Уошберн быстро что-то записывал в блокнот. — Надо немедленно скрыть вентиляционные трубы. И прекратить возить посетителей на наших испытательных автомобилях. Что-то еще? — Нет, это все, — ответил Тиббз. — А теперь, может, вы объясните, для чего я вам нужен? Даффи и Лониган представились. Они были федеральными агентами бюро по борьбе с наркотиками. Дальше беседу продолжил Лониган: — Мистер Тиббз, в нашем ведомстве есть досье на всех заметных сотрудников полиции в стране. И когда нам недавно потребовался человек, свободно владеющий сербскохорватским языком, мы без труда его нашли. Это был заместитель шефа полиции Кливленда. Вы помните встречу с неким Готшальком? Вирджил задумался. — Да, инженер-ракетчик. Лониган кивнул. — Полиция Уэллса задержала его для допроса в связи с убийством, которое вы там расследовали. Тиббз поморщился. Ему не очень хотелось об этом вспоминать. — Так вот, вы тогда произвели на него большое впечатление, которым он поделился с сотрудниками службы безопасности на мысе Кеннеди. Вот таким способом вы попали в наше досье. — Хорошо. — Вирджил вздохнул. — Так в чем же все-таки дело? Лониган улыбнулся. — Да, давайте перейдем к делу. Нам нужна ваша помощь в расследовании очень сложного преступления. — Если шеф Магауан не возражает, то и я тоже. — Он пожал плечами. — Но у меня нет особых способностей. Иностранными языками я не владею, в химии тоже разбираюсь слабо. До сих пор мне приходилось заниматься исключительно убийствами. В этом деле я более или менее специалист. Но у нас есть сведущие в наркотиках люди. Даффи извлек из кармана сложенный лист, развернул и притворился, будто читает. — Вот тут сказано, что вы обладатель черного пояса карате. Кто его вам выдал? — Нисияма. — Мы хорошо знакомы с мистером Нисиямой. Черный пояс от него получить труднее, чем Моше Даяну водрузить знамя победы над Каиром. Если вы прошли обучение у такого мастера и это длилось не один год, то, уверен, с проблемами, связанными с Востоком, наверняка разберетесь. — Из японского знаю лишь спортивные термины, — заметил Тиббз. — Да и с самой Японией знаком поверхностно. Только правила поведения, принятые в боевых искусствах. — Но вы также изучали айкидо под руководством Таканаси. — Да, лет пять. — Тоже черный пояс? — Пока нет. Дальше снова заговорил Лониган: — Мистер Тиббз, вероятно, кое-что из того, что я сейчас расскажу, вам известно, но все равно прошу внимательно выслушать. Это необходимо для создания общей картины. — Конечно. — Накануне Второй мировой войны японцы, которые тогда были настроены чрезвычайно агрессивно, наводнили соседний Китай опиумом с определенной целью — понизить сопротивляемость нации. Надо заметить, что в Китае проблема наркомании и без того была острой. Еще в тридцать шестом году нанкинское правительство, угрожая смертной казнью, потребовало от наркоманов лечения. Но все равно через два года одну восьмую жителей Нанкина составляли безнадежные наркоманы. И положение ухудшалось. Шестнадцать лет спустя ситуация изменилась. Коммунистам в Китае с помощью репрессий удалось остановить рост наркомании и в значительной степени решить данную проблему. Но остался Гонконг, где активно действует наркомафия. Теперь ее деятельность направлена на Запад, и прежде всего на США. — Он подошел к окну и развернулся, ухватившись сзади за подоконник. — Ни для кого уже не секрет, сколько наших солдат во Вьетнаме подсели на иглу. А марихуану и героин туда поставляет китайская мафия. В докладе адмирала Уильяма Мака, представленном в президентскую комиссию в августе семидесятого, приведены ужасающие цифры. Наркотики приносят мафии фантастические доходы. — Вы специалист по убийствам, — вставил Даффи. — А это массовое убийство. Понимаете? — Что от меня требуется? — спросил Тиббз. Зазвонил телефон на столе Уошберна. Он снял трубку и посмотрел на Тиббза. — Это вас. — Вирджил, извини, что отрываю, но дело срочное, — раздался голос Магауана. — Заканчивай там поскорее и приезжай сюда. У нас еще одно убийство, как раз по твоей части. Глава 3 Подавленная неутешным горем Юмеко, тихо сидела в кресле, закрыв глаза и пытаясь хотя бы так отгородиться от окружающего мира. Страдать ей было не в новинку, но это несчастье обрушилось как снежная лавина. Ну почему так случилось, что мистер Ван, единственный в мире человек, обративший на нее внимание и проявивший доброту, теперь лежит мертвый? Погибший от руки убийцы. Горе было настолько острым, что она была готова сделать харакири, но на это имели право только жены и дочери самураев. К тому же Юмеко знала, что обязана жить хотя бы потому, что, кроме нее, покойного мистера Вана некому оплакать и почтить его память, тем самым обеспечив достойнейшему человеку блаженство в ином мире. А после этого она мечтала присоединиться к нему. Все равно впереди ее не ожидает ничего хорошего. У ее кресла на корточки присел полицейский, который явился на вызов, после того как она обнаружила убитого мистера Вана. — Я вам очень сочувствую, мисс Ван, — сказал он. Юмеко вздрогнула. «Какая мисс Ван? Ах да, этот добрый полицейский думает, что я его дочка». Она открыла глаза. — Сейчас вашего отца нельзя трогать. Давайте немного подождем: скоро приедет знающий человек и все сделает как надо. — Спасибо, — еле слышно произнесла Юмеко. Сколько прошло времени, она не представляла, но, услышав, как открылась входная дверь, привычно напряглась. А затем вспомнила, что бежать докладывать мистеру Вану о визитере не нужно, потому что нет уже на земле этого замечательного человека. Вирджил Тиббз спокойно выслушивал в прихожей доклад полицейского Барри Ротберга. — Девушка позвонила час назад. Видимо, в доме жили только двое, она с отцом. Девушка в гостиной. Потрясена настолько, что не может разговаривать. — Больше никто ничего не видел? Ротберг покачал головой: — Нет. Шеф Магауан строго приказал ничего до вашего приезда не трогать. Мы исполнили это в точности. Вирджил кивнул: — Хорошо. Он вошел в комнату в задней части дома. Вначале неторопливо оглядел музейные шкафы, заполненные красивыми статуэтками, вероятно, редкими и дорогими, внимательно осмотрел плотно задвинутые шторы, почти совсем не пропускающие дневной свет. Не ускользнул от его внимания и дорогой красный ковер на полу, который он тщательно проверил: может ли ворс держать следы. Убедившись, что не может, Вирджил Тиббз повернулся к мертвому мистеру Вану, лежащему среди своих сокровищ в весьма странной позе: на спине, вытянув руки вдоль тела. Казалось, он принял эту позу добровольно. И вообще отсутствовали какие-либо очевидные признаки, что над ним было совершено насилие. Спокойное, почти безмятежное лицо, раскрытые глаза, обращенные вдаль. Лежал он примерно под углом в тридцать градусов к стене, недалеко от небольшого стола, стоящего в центре комнаты. Стол был покрыт толстой бархатной скатертью. Установленный на потолке светильник направлял узкий луч прямо в его середину. Два шкафа с нефритовыми статуэтками были открыты, но опять же без следов взлома. Со стеклянных полок кто-то снял четыре статуэтки. Они были тут же, лежали на полу, полукругом, по две с каждой стороны головы их почившего владельца. Со своего места в шкафу сняли еще одно изделие из нефрита — нечто похожее на кинжал. Он торчал, глубоко всаженный в грудь мистера Вана с левой стороны. Это был Я-Чан, символ власти в средневековом Китае, который совсем недавно стал экспонатом коллекции мистера Вана. Но Вирджил Тиббз пока этого не знал. Он долго стоял, задумчиво поглаживая подбородок, затем опустился на колени рядом с убитым и внимательно осмотрел его. Сзади подошел его помощник, Флойд Сандерсон, но стоял тихо, зная, что отвлекать сейчас шефа нельзя. — Что сказал доктор? — спросил Тиббз. — Почти ничего. Констатировал смерть, примерно четыре или пять часов назад. Тиббз поднял безжизненную руку мертвого старика и слегка согнул. Потом спросил, не поднимая головы: — Кондиционер здесь был включен? — Не знаю, — ответил Сандерсон. — Надо спросить у девушки. Думаю, что нет. Когда мы вошли, все предметы были теплые. Тиббз кивнул: — Ты прав. Тут не очень прохладно. Он продолжил осмотр трупа, не прикасаясь к лежащим у его головы нефритовым статуэткам. — Что фотографии? — Сняты на черно-белую пленку и цветную. Уже печатают. — Хорошо. — Он повернулся к Сандерсону. — Как ты думаешь, эти статуэтки у головы выбрали случайно или в этом есть какой-то смысл? Помощник пожал плечами: — Не представляю. Я такого никогда не встречал раньше.