Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 52 из 65 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
И каждая из этих иголок вонзалась в неё, впивалась в нервы, парализовывала, обездвиживала. Миг спустя она не могла даже моргать. Могла лишь дышать – мелко-мелко, едва-едва, задыхаясь. – Сожалею, – отрывисто бросил чародей. – Но у меня и впрямь нет времени, а кое-что от вас, госпожа Сильвия, мне-таки нужно. Ваша память о фламберге, чёрном мече Хозяина Ливня. Нет, не вашего отца; а самой идеи. Гонять с помощью этакого артефакта Смертные Ливни – всё равно что… – он махнул рукой, – неважно, впрочем. Какое-нибудь банальное сравнение придумайте сами, вам сейчас всё равно заняться будет нечем. Ничего не имею против вас, госпожа, вы талантливы и дерзки, но, к сожалению, события понеслись вскачь, так что время уговоров истекло. Сейчас я вас аккуратненько… Это были очень хорошие чары. Настолько хорошие, что даже Хаос застыл, заледенел, сжался перепуганным щенком. «Толку от тебя», – зло подумала Сильвия. Страха не было, была лишь ярость. Не «холодная», но, напротив, кипящая, словно выпившая из Хаоса весь его чёрный жар. Двейн, значит, устал ждать – что ж, хорошо, она в нём не ошиблась. Она, девчонка по сравнению с ним, потому что в его глазах и впрямь угадывалось не одно прожитое столетие, но не ошиблась. Чародей потерял терпение и решил чуть ускорить события. Что ж, заклятье у него и впрямь первый класс – как у неё сердце до сих пор бьётся? Кор Двейн небрежно кивнул, и Сильвия ощутила, как её поднимает в воздух. Левитационные чары волшебник применял играючи. Три шага до лестницы. Два. Один. Сильвия не могла зажмуриться, глаза уже должно было бы жечь от сухости, но, видать, заклятье защищало и от этих простых неудобств. Но зажмуриться ей очень хотелось, потому что было донельзя страшно – и нет, вовсе не от собственной окаменелости. Этому Двейну от неё кое-что нужно, значит, будет ещё торговля, угрозы и прочее, но не более. Чародей ступил на порог, и Сильвия, обмирая, изо всех сил (и неудачно) пытаясь зажмуриться, увидела, как со всех сторон к ним рванулась тьма, как мир стал дико вдруг растягиваться, словно вылепленный из застывшего сока дерев южных джунглей; жара и холод, мокрень и сушь – всё обрушилось на неё одновременно. Рвалось само время; она видела, как одна рука волшебника судорожно взлетела, словно отражая незримый удар, – а другая поднимается медленно-медленно, так медленно, как никогда не сможет двигаться ни один человек, откажут мускулы. Лоскуты тьмы стремительно заполняли всё вокруг, сливаясь в единую чёрную сферу. Она преградила дорогу Кору Двейну, приняла в себя разряд сорвавшейся с его пальцев молнии, рассыпавшейся голубоватыми искрами, – и захлопнулась, словно крышка гроба; Сильвию отшвырнуло назад, она врезалась спиной в белый мрамор заклинательного камня и рухнула – она сама сейчас была словно мраморная статуя. Прямо перед ней, там, где следовало находиться двери, в воздухе висела чёрная глобула, размером с крупный арбуз. Правда, и сама Сильвия не могла пошевелиться. Так и стояла, окаменев, бессильно пялясь на свой – вернее, мессира Архимага Игнациуса – шедевр. Ловушка для божественных сущностей сработала. По блестящим, словно мокрым, бокам сферы пробегали алые сполохи, и Сильвия знала – абсолютной замкнутости достичь ей не удалось, да на это она и не рассчитывала. Настоящее построение требовало, самое меньшее, нескольких миров. Но и так получилось неплохо. Теперь – надеялась она – должно ослабнуть и обездвиживающее заклятие. По заклинательному покою вдруг потянуло холодом; чёрная глобула завертелась быстрее, с неё срывались тёмные росчерки силы, словно грозовые разряды. Ловушка разрушается? – обмерла Сильвия, хотя и так не могла пошевелиться. Нет, вроде бы нет… Проклятье, не посмотреть даже, что у неё за собственными плечами! Серые призрачные бичи хлестали монолит, холодный ветер завывал над головой; а потом раздался жуткий сухой хруст, отвратительный, рвущий слух; словно камень тёрся о камень, медленно, сжатый жуткими силами. – Ха-а-а… – тяжело выдохнул кто-то позади неё. Ужас затопил её враз, ледяные когти рвали сознание, однако Сильвия в прямом смысле не могла ни пошевелиться, ни крикнуть, ни броситься наутёк. – Ха-а-а-а… – тянул страшный голос, и впрямь – замогильный. – Ха-а-ах… Потом что-то вновь захрустело, ломаясь и падая; а затем сбоку выплыла парившая над каменным полом серая тень. Остановилась, повернулась к Сильвии; вновь «ха-а-ах», а потом сквозь серые складки начало проступать лицо. Донельзя знакомое ей лицо мессира Архимага. Сильвия не могла ни разинуть рот, ни выпучить глаза, ни взвизгнуть, ни охнуть – ничего не могла. Только глядеть прямо перед собой на колышущиеся, словно серый плащ, складки тьмы да на прорисовавшийся над ними худощавый лик господина Игнациуса Коппера. Призрак замер перед ней, взглянул – он был совершенно бесцветный, сотканный из плотного тумана. И только тонкие чёрные дыры зрачков упирались в неё, буравили, проникали всё глубже и глубже. – Ха-а-ах… кха… кху… кхе… От мглистых складок отделилось нечто вроде рукава, поднялось к лицу; обозначилась ладонь, пальцы, ногти на них – мессир Архимаг словно проявлял сам себя, вытягивал из неведомой бездны. – Кха… кхе… кха… ух-ух… Си-кха-льви-кха-я… «Ну да, да, Сильвия. Узнал меня, немудрено». Ужас бился в ней, рвался на волю не хуже того Хаоса; может, и хорошо, что она не в состоянии сейчас двинуться. Во всяком случае, не опозорит себя постыдным бегством. – Сильвия… – голос призрака с каждым мгновением становился всё чище, разборчивее, правильнее. И всё больше напоминал голос прежнего мессира Архимага.
– Сильвия, девочка моя. – Это сказано было уже почти нормально. – Я в тебе не ошибся, дорогая. «Не ошибся»?! Что это значит?! – Молодец. – Прорисовавшиеся тонкие губы растянулись в улыбку, правда, весьма жуткую. – Я не знал, кто именно вернёт меня обратно, коль случится… труднопоправимое и когда это случится, но рад, что это именно ты. Ах да. Ты не можешь мне отвечать. Ну ничего, придётся слегка потерпеть. Наложенные на тебя чары истаивают, скоро спадут сами. – Он покивал, явно довольный собой. – Нет, неплохо у меня всё-таки получилось, да-да, неплохо. Побочный эффект, но оказавшийся весьма полезным. Ты, конечно же, жаждешь узнать, что случилось и почему я в таком виде? В своё время, милая, в своё время. Пока что я воспользуюсь этой возможностью и порассуждаю вслух. То, что капкан соорудила именно ты, означает, что именно ты проникла в мой дом, отыскав соответствующие записи. Это, дорогая моя, даром не пройдёт, само собой. Но – ты молодец. Молодец, Сильвия. Голос становился всё твёрже, всё увереннее. – Обошла мои ловушки – те, которые и должна была обойти. Нашла рукопись – ту, которую и должна была найти. Судя по тебе, времени с нашей последней встречи прошло немного; что ж, будем выбираться. Закончил он бодро и даже весело; подплыл к чёрной глобуле, обогнул несколько раз, качая бестелесной головой и ворча что-то вроде «тут непрочно…», «там не затянуто…» – Ну что, отпускает? – повернулся он наконец к Сильвии. – Должна уже по крайней мере мигать. Нет? Мигать не получалось. Получилось только, чтобы едва-едва дрогнули ресницы на левом глазу. Но и этому она обрадовалась так, как не радовалась, наверное, победе и захвату власти в Долине. – Хорошие чары, крепкие, – одобрил призрак. – Уловила ты, дева, поистине крупную рыбу, я так понимаю, что ж, пусть пока тут будет, а ты, как в себя придёшь, возвращайся. И сделай вид, будто ничего не случилось. Ну, разве что башню эту надо бы запереть. Монолит такой заново выращивать долго придётся. Мало-помалу Сильвия и впрямь оттаивала. Смогла наконец моргнуть. Смогла более-менее глубоко вдохнуть и выдохнуть. И наконец зашевелились пальцы. – Вот и прекрасно, – обрадовался бестелесный мессир. – Говорить можешь? Язык и губы повиновались плохо, с трудом, но в конце концов она сумела разговориться. Силы благие и не очень, как же это было хорошо!.. – Мессир, – она опустилась на одно колено, пусть и с немалым усилием. – С возвращением вас домой, мессир Архимаг. – Ладно-ладно, – благодушно отмахнулся призрак. – Нам ещё предстоит много работы, если, конечно, ты окажешься достаточно умна, чтобы понять, с кем стоит вставать рядом, а с кем нет. Судя по содержимому сей ловушки, один шаг в правильном направлении ты уже сделала. Не ошибись во втором. – Я не ошибусь, мессир. – Прекрасно, милочка. А теперь ступай потихоньку к моему дому. Там встретимся и поговорим без помех. * * * Сильвия шла к дому мессира Игнациуса медленно, хотя, как говорят в романах, «ног под собой не чуяла». Что-то случилось с господином всемогущим Архимагом. Так просто в Долину не возвращаются, утратив тело и сделавшись серым привидением; ты угодил в скверный переплёт, мессир, и, похоже, выбраться из него целым и невредимым у тебя не получилось. Но душа твоя каким-то образом не отправилась в царство мёртвых, она задержалась здесь, и, когда я поймала в ловушку могущественного мага, в ход пришли некие страховочные заклятия, оставленные Игнациусом тут давным-давно. Слишком сложно, заспорила она сама с собой. А если бы я не нашла записи? Или вообще бы никто не нашёл? Или не смог бы разобраться? Или разобрался бы, но решил ничего не делать? Или сделал бы, но никого б не уловил? Нет, ей было что возразить на это. Как так выразился мессир? «Побочное следствие»? «Побочный результат»? Заклятия, выходит, накрепко привязывали его душу к этому монолиту в Башне – недаром, видать, она именовалась «башней высшей защиты». Логично? – логично. Создать мощнейший аттрактор, к которому неведомыми узами будет привязана его душа; с тем, чтобы потом воплотиться обратно, после того как… После того как тело мессира Архимага, очевидно, погибло. То есть он встретил врага ещё более могущественного, чем он сам. Кого?! Хагена, тана Хединсея? Или – поднимай повыше! – самого бога Хедина? Или, к примеру, того же Кора Двейна. Гадать можно долго. В том числе и о том, какие именно магические механизмы позволили этой душе воплотиться, пусть даже в этом призрачном состоянии. И какую роль сыграла здесь сотворённая ей ловушка. Дом мессира стоял по-прежнему покинутый и тёмный, однако дверь оказалась чуть приоткрыта, самую малость, и из щели тянуло могильным холодом. Отчего-то стало очень не по себе. Дом мессира, уютный и мирный, напоминал сейчас громадную западню с аккуратно насаженным на крючок сыром, к которому подбиралась она – неумная, но донельзя любопытная мышка. И тем не менее она вошла, шагнула в раскрывшуюся её навстречу тёмную щель двери и вздрогнула, когда створка мягко, но быстро захлопнулась у неё за спиной.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!