Агнесса после прекрасного вечера, проведенного дома в окружении семьи и жениха (не столь важно, что тот не догадывается о своем новом статусе), была в хорошем настроении и на надувшегося Арингила не обиделась. «Ничего, обживется и привыкнет, – подумала она. – Папа же привык». Артем постучал в монастырские ворота. Открылась маленькая дверка на уровне глаз, и на него посмотрел привратник. Оглядел его с головы до ног и засмеялся. – Хорошо погулял. Будет что отмаливать. Вино принес? А то смотри, не пущу! Вместо ответа Артем подал в окошко бутылку, при виде которой привратник просветлел. – Молодец! – облизнувшись, сказал он. – Еще немного – и станешь настоящим монахом. Проходи. Быстро прошмыгнув по большому двору, землянин ввалился на кухню. – Что-то ты сегодня запоздал, – добродушно встретил его повар. Артем молча протянул ему бутылку вина, которая тут же исчезла под фартуком повара. – Габриель, накорми нашего друга, – крикнул мастер в глубь огромной монастырской кухни. После завтрака Артем сидел в своей каморке, размышляя о своих дальнейших шагах. Оказалось, что оставлять тело Артаму бывает небезопасно. Тот может совершить такие поступки, за которые расплата придет незамедлительно. Но что делать, он не знал, а спросить было не у кого. Не с кем посоветоваться – не с самим же Артамом, прожигателем жизни. Эх был бы здесь Сунь и Высунь, подумал Артем. Он бы мог что-то сказать или посоветовать, не обязательно что-то дельное, но с ним было как-то веселее. И в этот момент ему в голову пришла идея переслать тому весточку. Как это сделать? Да очень просто: нужно попросить Суня о чем-нибудь, и у того в блокноте появится запись. Артем обрадовался, что может пообщаться с мастером проклятий, и стал сооружать алтарь. Сложил книги стопкой, накрыл свитком и положил на них кусок пирога, так любимого коротышкой. О чем просить мастера проклятий? Это была та еще задача. Никому плохого Артем не желал. Просидев минут пятнадцать, решил просить что-нибудь хорошее. Да только что? Исправить его руки и снять проклятие? Он повертел ладони перед глазами – нет, не пойдет. Исправить нож, что желал убить хозяина? Так на Артема он не покушался. Его память возвращалась в прошлое, и перед внутренним взором встал образ кривоногой баски, что стала считать его родителем. Он улыбнулся и сказал: – Великому и неповторимому созидателю и инженеру Сунь Вач Джину от Артема. Свад, прошу тебя, исправь ноги баске Чу. Ведь ты уже дома и можешь это сделать. Давай, друг, дерзай! Шло время, пирог лежал на стопке книг, и он не знал, услышал его Свад или нет. Он бубнил минут пять свое прошение, потом махнул рукой и стал изучать заклинания. Арингил услышал, как Артем стал просить за девочку, и обрадованно поддержал его просьбу. Сидевшая Агнесса, чувствуя неловкость и вину за распутную бабку, присоединилась тоже и тихо повторяла за ним слова просьбы. А что она могла сделать: та долгие годы провела в тюрьме и борделе, а эти учреждения святости не прибавляют. Артем изучал Школу иллюзий. Одно заклинание он уже знал – «развеяние». Вытащил из кучи свитки «создания фантома» и «кривого пространства»: первое позволяло создать двойника любого, на кого было обращено заклинание. Второе давало возможность с вероятностью сорок процентов сбить каст заклинания, направленного на него, или заставить промахнуться стрелка. Когда посмотрел на стопку книг, он с удивлением обнаружил, что пирога уже не было. Свад был доволен. Он модернизировал подъемный кран и получил хорошую плату. Теперь о пропитании он мог не заботиться: у него был новый контракт и задаток. Единственное, что его огорчало, – это не приносило Эртаны, и он пока жил в долг. Скоро ему придется покупать ее по двойной цене или взяться за проклятия. Он уже засыпал, устав за сегодняшний день, когда почувствовал, что в блокноте появился новый заказ. Это было иное, давно забытое чувство созидания. Он, не веря случившемуся, открыл блокнот и прочитал: «Великому и неповторимому созидателю Сунь Вач Джину от Артема. Свад, прошу тебя, исправь ноги баске Чу». И при этом было полно Эртаны. Свад проморгался и раз десять прочитал такими родными ему ставшие строчки. Этот дылда его помнил и просил о созидании, а не о проклятии. Свад вскочил и от радости и переполнявших его чувств запрыгал. Успокоившись, он решил не откладывать просьбу на утро, а подхватил тележку и поспешил на улицу. Единственное место, где он мог работать без помех, была стена того самого склада на окраине города. Прибыв на место, Свад вызвал проекцию Чу и стал изучать ее. Работа предстояла сложная. В один и даже в два этапа не получится исправить уродство девушки, и придется потратить всю полученную Эртану, хотя и той может не хватить. Но он не расстраивался, это был первый созидательный заказ извне, плотина проклятия отца была прорвана, и он получил доступ к любимому делу. До утра он планировал этапы изменений. Если здесь, в его вселенной, можно было эту проблему решить за несколько дней, то изменения в мире Артема будут происходить медленно – месяц, а то и три. Иначе не получится. Чтобы сделать работу качественно, торопиться никак нельзя. Весь день он занимался модернизацией крана у нового заказчика, а вечером поужинал и прилег поспать. Когда посреди ночи проснулся, запас Эртаны удвоился. Это Артем там, далеко-далеко отсюда, с планеты, затерявшейся в глубинах космоса, вновь просил за девочку. Свад вернул долги, отдал свою долю в накопитель, подхватил тележку и потащил ее к месту, где он мог работать. Так тщательно он еще никогда не работал. Он составил кучу формул. Выбрал из десятка вариантов наиболее эффективные и приступил к первому этапу изменений проекции Чу. Трудности состояли в том, что ему приходилось действовать выброшенными инструментами, которые он починил, но они были приспособлены для тонкой работы не с живыми организмами, а с техникой. Поэтому работа шла очень медленно. Он постоянно останавливался и раз за разом измерял длину волн, подгоняя их амплитуду к расчетному эталону. А параметров нужно было изменить больше тысячи. Глава 16 Утром после молитвы Артем с хмурым видом убирал тушки убитых крыс. Дело это было для него малоприятным. Собрать убитых магией, смести труху от сожженных и вытащить из ловушек тех жирных тварей, что попали туда ночью. Откуда они брались и куда исчезали, он не мог понять. Тут было только два помещения – сама библиотека и зал с магическими свитками. Но каждую ночь эти твари наполняли библиотеку и с радостью принимались, пища, носиться и жрать корешки книг. Причем количество грызунов, несмотря на геноцид их поголовья, устроенный Артемом, заметно не уменьшалось. Он опять набрал полное ведро и держал последнюю за хвост, когда в зал вошел высокий статный церковник не в коричневой рясе монахов, а в алой, как у отца Ермолая, и в зеленой шапочке. Тонкое благородное лицо священнослужителя с усиками и бородкой клинышком напомнило Артему Арамиса из трех мушкетеров. Производил он впечатление ухоженного аристократа, довольного жизнью, одетого в хорошо сшитую мантию, подчеркивающую его статную фигуру, и внешне добродушного. Если бы не глаза этого человека, холодные и безжалостные, словно живущие отдельной жизнью. «Глаза убийцы», – подумал Артем, мгновенно составив для себя психологический портрет вошедшего. Маньяк-садист. Тот оглядел Артема, несколько дольше задержался взглядом на крысе в его руках и мягким тенором спросил: – Ты кто? Из-за спины «Арамиса» выглянул невысокий и очень худой монах и тоже уставился на человека. – Я… Я временный сторож, – неожиданно сам для себя пролепетал Артем. Он почувствовал, как его душу наполняет ужас. Ужас безотчетный и необъяснимый, и источником его нынешнего состояния был этот моложавый франт в щегольской мантии. – Сторож? Временный? – переспросил вошедший. Голос его звучал равнодушно и даже несколько механически, словно перед ним стоял не живой человек, а предмет неодушевленный, как ведро с крысами. И Артем это очень хорошо почувствовал. Он сразу внутренне собрался, но внешне показал совсем другое. Он очень хорошо умел притворяться, и разыграть дурачка в нынешней обстановке ему было легко, хотя и страшно. Благо его нынешнее тело, в котором он теперь вынужден был существовать, позволяло это делать. Пухлое простоватое лицо с наивным взглядом выдавало в нем человека недалекого и даже глуповатого, что ему и нужно было сейчас. Артем шмыгнул, вытер нос рукавом рубашки не первой свежести после последней ночи, затолкал крысу в ведро, скрывая свое отвращение, и подтвердил: – Так и есть, святой отец. – Поклонился и попросил: – Благословите, ваше святейшество. Лицо инквизитора-садиста оставалось бесстрастным. Его глаза продолжали смотреть равнодушно, и голос не изменил тональности. Вопрос, который задал он, прозвучал отстраненно, оставив без ответа просьбу паренька. – А где прежний сторож? – Его, ваше святейшество, крысы сожрали. Вот меня временно и поставили на его место. – Артем утрамбовал крыс, и невозмутимость священнослужителя дала трещину. Мускул на его лице дрогнул, изобразив брезгливость. – Унесите эту мерзость! – приказал он. – И возвращайтесь. – Ага, святой отец, – поклонился Артем. «Бежать! Немедленно бежать», – заметались мысли в голове. Он бочком обошел эту двоицу и скрылся за дверьми. Отошел, громко стуча сапогами, поставил ведро и на цыпочках вернулся, подкравшись, к двери. Она была неплотно закрыта, и он услышал голос здешнего Арамиса: – Как вернется этот сторож, тащи его в пыточную и выясни, кто его сюда нам подсунул. У Артема екнуло сердце: неужели добрались до него, – он прикусил нижнюю губу, лихорадочно ища выход из создавшего положения. В щелку было видно, как оба направились по коридору в секретный зал с магическими свитками. Движимый отчаянием, он прошептал в спину уходящим: – Мобиле перпетуум, – и сплел плетение, не пожалев энергии. Дверь за двумя церковниками закрылась, и Артем с огромным огорчением подумал, что не получилось. Но затем раздались приглушенные дверью испуганные крики, и следом через несколько томительных секунд два негромких хлопка. А дальше произошло то, чего Артем никак не мог ожидать. Дверь, ведущая в зал, освещенный магическими светильниками, раскрылась, и из нее вывалился обмазанный с ног до головы кровавыми ошметками великий Сунь Вач Джин. Его глаза были вытаращены, и весь его вид выражал полное обалдение. Артем, пораженный таким неожиданным проявлением заклинания, шагнул вперед, за дверь. Его увидел гремлун и спросил: – Дылда, ты что это сейчас сотворил? …Свад вдохновленный новыми, неожиданно открывшимися возможностями, трудился всю ночь. Его не смущало, что он работал под открытым небом, что у него не было рабочего инженерного стола и мастерской, в которой он мог бы сделать свою работу гораздо быстрее. Несмотря на все трудности, он скрупулезно вымерял параметры. Создавал новую проекцию, используя только тележку и старые, восстановленные им же выброшенные отцом и братьями инструменты. У него не было вычислительной линейки, готовых лекал, но у него была умнейшая голова, природный талант и огромное желание изменить свою жизнь. Он не трудился, он наслаждался своими действиями. Он творил. Он созидал. Он колдовал. Мистически понимая длинные результаты расчетов, на которые требовались часы кропотливой работы в одно мгновение. Это проснулся прежний гений Свада, задушенный в прошлом предательством близких. И наперекор злой судьбе, тяжелым обстоятельствам, в которые вновь поставил его отец, он одной лишь силой воли, непреодолимым желанием созидать ТВОРИЛ ЧУДО. Это действительно было сродни чуду. Никто из гремлунов, кто жил в мире Свада в одно время с ним, не мог бы сделать того, что сейчас делал Сунь Вач Джин. Ночь сменилась алой зарей, и Свад, потянувшись, отложил в сторону инструменты. Он был доволен. Свою работу он сделал, и теперь у замарашки скоро изменятся ее ноги. «Как у саксаула», – рассмеялся Свад, вспомнив свои слова. Он погрузил инструменты и, напевая старую песенку о любвеобильной гремлунке, популярную в его времени, покатил ее домой. Его душа пела, ему довелось испытать давно забытое ощущение счастья от возможности созидать, ничто не могло омрачить такого восхитительного утра. Он прикатил тележку и втащил ее в свой сарайчик. Установил тележку в угол и повернулся – на его топчане сидели братья. – Привет, Лон, привет, Крам, – широко улыбнувшись, поприветствовал братьев Свад. – Чем обязан? – Он прошел к топчану и с улыбкой довольства, что не сходила с его лица, посмотрел сверху вниз на сидящих братьев. Те молча встали, и старший из них, Лон, прошел за его спину. Свад, продолжая улыбаться. повернулся следом за ним. – Вы чего так загадочно молчите? – спросил он, и в следующее мгновение боль разорвала его сознание, оно померкло, и он полетел в темноту, кувыркаясь и кружась, пока не упал на пол. Боль в голове прошла, но падение на холодный пол выбило из него дух. Он несколько раз охнул, полежал и, услышав чьи-то голоса, в недоумении поднял голову. В комнату, освещенную фонарями, входили два человека. Человека? – уставился гремлун. Откуда им взяться в его мире? Затем за ними закрылась дверь, они прошли пару шагов и с удивлением посмотрели на лежащего Свада. А после стали происходить странные вещи. Они надулись, как шары, и стали орать от испуга во все горло. Свад тоже не выдержал такого сурового испытания нервной системы от нереальной картины из прошлого, которое он покинул путем болезненным, с лишением жизни. Он вскочил и с подвыванием побежал прочь из этой страшной комнаты. Пробегая, задел один из шаров, который почему-то был в зеленой тюбетейке, и тот взорвался, отбросив гремлуна обратно. Затем раздался второй взрыв, и обалдевший Свад рванул что есть мочи из этого кошмара. Это сон, это все нереальный сон, убеждал он себя. Гремлун выскочил из комнаты, распахнув дверь, и увидел Артема. – Дылда, ты что это сейчас сотворил? – неожиданно для самого себя спросил он, не до конца понимая, где он и что с ним происходит. – Лон, ты видел последние сообщения? – Крам посмотрел на брата – тот был так же мрачен, как и он сам. Какие мысли бродили в его голове, Крам догадывался. Лон стиснул зубы и злобно прошипел: – Ты о придурке Сваде? – Он отложил инструмент и уставился на брата. Тот кивнул. – Заморыш не только сумел вернуться, после того как неожиданно исчез, так он еще стал созидать, скотина. Он теперь занялся модернизацией. – Да, я о том же. Но теперь он получил заказ на удаление проклятия, к нему стали обращаться лично, понимаешь. У него там, в мирах, появились свои поклонники. Он рассчитался с долгами по Эртане, и если так пойдет и дальше, Свад, возможно, скоро будет влиятельным созидателем. Войдет в совет. Вот у тебя есть личные поклонники, Лон? Например, у меня нет. – У меня тоже нет, – согласился Лон. – Ты думаешь, что малыш, войдя в совет, начнет нам мстить? – Он посмотрел на брата. – А как поступил бы ты на его месте? – с усмешкой ответил Крам. – Свад же не дурак и понимает, кто мог испортить ему инструменты. – Он вытер руки и внимательно посмотрел на своего брата. – У меня есть предложение. – Слушаю, – осторожно сказал Лон. К нему наклонился Крам и стал горячо шептать: – Я предлагаю его убить. – Ты с ума сошел! – Лон с огромным удивлением смотрел на говорившего. – Как ты себе это представляешь? И потом, что мы скажем отцу? – А он спрашивал, куда делся гаденыш, когда тот пропал? Пропал – и все, тишина. Никому не интересно, что с ним стало. Так и теперь будет. А тело сбросим в реку. Сделаем проекцию разрушения, и он там растворится. Был Свад, и не стало его. Лон надолго задумался. – Знаешь, – медленно и совсем тихо проговорил он. – Я не против в принципе, но я не смогу нанести удар. Если ты это сделаешь, то я тебе помогу. Отвлеку его внимание там… или еще что… – Он вновь надолго замолчал. Молчал и Крам, обдумывая слова брата: он не ожидал от него такой реакции, но понимал, что предложение его и, следовательно, убивать брата должен он. Так, по его мнению, было справедливо. – Хорошо! – согласился он. – Я его убью, а ты его отвлечешь. Еще час они потратили на выработку плана и, согласовав все его детали, распределили роли и направились в сарай Свада. Под курткой у Крама был спрятан небольшой молот. Прождали они до самого утра, гадая, где мог пропадать этот выскочка, и Лон, уставший ждать брата, готов был прибить негодяя сам, и когда тот появился, тянуть не стал. Встал и, как они договорились, зашел Сваду за спину, заставив того повернуться к нему лицом. Крам тоже не стал мешкать и со всей силы нанес удар молотом по голове Свада. А дальше произошло то, чего они не могли даже представить. Тело убитого брата просто растворилось в воздухе и исчезло. – Это что? – ошарашенно спросил Крам, испуганно глядя на брата. – Это куда он делся? – Не знаю, – удивленно ответил Лон, но затем повеселел. – А какая разница, куда он делся. Главное, его нет – и все. И с телом возиться не надо. – Он улыбнулся. Они вышли во двор и стали смотреть на восходящее солнце. Запели первые пташки. На крыльцо вышел отец.