольку он – эвиальская земля, будем говорить «в Эвиал». Надо торопиться, поэтому воспользуемся вратами через Астрал. Будет больно. – Г-госпожа Клара… – Ирма, – холодно взглянул на девчонку Скьёльд. – Ты ученица моей сестры, давай-ка не бездельничай. Открывать портал сейчас, при нынешних искажениях всего и вся – это не ведерко малины умять. Помогать будешь. Ирма вздрогнула, втянула голову в плечи и, шаркая, нехотя потащилась следом за чародеем. Белокрылая гарпия поспешно вскочила, кинулась следом, словно боясь оказаться между Кларой и Сфайратом.