Следователь вдруг отложил ручку и, откинувшись на спинку стула, окинул меня цепким, проницательным взглядом. Он скрестил руки на груди и выглядел расслабленным. Я знала этот прием, им довольно часто пользовались патрульные на допросах. Имитация расслабленной дружеской беседы. Допрашиваемый видит, что следователь спокоен, и теряет бдительность. На меня это не действовало, но и скрывать мне нечего. – А знаете ли вы, каким ядом отравили мистера Бреннона? – Контрантом. – Видите ли, по данным базы Совета магов Диосты, этот яд изобрела некая мисс Катарина Ломаш, верно? – Да, это моя разработка. Никогда не думала, что кому-то придет в голову использовать контрант для убийства. Ведь для того, чтобы убить этим видом яда, необходимо ввести его прямо в кровь, да еще и в нешуточном количестве! – Может быть, вы расскажете нам, как можно убить, казалось бы, безвредным средством от мавочного паразита? – Если взять большую дозу, думаю, капель сто, и ввести внутривенно, для прямого попадания в кровь, то исход вполне может стать летальным, – озвучила я свои размышления. Другого способа убийства этим ядом я просто не представляла. Разве что налить полную ванну контранта и утопиться в ней, но и смерть будет от удушья, а не от яда. Следователь слушал внимательно, но по-прежнему не возобновлял запись, продолжая имитировать дружескую беседу. – Полагаю, при таком способе убийства лучше выбирать крупные вены? – Лучше даже артерии, – подумав, ответила я. – Например, сонную или бедренную – идеально. Следователь кивал в такт моим размышлениям и, едва я закончила, вернулся к записям, тем не менее продолжив расспросы: – Вы сказали, что у вас были холодные отношения. Насколько? – Мы не общались. – Вообще? – Недавно он написал мне письмо с просьбой приехать, я ответила не в самой вежливой форме. – Это ваше письмо? – Мистер Уотсон продемонстрировал лист бумаги, исписанный моим почерком. – Мое, – опустив глаза, ответила я. Как ни старалась сохранять на лице вежливую, приветливо-пренебрежительную улыбку, периодически она ускользала, выпуская истинные эмоции. Страх, волнение, стыд от того, что кто-то читал мое послание, недостойное настоящей леди. – Через два дня после получения вашего письма его убили, – сообщил следователь. – Знали ли вы, что стали основной наследницей? – Даже не подозревала. – Обрадовались? – с ухмылкой спросил он, снова оторвавшись от блокнота. – Как вы могли такое подумать?! – возмущенно воскликнула я. – Да, я не могу сказать, что убита горем, но радоваться чьей-то смерти из-за наследства? – Чьему-то убийству, – неожиданно поправил мистер Уотсон. – Что? – Вы сказали – «радоваться смерти», я поправил вас. Вы могли бы радоваться убийству мистера Бреннона. Больше всего мне хотелось сейчас влепить Уотсону звонкую пощечину, чтобы убрать с его лица эту самодовольную улыбку и немного отрезвить. Впервые в жизни пожалела, что нельзя бить патрульных. В душе все кипело, но внешне я оставалась невозмутима, продолжая чуть снисходительно улыбаться. – Нет, я не рада убийству деда. – Почему, вы ведь получили состояние? – искренне удивился следователь. – Мне не было нужно его состояние – ни раньше, ни сейчас. Следователь задумчиво хмыкнул. – Вы прекрасно держитесь и ведете себя как леди, нужно отдать вам должное. Но, мисс Ломаш, я знаю, что вы живете небогато. Снимаете комнату, а ваша одежда выглядит великолепно, но она дешевая. Щеки опалило жаром, и я еле сдерживалась, чтобы не закричать или не разрыдаться. – Я одеваюсь так, как могу себе позволить, – отчеканила я. – У вас есть еще вопросы? – Пока нет, – растягивая слова, ответил мистер Уотсон, – вы и так нам очень помогли. Я поднялась и, не прощаясь, покинула зал. Шла медленно – не хотелось, чтобы создалось впечатление побега. Мне не от чего убегать. Следом за мной, как оказалось, направился мистер Деш, нагнавший меня уже в коридоре. – Не злитесь на него, он не хотел вас обидеть, – дружелюбно проговорил он. Хоть внешне мистер Уотсон изумительно прекрасен, мистер Деш определенно более приятный человек и собеседник. – Мне не на что злиться, – улыбнулась я. Мы уже дошли до гостиной и вот-вот должны были распрощаться. Как я поняла, мистер Деш направлялся за Флипом, а мне нужно было заглянуть в мою комнату. Я хотела задать один вопрос, но решилась сделать это в самый последний момент. – Мистер Деш… Меня в чем-то подозревают? – Мистер Уотсон подозревает всех, – развел руками он, – но не переживайте, все будет хорошо. Я кивнула и, простившись с ним, ушла. Песнопений сегодня уже не было, но запах воска разнесся по всему особняку. Там, в комнате, увешанной изображениями Безликой богини, еще сутки будут гореть восковые свечи в память мистера Бреннона. Кстати, наверное, нужно будет все-таки сходить в склеп: раз уж он оставил мне такое наследство, пусть и не очень желанное, будет нелишним поблагодарить. В свою комнату я зашла, чтобы переодеться. Ехать к нотариусу я предпочла в брючном костюме строгого покроя, конечно же черного цвета. Шляпку с вуалью оставила, как и перчатки, а вот туфли выбрала другие, на более высоком каблуке. У меня было всего три кристалла связи, и распорядиться ими следовало с умом. Однозначно нужно связаться с отцом, хотя бы для того, чтобы рассказать ему о наследстве и спросить, бывала ли я в детстве в доме деда. Я уверена, что не бывала, но, когда все вокруг твердят обратное, возникают определенные сомнения. И конечно, нужно предупредить мисс Томсон о возможной задержке. Хотя с секретарем лучше переговорить после поездки к нотариусу. Я уселась на кровать и, активировав кристалл, произнесла: – Адам Бреннон. На этот раз отец долго не подключался к связи, и я уже всерьез разволновалась. – Кати! Привет, малышка! – В изображении над кристаллом появилось не только суровое лицо отца, но и улыбающееся мамино. – Привет, – улыбнулась я. – Я в Меренске. – Рассказывай! – Отец нетерпеливо воззрился на меня. – Деда отравили, это была не естественная смерть, и он оставил мне… все. – Что все, Кати? – поинтересовалась мама. – Все, – развела руками я. – Рудник, конезавод, дома, счета. Отец нахмурился, а мама почему-то схватилась за сердце. – То есть ты теперь богата? – Баснословно. – Дело, конечно, твое, но я думаю, что ты должна отказаться от наследства! – твердо произнес папа. – Адам! – возмущенно воскликнула мама. – В пользу короны?! – Да, пап, – включилась в разговор я. – У деда есть воспитанник, сирота, но ему нет двадцати. Лучше уж отдать все ему, когда он станет совершеннолетним, чем облагодетельствовать корону. – Или свыкнуться с мыслью, что ты теперь богата, и наслаждаться! – воскликнула мама. Я еще не решила, нужно ли мне все это. Менять свою жизнь совершенно не хотелось, но и немного денег явно не будут лишними. Речи о том, чтобы отдавать все нажитое дедом короне, и быть не могло. Если я все же не смогу принять это наследство, то есть еще Флип. Я видела, как он заступался за мистера Бреннона. Он знал его и, наверное, любил. Я же чувствовала себя воровкой, забравшей принадлежащее не мне. Мне не хотелось управлять рудником или конезаводом. Я специалист по ядам, так пусть все остается на своих местах. – Я не хочу быть ему должным. – Адам! – снова воскликнула мама. – Девочка сможет безбедно жить всю жизнь! Тем более нельзя быть должным мертвецу! – Тоже верно, – пожала плечами я. – Решай сама, – вздохнул папа. – Но я знаю своего отца. Он ничего не делал просто так, Кати, будь очень осторожна. – Хорошо, папочка, – усмехнулась я. – Скажи, я никогда раньше не бывала в Меренске? – Н-нет, – настороженно ответил отец. – Так я и думала. – Когда ты возвращаешься? – спросила мама. – Полагаю, еще на день придется задержаться, для оформления бумаг.