Олег выругался про себя. Они вышли из избы. Вдалеке, на другом берегу озера, в воде все еще копошились мужики. Ветер рябил поверхность озера, гнул осоку, качал ветки ивняка. Неподалеку от порога Олег увидел на земле кусок бересты, прижатый камнем. Уже предчувствуя недоброе, он поднял бересту. На коре чем-то острым были вырезаны неровные буквы кириллицы. Середин наморщил лоб, пытаясь разобрать, что здесь написано, досадливо крякнул и передал бересту Велене. — Прочитать сможешь? — «Велена, Олег, спасибо за помощь, простите и прощайте». Это все, — она посмотрела на Середина, — он ушел. — Ушел, — пнул Олег камень. Тот запрыгал по траве, плюхнулся в воду, распугав лягушек. — Он не волк, он баран! — в сердцах заявил Середин. — Куда его понесло одного? — Искать моего брата, — тихо сказала Велена, — тебе обязательно идти с ним? * * * Середин сбросил на пол возле печки очередную связку дров и вытер пот. «Далась ей эта баня», — с досадой подумал он. Велена, когда поняла, что он хочет догнать Невзора, категорично заявила, что, если Олег не истопит баню, то может провалиться в Утгард и больше она его знать не захочет. На стук поленьев в баню заглянула Велена. — Еще неси. — Может, хватит, а? — Давай, давай. Не ленись. Середин прошел в избу. В печи, в глиняном горшке, что-то булькало. Запах стоял ужасный. Велена, с засученными по локоть рукавами, растирала что-то каменным пестиком в деревянной чаше. — Обед? — поинтересовался Середин. — Перебьешься. Дрова носи. Олег хмыкнул, покрутил головой, но послушался. Выбрав засохшую ель, он быстро срубил ее, очистил от сучьев и, порубив на поленья, потащил в баню. Велена уже затопила печь, по баньке плыл запах смолистых поленьев, дым выходил в открытую дверь. Часа через три, когда каменка раскалилась, хозяйка залила огонь и, подождав, пока дым выветрится, прикрыла створку. — Так, дров хватит. Я там согрела воду, замочи веник и принеси чистой воды. — Рад стараться, — гаркнул Середин. «А-а, ладно, — решил он, — попаримся напоследок. В бане мы с ней еще не пробовали». Велена насмешливо взглянула на него и покачала головой. — Все одно на уме. — Опять подслушиваешь? Он принес воды, запарил веник, как было приказано, и снова вернулся в избу. Велена все еще колдовала над чашей, добавляя к растертым травам мутную жидкость из горшка. Олег принюхался. — Разрыв-трава, огневик полевой, подорожник, э-э… Что ты там мешаешь? — Тебе это знать не обязательно. — Она предплечьем вытерла пот со лба: кисти рук были в зеленоватой кашице. — Плесни на каменку, да воды не жалей. Надо, чтобы пару побольше было. И ложись на верхний полок. Мне надо, чтобы у тебя все поры на теле раскрылись. — А ты скоро? — Иди, иди. Олег разделся в предбаннике. Каменка уже нагрелась, сухой воздух обжигал лицо. Он осторожно вылил на камни ковш озерной воды, выметнулось горячее облако. Добавив еще несколько ковшей так, что все вокруг утонуло в клубах пара, он залез на верхний полок, лег навзничь и уставился в низкий потолок. «Не похоже, что у нас сегодня случится любовь, — с разочарованием подумал он, — уж очень Велена серьезно настроена. Впрочем, все в наших руках. Вот сейчас она войдет. Золотые волосы распущены по обнаженным плечам, в глазах ожидание, она протянет ко мне руки и скажет…» Вошла хозяйка с чашей в руках, на ней была простая рубаха. Девушка осмотрелась, сморщила носик. — Я же сказала, пара должно быть много! Плеснув еще несколько ковшей на камни, она поднялась на нижний полок, протянула руку. Середин закрыл глаза в предвкушении. Велена провела ладонью по его телу, и ведуну вспомнилось, как в Чернигове купец оценивал лошадь на базаре: провел рукой по крупу после пробежки — проверял, не вспотела ли кобыла. — Ладно, пойдет, — заявила Велена. — Поднимайся, встань вот сюда. — Она подвела его поближе к печке. — Закрой глаза и подними руки. — Это что, новый способ? — Помолчи. Что у тебя на руке? — Оберег. — Сними, потом наденешь. Середин послушно размотал полотно, положил в него крестик и поднял руки. Велена зачерпнула из чаши зеленоватую кашицу и стала покрывать Середину шею, плечи, руки, грудь. Руки ее опустились ниже, он приоткрыл один глаз. — Стой спокойно, никто на него не покушается. — А жаль, — вздохнул Олег. — Повернись спиной. Она натерла ему все тело, лицо, веки, даже уши. Мазь слегка пощипывала, будто стягивая кожу. Он посмотрел на свои руки. — Ну и как, похож я на водяного? — Он не зеленый, ложись на полок. — Похоже, здесь еще белладонна и борец дубравный? — спросил он, понюхав руку. — Расслабься, ее немного. Ложись на живот. Середин лег, расслабился. Париться так париться. — Наверное, неудобно в рубашке? — вкрадчиво заметил он. — Ох, да успокойся ты. Скоро тебе ничего не захочется, даже меня. — Ты меня пугаешь. Велена взяла из бадейки распаренный веник, проверила — мягкий ли. Сильно размахнулась и опустила связку березовых веток на спину Середину. Тот зашипел, как каменка: — Ты что, больно ведь! — Терпи. Не жалея его кожи, она прошлась веником с головы до ног, потом обратно. Середин почувствовал, что еще немного и шкура со спины полезет клочьями. Велена отложила веник и принялась массировать ему спину, втирая в кожу зеленую массу. — Ох, помню, недавно я вот так одну… — Середин осекся, пальцы Велены защипнули кусок кожи над ребрами. — И что? — Нет, это я так. — Я спрашиваю: и что дальше? — В ее голосе зазвучали металлические нотки. — Ничего, Родом клянусь! Ее перелестник сглазил, пришлось заговаривать девку. — А-а, — пальцы разжались, — чем лечил? Тирличем, туей, да? — Угу, — пробормотал Олег, проклиная свой длинный язык, — вроде, помогло. — И тебе поможет. — Я здоров, и никто меня не сглазил, в след не ступал… — А будешь еще здоровее. Переворачивайся. — Она снова взяла в руки веник.