– Хочешь опять пойти в «Дом рома»? – спросила она. Уолт кивнул. – Да. Звучит хорошо. Они шагнули в лифт, и Эйвери нажала кнопку лобби. Когда двери закрылись, Уолт снова увидел свое отражение в блестящем металле. Только тогда он понял, что оставил тонкую металлическую коробочку вместе с подслушивающими устройствами на краю журнального столика. Глава 49 Манхэттен, Нью-Йорк воскресенье 4 июля 2021 г. Группа из двух мужчин – пианиста и скрипача – играла в углу бара. После того как они заказали напитки, Эйвери отправилась оставить заявку. Уолт сидел в баре один, потягивая «Уорфи Парк» и размышляя о затруднительном положении, в котором оказался. Казалось, будто прошли недели, а не дни с тех пор, как он сидел в этом баре и встретился с Эйвери Мейсон в первый раз. Тогда ему не терпелось вернуться в обойму, отвлечься от мыслей о предательстве Меган Кобб, в которых он погряз, и вырваться из депрессии самобичевания и гнева. Сидя в этом баре во вторник вечером, Уолт был взбудоражен тем, что Бюро поручило ему такую важную роль в деле, которое поставило их в тупик. То, что Джим Оливер приложил такие усилия, чтобы отыскать и позвать его, давало Уолту ощущение цели. Ощущение нужности. Это чувство отсутствовало в его жизни последние три года. Теперь он не мог не сравнивать с тем временем, когда был двадцативосьмилетним парнем, назначенным вести расследование громкого убийства. Ему пришла мысль, что сегодня им манипулируют почти так же, как двадцать лет назад. Он клюнул на романтизм всего этого: деликатное дело, приоритетная цель и слава, которая ждет после успешной операции. То, что ему придется отодвинуть в сторону свою этику и пресечь любые моральные возражения, которые возникнут, было просто частью работы, как убедил его Джим Оливер. И теперь Уолт взял и наломал дров. Он спит с женщиной, находящейся под его наблюдением. Хуже того, он испытывает к ней чувства. Бремя вины тяжело давило на плечи по дороге от отеля Эйвери. Уолт изо всех сил старался убедить себя, что он переспал с Эйвери не из-за стремления любой ценой получить от нее информацию. Это вышло спонтанно и незапланированно. В запале. «Но это было тогда, а это сейчас», – думал он. То, как надо провести остаток вечера, заставляло его нервничать. Он оставил подслушивающие устройства на журнальном столике в ее номере, и у него не было выбора, кроме как вернуться туда, чтобы забрать их. Стоит оказаться там, и, скорее всего, последует неизбежное. Тогда Уолт Дженкинс, у себя в уме, перейдет грань. Поверх чувства вины лежало сочетание любопытства и замешательства по поводу того, в каком случае его отношения с Эйвери могли бы закончиться чем-то иным, кроме катастрофы. Он выполняет задание, полученное от Федерального бюро расследований и срежиссированное так, чтобы его жизнь намеренно оказалась на встречных курсах с Эйвери Мэйсон, она же Клэр Монтгомери, единственная цель которого внушить ей, что он заинтересован в ее истории о Виктории Форд. В то время как его истинная цель – проникнуть в ее жизнь достаточно глубоко, чтобы суметь найти хоть кусочек сведений, которые прольют свет на местонахождение ее отца. Весь этот сценарий вызывал вопрос: чем же Уолт лучше Меган Кобб? – Какой задумчивый мужчина. Голос Эйвери вырвал его из транса. Уолт улыбнулся ей: – Просто завис. Эйвери восторженно распахнула глаза и приложила палец к уху, когда ансамбль из двух мужчин заиграл «Ноша» группы «Бэнд». – Только что попросила их. – Отличная песня, – сказал Уолт, повернув голову и глядя на музыкантов через плечо. – Никогда не слышал, чтобы ее играли на скрипке. Звучит красиво. Эйвери заняла барный стул рядом с ним. – О чем ты думал? «Провокационный вопрос», – подумал Уолт. Он несколько раз покрутил стакан, прежде чем ответить. – О странных путях жизни, – наконец сказал он. – Я думал о том, как каждый из нас пришел к этой точке. Сидим друг с другом в пустом городе. Эйвери сделала глоток водки. – «Странный» подходящее слово для этих путей. Правда… Хотя «кривые» подошло бы больше. – Твой путь настолько плох? – Не плох, просто сложный, – сказала Эйвери. – Я должна была стать юристом в фирме отца. Работа на телевидении никогда не входила мой пятилетний план. – Правда? Откуда же взялись «Американские события»? – Случайность. Уолт заметил ее паузу, как будто она чуть не сказала что-то, но передумала. Ему вдруг захотелось рассказать Эйвери все, что он о ней знает, все, что он узнал из досье, предоставленного ему Джимом Оливером. Он хотел рассказать ей, что знает все о семействе Монтгомери. Знает, что ее мать и брат мертвы и что ее отец исчез, будучи под обвинением со стороны федеральных властей. Что он знает все про ее прошлое и что ей не нужно проходить через болезненный процесс рассказа ему об этом или выбора, что не рассказывать. Что он не тот человек, которым она его считает, а хуже. Но прежде чем все эти мысли сформировались в слова, Эйвери снова заговорила: – Твоя недавняя история о Меган навела меня на мысль о том, что у нас с тобой много общего. – Как так? – Мы оба сбежали. Просто ты спрятался лучше меня. Уолт ничего не сказал, просто ждал, пока она продолжит. – Сколько ты уже в Нью-Йорке? Неделю? Ты звонил ей? Меган знает, что ты в городе? Разговор внезапно свернул туда, куда Уолт не ожидал. Он покачал головой: – Нет. – Почему нет? – Я не готов звонить ей. – От чего ты бежишь? – От чего бежишь ты? Давление на его отношения с Меган вызвало резкость в его голосе. Он уже готов был извиниться, когда Эйвери заговорила. – Слышал когда-нибудь про Гарта Монтгомери? Уолт никогда не был хорошим игроком в покер, и блеф не являлся его сильной стороной. Он был уверен, что ошарашенное выражение его лица, когда Эйвери назвала имя своего отца, не осталось незамеченным. Тем не менее он приложил все усилия, чтобы справиться с собой. – Манхэттенский вор? – Дерьмо, – сказала она со смехом. – Я забыла про это прозвище. Но да, это он. – И что с ним? – Он мой отец. Уолт несколько раз моргнул, но не смог придумать ни одного резонного вопроса. – Мое настоящее имя Клэр Монтгомери. Клэр Эйвери Монтгомери. Когда я переехала в Лос-Анджелес, чтобы писать для местной «Таймс», я подписывалась Эйвери Мэйсон. Так и пошло. Уолт покачал головой. – Начни с начала. – После того как отца арестовали и предъявили обвинение, мне пришлось убраться из Нью-Йорка. Помимо хищения миллиардов долларов у невинных людей, мой отец также жил второй жизнью с другой женщиной. Не знаю, за что ненавижу его больше. То, что человек, который называл меня Клэр-Войант[5] – это прозвище он дал мне за мою якобы способность раскусывать его вранье, – вел тайную жизнь, отдельную от жены и детей, казалось предательством худшим, чем любое воровство. В памяти Уолта мелькнула разорванная открытка, склеенная скотчем, которую он нашел в номере Эйвери. Сообщение на ней было адресовано единственной и неповторимой Клэр-Войант. – Я знала, что моя юридическая степень бесполезна. Ни одна уважаемая фирма не наняла бы дочь Гарта Монтгомери. Так что я вернулась к своему журналистскому образованию. Я переехала в Калифорнию и устроилась работать в «Таймс». Я раскрыла крупное дело о пропавшем ребенке во Флориде, и оно привлекло много внимания. Меня пригласили в «Американские события» рассказать историю. Мы с Маком Картером нашли общий язык. Скоро я стала приглашенной ведущей, которая раз в неделю освещала другие истории о пропавших людях и подобное. – Как Эйвери Мэйсон. Она кивнула: – Я нашла свою нишу со странным сочетанием болезненно захватывающих и вдохновляющих случаев. – Как про леди, которая рухнула в озеро и сумела спасти своих четверых детей. Эйвери улыбнулась: – Ты действительно поклонник программы. Уолт кивнул. Он ждал продолжения. – Прошлым летом Марк Картер умер во время командировки, и «Эйч-Эй-Пи Ньюс» назначили меня преемницей. Я согласилась, потому что ни за что не могла отказаться от такой возможности. Теперь прошел год, и появилось множество историй о моем успехе после того, как я заняла место одного из самых любимых американцами ведущих информационно-аналитических программ. Я обнаружила себя в некоем водовороте, из которого не могу выбраться. Пока никто не связал меня с отцом. Но рано или поздно это случится. Эйвери подняла свою водку. – Вот от чего я бегу. – Никто не знает про твоего отца? – спросил Уолт. – Люди знают. Я двадцать девять лет прожила как Клэр Монтгомери, создавая жизнь и пуская корни. Во многом я до сих пор Клэр Монтгомери. Я получаю весточки от многих друзей и бывших одноклассников, которые смотрят программу. Сеть отправляет мои чеки на имя Клэр Монтгомери. Это достаточно распространенное имя, чтобы никто из важных людей не установил связь. Но это случится. Однажды это случится. Единственная причина, по которой это еще не произошло, – моя популярность слишком свежая и настала слишком быстро. Если сложить всех людей, которые знают меня как дочь Гарта Монтгомери, наберется сколько? Пара сотен? Тысяча? Каждый из нас знает лично тысячу человек? Зрителей «Американских событий», которые знают меня как Эйвери Мэйсон, пятнадцать миллионов. – И что случится, когда это откроется?