Дом уютно устроился где-то у подножия Катскильских гор. Сидя за рулем «Рендж Ровера», Эйвери ехала по двухполосным горным дорогам, с обеих сторон обрамленным густыми лесами. Поездка проходила без происшествий, лишь изредка одинокая машина проезжала в противоположном направлении. Через полтора часа после выезда из города Эйвери повернула на подъездную дорожку к дому Эммы Кайнд. Это был симпатичный дом в викторианском стиле, с верандой по всему периметру и множеством гибискусов в горшках, длинными рядами подвешенных к свесам крыши. Еще до того, как Эйвери заглушила двигатель, кругленькая женщина с седеющими волосами вышла из сетчатой двери и встала на крыльце. На вид ей было шестьдесят с чем-то. Она улыбнулась за очками в металлической оправе и дружелюбно помахала рукой. Этот жест подтолкнул Эйвери сделать то же самое с переднего сиденья. – Вы, должно быть, шутите, – сказала женщина, пока Эйвери выбиралась из машины. – Эйвери Мэйсон у меня во дворе. Улыбаясь, Эйвери подошла к веранде. Когда Эйвери звонила раньше на неделе, она услышала в голосе Эммы немало скептицизма насчет того, действительно ли она разговаривает с Эйвери Мэйсон, ведущей «Американских событий». – Это слишком, – сказала женщина. – Я говорила вам, что не поверю, пока не увижу своими глазами, и вот теперь я вижу. – У вас великолепный дом, – сказала Эйвери, когда дошла до ступенек крыльца. – Спасибо. Входите, пожалуйста. Эйвери поднялась по ступенькам: – Эйвери Мэйсон. Женщина пылко пожала ее руку: – Эмма Кайнд. Это правда слишком. Проходите. Эйвери вошла в дом следом за Эммой. Интерьер дома выглядел занятно: смесь классического викторианского стиля с охотничьим. Вдоль скошенных потолков шли крепкие дубовые балки, деревянные полы из вишни и дуба блестели под дневным солнцем, а проходы обрамляли декоративные молдинги. – Что будете пить? – спросила Эмма. – Чай, вода, кофе? – О, я в порядке. Но спасибо. Эмма открыла холодильник и достала бутылку шардоне. – Эйвери Мэйсон стоит на моей кухне, так что я выпью бокал вина. Составите мне компанию? – Полагаю, будет невежливо отказаться дважды. Эмма улыбнулась и достала из шкафчика два бокала. Они вышли на задний дворик, где расположились под большим зонтом, глядя на горные вершины вдали. Эмма разлила шардоне в бокалы. – Спасибо, что согласились на встречу, – сказала Эйвери, сделав глоток вина. – Я уверена, что вам нелегко говорить о сестре, даже спустя столько лет. Эмма отвела взгляд от гор и с улыбкой посмотрела на Эйвери: – Даже спустя двадцать лет я все еще скучаю по ней. – Виктория была вашей младшей сестрой? Эмма кивнула. – На пять лет. Ей было тридцать пять, когда она покинула этот мир. – Эмма подняла брови и покачала головой. – Трудно поверить, что сейчас ей было бы пятьдесят пять. Для меня невозможно представить мою маленькую сестренку за пятьдесят. Знаете, когда близкий человек умирает молодым, ваше восприятие его заключается в «капсулу времени». Вы помните его только таким, каким он был тогда, не таким, каким он был бы сегодня. Виктория была такой молодой и здоровой, полной жизни. Для меня она навсегда останется той энергичной молодой женщиной. Я всегда буду знать ее только такой. – Новость о том, что останки Виктории наконец идентифицировали, принесла вам успокоение? Эмма сделала глоток вина. – В какой-то степени, полагаю. Но не то, которое я ищу. – А какое вы ищете? Эмма моргнула и мгновение с любопытством смотрела на Эйвери. – Вы много знаете о Виктории? – Не много. Только то, что она погибла одиннадцатого сентября и ее останки были недавно идентифицированы бюро судебно-медицинской экспертизы. Я надеялась, что вы расскажете мне о ней. – Да, конечно. И я ждала двадцать лет, чтобы наконец дать сестре покой. Может, теперь это станет возможно, но сомневаюсь, что смогу сделать это как следует. – Вы имеете в виду погребение? Эмма так улыбнулась, что Эйвери показалось, будто она что-то упускает. – Вы правда не знаете о прошлом Виктории? – Да, – сказала Эйвери. – Поэтому я здесь. Эмма вновь перевела взгляд на панорамный вид и сделала еще глоток вина. – Перед смертью моя сестра оказалась замешана в расследовании убийства. Это было большое, громкое, сенсационное дело в этих местах. Ужасное дело, жуткое по своей природе и полное сексуальных извращений. Средства массовой информации и полиция изобразили Викторию чудовищем. Эйвери выпрямилась на своем кресле. – Виктория была замешана в расследовании, то есть… – То есть они сказали, что моя младшая сестренка была убийцей. Я не сомневаюсь, что это ошибка. Так что, пока я не найду способ примириться с этим, я никогда не смогу как следует дать сестре покой. Эйвери приехала в такую даль в поисках оптимистичной истории о женщине, нашедшей успокоение через двадцать лет после того, как ее сестра погибла одиннадцатого сентября. Вместо этого она наткнулась на расследование убийства двадцатилетней давности. Ее мозг разрывался от перспектив, а центр любопытства жаждал подробностей. – Вы расскажете мне об этом? – спросила Эйвери, стараясь, чтобы ее голос не звучал слишком азартно. Эмма кивнула: – Поэтому я и достала вино. Глава 16 Шандакен, штат Нью-Йорк пятница 25 июня 2021 г. Самолет Уолта Дженкинса приземлился день назад. Не приди он недавно к пониманию, что его жизнь затягивает в воронку, он не принял бы предложение Джима Оливера. Но Уолт искал возможность перестать бежать и, вероятно, нашел ее. Бюро поселило его в люксе отеля «Гранд Хайятт» в Мидтауне. Уолту понадобилось чуть больше часа, чтобы доехать до Шандакена. Бюро уголовных расследований полиции штата Нью-Йорк являлось подразделением детективов в штатском, которые, по большей части, помогали местным правоохранительным органам, которым не хватало ресурсов для расследования особо тяжких преступлений. Убийство Кэмерона Янга в 2001 году в Катскильских горах, недалеко от города Шандакен, безусловно, являлось примером того, как полицейское отделение округа оказалось в замешательстве. Местное общество состояло из богатых людей, владеющих здесь домами и проводящих в городке длинные выходные и праздники. До того как Кэмерона Янга обнаружили повешенным на собственном балконе, убийств в регионе не было сорок лет. Полицейское отделение Шандакена не было готово к убийству, и начальник быстро обратился за помощью к властям штата. Дело поручили Уолту. В свои двадцать восемь он был самым молодым детективом в БУР. Более старшие копы в Шандакене не обрадовались его появлению на месте преступления. По их мнению, Уолт это знал, если бы им нужен был совет пацана о том, что делать с убийством, они спросили бы собственных подростков. Но Уолт не смутился от холодного приема и упорно работал, чтобы переубедить их. Он внимательно интересовался мнением начальника полиции при принятии каждого решения, несмотря на то, что после привлечения БУР имело все полномочия. Когда произошла утечка имени жертвы – Кэмерон Янг, известный писатель – средства массовой информации оживились. Когда обнародовали изуверский характер преступления наряду с ссылками на сексуальные отклонения, СМИ вцепились в историю зубами. Чтобы сохранить юрисдикционный мир, Уолт объявил начальника полиции официальным представителем и давал ему слово на каждой пресс-конференции. Когда камеры работали, раскрывал подробности дела и отвечал на вопросы журналистов не Уолт Дженкинс, а начальник полиции Дейл Ричардс. Уолт работал на заднем плане. Он с радостью оставался в тени и сосредоточился на соединении улик в одно целое. Теперь, во второй половине пятницы, Уолт на неприметной правительственной машине, предоставленной в Нью-Йоркском отделении Федерального бюро расследований, заехал на стоянку полицейского отделения Шандакена. Поскольку начальник полиции Ричардс был лицом расследования по делу Кэмерона Янга, документы по нему хранились в головном офисе полиции Шандакена. Уолт надеялся, что двадцать лет спустя они еще существуют. Он пересек стоянку и вошел через главный вход. Стоило ему открыть дверь, как Дейл Ричардс предложил ему кофе, а также мощную ладонь и широкую улыбку. – Уолт Дженкинс, человек, которого я не чаял больше увидеть. Уолт улыбнулся: – Дейл, рад видеть. Сколько лет, сколько зим. – Двадцать, – сказал Дейл. Годы не были добры к Дейлу Ричардсу. Мужчина набрал, по скромным прикидкам Уолта, около сорока пяти килограммов. Футболка-поло с коротким рукавом туго обтягивала его торс. Шея Дейла обвисла и болталась, как бородка индюка. Двадцать лет назад Дейл носил темные волосы, зачесанные назад и закрепленные средствами для укладки, открывая редеющую линию волос. Отступление не прекращалось, и теперь остался только тонкий покров волос на затылке. – Проклятье, – сказал Дейл. – Выглядишь так, будто ни на день не постарел с тех пор, как мы работали вместе. Все тот же красавчик. – Спасибо. Хорошо выглядишь. – Вижу, ты не растерял свою вежливость. Слушай, я не вызываю восхищения, но чувствую себя хорошо. Доктора продолжают говорить мне снижать вес, или я рано умру. Но я лучше буду толстым и счастливым, чем худым и несчастным. И я все еще могу выбить дерьмо из большинства молодых сопляков, приезжающих сюда с мыслями, что станут следующим главным копом. – Не сомневаюсь. – Меня поразил твой звонок, Уолт. Дело Кэмерона Янга было давным-давно. – Ты смог найти что-нибудь? – Пока нет, но я сузил круг поисков, – сказал Дейл. – Идем за мной. Уолт глотнул кофе, поморщился и последовал за Дейлом Ричардсом в цоколь маленького отделения полиции. Они потратили целый час на поиски, прежде чем нашли нужное – одинокую картонную коробку на полке среди тысячи других. На ней была надпись «Кэмерон Янг, 2001». Дейл снял ее с полки, сдул толстый слой пыли и передал Уолту. – Я знал, что оно здесь. – Спасибо, Дейл. Ты мой спаситель.