– Мисс Остин близкая приятельница мистера Бреннона. Я не успела обдумать услышанное, потому что в ту же секунду дама каким-то чудесным образом пришла в себя и, оттолкнув Уайлда, закричала: – Это я-то приятельница?! Да я пожертвовала Доминику лучшие годы жизни! Я отдала ему свою молодость! – Простите, мисс Остин, я что-то перепутал, – попытался оправдаться дворецкий. – Вы познакомились с мистером Бренноном всего год назад! – неожиданно резко воскликнул мальчишка Флип, вскочив с места. – Трудно назвать лучшими годы с шестидесятого до шестьдесят первого, не находите? Вам нужны были только его деньги! Женщина задохнулась от возмущения, нотариус уронил очки, а я осторожно сделала несколько шагов назад, отступая от места конфликта. – Ты никогда мне не нравился, мерзкий Флипи! – пискляво выкрикнула она и со злостью швырнула на пол письмо, полученное в наследство. – Мисс Остин, прошу вас держать себя в руках. Бархатистый голос пролетел через весь зал, разрядив повисшее в воздухе напряжение. Все тут же устремили взоры в сторону говорившего. Мужчина со знаком полумесяца на воротничке поднялся и мягкой кошачьей походкой направился в центр зала. Он был коротко стрижен, как и все служители закона, на тонких губах играла загадочная полуулыбка. Мужчина не повысил голос, но его услышали все – услышали и замерли, дружно наблюдая за приближением хищника. Первой обрела дар речи мисс Остин. Подумать только – мисс! Кстати, даже не зная эту женщину, я была всецело солидарна с Флипом. – Какое право вы имеете мне указывать? – спросила она у таинственного патрульного. – Я женщина, познавшая величайшее горе – потерю любимого! А этот щенок смеет обвинять меня в корысти! Мужчина небрежным, но выверенным движением извлек из нагрудного кармана блестящую бляху в виде все того же полумесяца и продемонстрировал ее мисс Остин. – Старший следователь ночного патруля Денери Уотсон, – уверенно представился он. – И я призываю вас к порядку как слуга закона. Женщина поджала и без того сморщенные узкие губы, с неодобрением разглядывая бляху. – Насколько я понимаю, ваше время – ночь, мистер Уотсон. Вот ночью и указывайте мне, что делать. – Ошибаетесь, днем я также вправе раскрывать тайны ночи, – усмехнулся он и повернулся к нотариусу. – У вас все? Я могу начинать работу? – Секунду, мистер Уотсон, я почти закончил, – проговорил нотариус и в упор посмотрел на меня. – Мисс Ломаш, вам предстоит оформить очень много бумаг. Жду вас у себя в конторе после обеда. – Он протянул мне листок с адресом и, собрав свои бумаги, поспешил откланяться. Я прочла неизвестный адрес и положила листок в сумочку. Теперь придется еще и бумаги оформлять. Наверное, моя поездка в Меренск не ограничится двумя днями. – Мисс Остин, – тем временем снова зазвучал приятный бархатистый голос, – вы могли бы уделить мне минутку? – Конечно, господин следователь, – устало согласилась дама. – Отлично! – просиял мистер Уотсон. – Прошу всех оставить нас с мисс Остин наедине. Мисс Ломаш, не уходите далеко. Я лишь на миг встретилась взглядом со следователем патруля, но этого хватило, чтобы по спине пробежал неприятный холодок. Нет, я не выдала страха ни словом, ни жестом. Учтиво кивнула и, развернувшись, вышла из зала, держа осанку и стараясь дышать ровно. Но едва дверь за моей спиной закрылась, дыхание сорвалось. – Уайлд, можно мне выпить чая? – тихо попросила я. – Конечно, мисс Катарина, идемте. – Дворецкий – единственный, кто на раз вычислил мое волнение. – Флип, дружок, ты сегодня не завтракал, идем, я накормлю тебя, – щебетала рядом румяная служанка. Парнишка что-то отвечал, но их голоса доносились до меня как через стену, обрывками фраз и слов. Кровь пульсировала в висках, мешая сосредоточиться. Я ведь должна радоваться! Теперь я баснословно богата. Но что-то было не так, и я ощущала это каждой своей клеточкой. Я расположилась в гостиной у камина, куда Уайлд и принес поднос с чаем. На этот раз чашка была одна. – Вы не присоединитесь ко мне? – поинтересовалась я. Мне безусловно было о чем подумать, но именно сейчас не хотелось оставаться одной. – Конечно, мисс Катарина. Дворецкий принес чашку и для себя, уселся в соседнее кресло и разлил ароматный горячий напиток. – Расскажите, пожалуйста, подробнее про мисс Остин, – попросила я. – Они с мистером Бренноном были дружны в последнее время. Кажется, она держит насколько винных лавок в центре. – Любовница? – прямо спросила я. Уайлд поперхнулся, но сумел сохранить невозмутимый вид. – Я не лез в личную жизнь мистера Бреннона, но она бывала здесь довольно часто. Я поняла, что Уайлд слишком тактичен, чтобы обсуждать подобные темы. И еще раз поразилась верности и преданности прислуги деда. Даже после его смерти они уважали его, а это дорогого стоит. – А Флип? Он кто такой? – Мистер Бреннон очень горевал после кончины вашего батюшки, тогда он и взял себе на воспитание сиротку Флипа. Мистер Бреннон обучал его грамоте, счету и даже магии, хотя дар у парнишки посредственный. – А у меня и вовсе его нет, – проговорила я, поймав себя на том, что пальцы снова отбивают нехитрую мелодию по столешнице. Помнится, когда-то папа горевал, что не имеет такого уровня дара, как у деда: он все хотел доказать отцу, что чего-то стоит, а с магией, по его мнению, это было бы проще. – Вы уверены, мисс Катарина? – прищурившись, поинтересовался дворецкий. – Абсолютно, – горько усмехнулась я. – Когда мне было пятнадцать, я хотела стать пифией. Видения приходили регулярно и довольно отчетливо, но в Институте магических искусств надо мной лишь посмеялись, сказав, что такие видения бывают у каждого десятого, а истинная пифия должна обладать более сильным даром. – И вы увлеклись ядами? – И я решила учиться тому, что казалось интересным. – Вам до сих пор интересно? – с улыбкой спросил дворецкий. – Ни капли не жалею, что так вышло. Кажется, именно это мое призвание. – Ваш дедушка гордился вами. Да и отец гордился бы, если бы был жив. После этих слов Уайлда у меня возникло сильное желание связаться с отцом и спросить, как он. Нет, сомнений в том, что папа жив, у меня не было, но постоянные разговоры о его смерти пугали. – Мисс Ломаш! Мы с Уайлдом синхронно обернулись к двери, чтобы увидеть мужчину, который при оглашении завещания стоял рядом со следователем. – Мистер Уотсон хотел бы задать вам пару вопросов. Я поспешно поставила чашку, поднялась, оправила складки платья и медленно, стараясь не суетиться, последовала за мужчиной. – Не волнуйтесь, мисс Ломаш, всего лишь пара вопросов, – почему-то сказал он. – Я не волнуюсь, мне нечего скрывать. Мы вошли в тот же зал, где оглашали завещание. Мисс Остин здесь уже не было, только следователь, я и этот сопровождавший меня коротко стриженный неизвестный блондин. – Я забыл представиться, – словно прочел он мои мысли, – я младший помощник мистера Уотсона, Кларенс Деш. Я учтиво кивнула и присела на отодвинутый для меня стул. – Вы готовы к беседе, мисс Ломаш? – поинтересовался следователь. – Всецело. – Когда вы приехали в Меренск? – Вчера, около полуночи, – припомнив, ответила я. Следователь энергично делал пометки в блокноте, загородив его от меня рукой. Жаль, мне было очень любопытно узнать, кто мог убить деда в его собственном доме. А как я уже выяснила из услышанных кое-где обрывков фраз и слов дворецкого, мистера Бреннона отравили именно здесь. Выходит, кто-то из своих. Выглядело это жутко, особенно на фоне уважения к нему со стороны прислуги. – Какие отношения были у вас с покойным? – Холодные, – машинально ответила я. – Знали ли вы, что жизни вашего родственника угрожает опасность? – Нет. Странные вопросы нервировали, создавалось впечатление, что мистер Уотсон пытается вывести меня на чистую воду подобно преступнику. – Верно ли, что вы занимаетесь изготовлением ядов? – И этим в том числе, – ответила я и, поймав недовольный взгляд следователя, исправилась: – Верно. – И вы в курсе, что мистера Бреннона отравили? – Я слышала об этом.