— Шеф, мистер Готшальк уже здесь. — Какой еще Готшальк? — Тот самый джентльмен на розовом «понтиаке», из Калифорнии. — A-а. Пригласи его войти. Готшальк вошел, когда Вирджил Тиббз еще находился в кабинете. Мужчина средних лет, солидный, полноватый, с короткой стрижкой. — У вас ко мне претензии? — резко спросил он. Билл Гиллеспи указал на стул. — Ни в коем случае, мистер Готшальк. Но я был бы вам весьма признателен, если бы вы смогли уделить мне немного времени. Понимаете, двое суток назад, ночью, здесь произошло убийство, и мы подумали, что вы поможете нам пролить на это хоть каплю света. Услышав его слова, Тиббз не стал уходить и сел. Гиллеспи это заметил, но промолчал. — Значит, ваша фамилия Готшальк, — произнес он. Этим шеф полиции как бы предлагал человеку сообщить о себе подробности. Готшальк достал из нагрудного кармана визитную карточку и положил на стол перед Гиллеспи. — Позвольте взглянуть? — попросил Тиббз. — О, разумеется. — Готшальк достал еще одну карточку. — Вы… из полиции? — Да. Я Вирджил Тиббз. Занимаюсь расследованием убийства, о котором упомянул мистер Гиллеспи. — Простите, что сразу не понял. — Готшальк протянул руку. Они обменялись рукопожатиями. Затем Тиббз спокойно откинулся на спинку стула, ожидая, когда Гиллеспи продолжит разговор. В кабинет вновь заглянул Арнольд: — Приехал Ральф. Гиллеспи задумался, затем начал вставать, будто собираясь выйти, но его остановил появившийся в дверях Ральф. Посмотрев на Готшалька, он ткнул в него пальцем: — Это он. Гиллеспи опустился в кресло. Готшальк вытянул шею, чтобы взглянуть на Ральфа, потом отвернулся, сбитый с толку. Арнольд стоял у двери, не зная, что делать дальше. — Так что с этим джентльменом, Ральф? — мягко спросил Гиллеспи. Бармен глубоко вздохнул. — Я вообще-то забыл, а тут он объявился, и я вспомнил. Этот человек заходил к нам поесть в ту самую ночь, минут за сорок пять до мистера Вуда. — Ничего не понимаю, — проговорил Готшальк. — Я как раз тогда протирал пол у дверей, — продолжил Ральф, — и видел, что больше машины не проезжали. Только он. — Ты заметил, с какой стороны этот джентльмен подъехал? — поинтересовался Гиллеспи. — Да, он ехал на юг. — Дальше. — Ну, потом я узнал, что Сэм… ну, в смысле, мистер Вуд, нашел мертвого итальянца прямо на шоссе. А до того не было ни одной машины, только вот он проехал. — Ральф замолчал и сглотнул. — Вот я и решил, что это его работа. Готшальк вскочил со стула с резвостью, которую трудно было ожидать от человека его комплекции, но сразу успокоился и сел. Тут Билл Гиллеспи сделал, как ему показалось, очень умный ход. Он посмотрел на Тиббза: — Давай, Вирджил, действуй, это твое. Ему стало нравиться иметь рядом вот такого мальчика для битья, который, по сути, бесправен, но на него в случае провала можно будет свалить все. Правда, имелось еще одно обстоятельство, неприятное для Гиллеспи. Ему очень не хотелось в этом себе признаваться, но он понимал, что Тиббз не дурак. Насколько этот негр смышленый, Гиллеспи не мог даже оценить, но в глубине души у него таилось горькое подозрение, что Тиббз в их деле понимает лучше, чем любой в здешней полиции, включая и его самого. Состояние Гиллеспи можно было сравнить с тем, что чувствует курсант-пилот, которому казалось, будто он уже знает, как летать, но, неожиданно столкнувшись в воздухе с незнакомой ситуацией, желает, чтобы штурвал самолета взял инструктор. Скверно было то, что инструктора, который всегда мог выручить, у Гиллеспи никогда не было. — Мистер Готшальк, — произнес Тиббз, — судя по вашей карточке, вы инженер пусковых ракетных установок. — Совершенно верно, — ответил Готшальк спокойным тоном. — У нас сейчас на мысе запарка. Я как раз проезжал через ваш город по дороге туда. — Чтобы успеть к вчерашнему запуску? — Да, мистер Тиббз. — О каком мысе идет речь? — вмешался Гиллеспи. — О мысе Кеннеди. — Да-да, конечно. — Гиллеспи велел Тиббзу продолжать и взглянул на Ральфа. Бармен стоял с полуоткрытым ртом, потрясенный тем, что человек, которого он заподозрил в страшном преступлении, имеет отношение к захватывающим событиям, о которых он читал в газетах. — Мистер Готшальк, перекусив в баре, вы двинулись дальше на юг? — Да, я выбрался на скоростное шоссе и ехал без заправки миль, наверное, сто пятьдесят. — Какой у вас гриф секретности, мистер Готшальк? — поинтересовался Тиббз. — Особой важности. — О, значит, в вашу сферу включены и ядерные вопросы. — Да, приходится заниматься и этим. — А теперь последний вопрос, чтобы уже выяснить все до конца. Почему вы в такое время поехали на машине, а не сели в самолет или в поезд? — Мистер Тиббз, я решил на сей раз воспользоваться машиной, потому что надеялся после запуска захватить жену и провести с ней неделю на островах во Флориде. Конечно, если не возникнет накладок. Но без них не обошлось. Так что после запуска мне пришлось ехать на завод, а теперь я возвращаюсь обратно на космодром. — Иными словами, вы решили ехать на машине, чтобы потом на ней же отправиться отдыхать с миссис Готшальк? — Именно так. — А почему в столь поздний час? — Жара. Я ее плохо переношу. К тому же в моей машине нет кондиционера. Вот я и решил больший участок пути проскочить ночью. — А еще, сэр, я хочу спросить вас вот о чем. Когда вы в ту ночь проезжали через Уэллс, вам не встретилось нечто странное? Лежащего на шоссе человека вы, разумеется, не видели, иначе бы остановились. Но, может, что-нибудь другое, что помогло бы нам в расследовании? Например, людей на улице? Готшальк покачал головой. — Мне не хочется, чтобы вы подумали, будто я стараюсь себя выгородить. Я с радостью помог бы вам, но мне нечего сказать. Ничего необычного на улицах города я тогда не заметил. Мне даже показалось, что город вымер. Тиббз встал. — Позвольте, сэр, выразить вам глубокую признательность за то, что уделили нам время. Готшальк тоже поднялся. — Я могу идти? — Конечно, сэр. Официально вы могли уйти отсюда когда угодно. И, надеюсь, вы поняли, что это было не задержание, а просьба прийти к нам для беседы. — Честно говоря, — отозвался Готшальк, — я это воспринял по-иному. Решил, что на каком-то участке дороги превысил скорость и меня засек радар. Или попал еще в какую-нибудь ловушку для автолихачей. В общем, я готовился заплатить штраф. — Шеф полиции Гиллеспи не допускает, чтобы здесь устраивали какие-то ловушки. Позвольте мне официально объявить, что вы свободны от каких-либо подозрений. — Приятно слышать. Хотелось бы видеть всех копов похожими на вас. — Он посмотрел на Гиллеспи. — И не в обиду будет сказано, но я рад, что демократия существует не только на словах политиков. До свидания, джентльмены. Когда он покинул кабинет, Гиллеспи кивнул Тиббзу, чтобы тот остался. Шеф полиции не предложил ему вновь сесть, так что детектив стоя ждал, пока в коридоре стихнут шаги. Затем Гиллеспи взял со стола карандаш и начал вертеть его. — Вирджил, ты занимаешься расследованием убийства, поэтому я позволил тебе вести разговор с этим типом. Но, по-твоему, это было умно говорить ему, что он свободен от всех подозрений? Он работает в очень серьезной организации, и она сумеет его защитить. Теперь уже ты к нему не подберешься. Но что ты станешь делать, если вдруг обнаружишь, что он сообщил сейчас далеко не все, что знает? — Гиллеспи откинулся на спинку кресла. — Подумай хорошенько: этот человек сам признался, что проехал ночью прямо по тому месту, где Сэм… то есть мистер Вуд, нашел убитого. А потом ни в ту, ни в другую сторону не прошло ни одной машины. Конечно, на убийцу он не похож, но находился на месте преступления приблизительно в то время, когда оно совершилось. Ты ведь помнишь, что сказал доктор насчет времени смерти Мантоли? Оно совпадает с тем, когда там проезжал твой приятель Готшальк. А ты объявил ему официально, что он свободен от всех подозрений. На Тиббза эти слова, видимо, не произвели впечатления. — Вы привели весьма резонные доводы, шеф Гиллеспи, — проговорил он, — и я бы с вами согласился, если бы не одно обстоятельство. — Какое, Вирджил?