– Я уже поговорила с ней, она согласна. Дело сделано! Ты станешь первой, кто будет исполнять должность старосты полтора года! Все за столом начинают аплодировать, и щеки у меня розовеют. Одри хватает меня за руку. Мне кажется, так она говорит: «Видишь, в конце концов все кончилось хорошо. Ты заслужила это». Может быть, нам уже не нужно «Общество сороки» теперь, когда справедливость восторжествовала. Школа спасена. Мы сделали то, что должны были. Облегчение окатывает меня, словно я окунаюсь в глубокую теплую ванну, и мурашки бегут вверх по спине и разносятся по всему телу. Это, должно быть, чистая радость. 48 Одри – Едем со мной, – говорю я Айви. Водитель сигналит, машина загружена моими вещами. – Проведешь Рождество со мной. Ну же… Атмосфера будет ужасна, но с тобой будет намного лучше. По крайней мере, мама наймет для рождественского ужина какого-нибудь потрясающего повара, а папа будет в ярости, поскольку его контракт сорвался, так что по сути это значит, что нам вообще не придется иметь с ними дело. Смотри, он даже послал водителя встретить меня, не побеспокоился приехать сам. Мы отлично проведем время. Айви качает головой. – Нет. Мы это уже обсуждали. Позже я поеду поездом домой. Теперь, когда тут мы со всем разобрались, пришла пора мне прояснить отношения с мамой. Блестящий значок старосты сияет на ее лацкане. Ей идет. И как первая сорока, ставшая старостой, она получит доступ к наследию леди Пенелопы. После Нового года я поеду с ней в банк «Кутс», чтобы выяснить, что это. – Ладно. Но только если обещаешь, что будешь на связи каждый день и, если что-то произойдет у вас с мамой, ты тут же приедешь ко мне. – Обещаю. Конечно. Я медлю, глядя на Айви. – Не хочу оставлять тебя… – Ты должна. Давай. Тебе надо хорошенько отдохнуть. – Ладно. – Неохотно сажусь на заднее сиденье авто. Водитель отъезжает, и я оборачиваюсь, наблюдая, как Айви и Иллюмен Холл становятся меньше и меньше в окне заднего вида. В конце концов Айви разворачивается и идет внутрь. Я закрываю глаза, прислоняясь головой к подголовнику. Это будет долгое Рождество. У меня тонна невыполненной домашней работы. Теперь, когда я знаю, что останусь в Иллюмене еще на полтора года, больше не могу отлынивать. Теперь никаких тайн и никаких смертей. Никаких отвлекающих факторов… кроме хороших, вроде Тедди. Это то, на что я надеюсь. Невысокие запросы. Мистер Уиллис за решеткой. Мы полагаем, все это время он служил лакеем миссис Эббот. Она, должно быть, использовала его, чтобы убрать следы в комнате Кловер, чтобы отвязать зеленую ленту с дерева и избавиться от Тэвистоков, чтобы держать Айви постоянно занятой и не давать ей вести расследование… и, конечно, чтобы устранить Лолу – препятствие в ее плане продажи школы. Мы с Айви задаемся вопросом, так ли случайна и смерть Кловер. Мысль слишком ужасна, чтобы думать об этом. Наконец-то все это в прошлом. Миссис Эббот уходит в отставку. Мой папа в ярости из-за сорванной сделки. Но Рэдклиффы собеседуют кандидатов на место директора, и скоро состоится весенний концерт, призванный вдохновить инвесторов и вновь повысить доходы школы. Иллюмен Холл столько раз появлялся в новостях, что к нему проявляют значительный интерес. Айви посвятили целый разворот в одной из толстых воскресных газет, рассказав о том, как она спасла меня, не оставив в прошлом тайну смерти Лолы. Теперь не будет никаких проблем с тем, чтобы удержать школу на плаву. Даже мистера Тэвистока наняли обратно, и я машу ему, когда проезжаю мимо изгороди, которую он снова подстригает. И с моей семьей все будет в порядке. Если даже папа откажется от меня из-за этого? Я уверена, в Иллюмене для меня найдется место. Может быть, я смогу вернуться туда учителем. Мы с Айви могли бы работать вместе. Жить вместе, как в старые добрые времена. Но сейчас нужно учиться, и только тут я понимаю, что забыла сумку с ноутом. Водитель меня убьет. Я склоняюсь вперед и хлопаю его по плечу. – Э, прошу прощения, я забыла кое-что в своей комнате. Мы можем вернуться? Он смотрит на меня в зеркало заднего вида. – Серьезно? – Да. Мы должны вернуться. Сейчас. Водитель неохотно повинуется, разворачивая машину на широкой дороге и везя меня обратно в школу. – Вернусь через пару секунд, – говорю я, выпрыгивая и взбегая по главной лестнице. Он ворчит в ответ. Должно быть, я оставила сумку в нашей комнате, так что направляюсь прямо туда, проходя под портретом Лолы – гораздо менее зловещим теперь. Подхожу к комнате, дверь приоткрыта. – Айви? – зову я, входя. Но ее тут нет. Комната пуста. Моя сумка с ноутом прислонена к ножке моей кровати: должно быть, я не заметила ее, когда собирала последние вещи. Беру сумку и перекидываю ее через плечо. В последний раз оглядываю комнату, убеждаясь, что больше ничего не забыла. Порыв ветра щекочет мою щеку, приподнимая пряди волос. Я поворачиваюсь, хмурясь, и вижу, что окно чуть-чуть приоткрыто. Подхожу и захлопываю его. Когда оборачиваюсь, вижу что-то странное в стене комнаты на стороне Айви. Она как будто бы приоткрыта, словно одна из деревянных панелей вышла из паза. Я уже знаю, что за стеной есть тайные ниши: конечно же, та, где мы нашли дневник Лолы. А учитывая количество коридоров для прислуги и потайных ходов в здании, меня уже ничто не удивит. Отодвигаю панель пальцами и вижу, что там есть небольшой дверной проем немногим ниже моего роста. Нахмурившись, я заглядываю туда, чтобы обнаружить лестницу вниз. Пишу сообщение Айви, рассказываю, что нашла. Но любопытство берет верх. Теперь, когда мистер Уиллис арестован, никакой опасности нет, школа спасена и нет необходимости в «Обществе сороки». Я спускаюсь вниз, не дождавшись ее. Коридор на удивление чист, никакой паутины. Похоже, что его совсем недавно использовали… И довольно часто. Хмурюсь. Это очень странно. Я определенно не помню его на карте сорок. Айви бы точно заметила, если бы из нашей комнаты шел коридор. Довольно жутко осознавать, что все это время в нашу комнату вел тайный ход. Становится любопытно, знала ли о нем Лола? Коридор, кажется, тянется многие мили, и я уверена, что уже покинула территорию здания. Не хочу идти дальше. Я хотела бы, чтобы со мной была Айви. Но все же иду вперед. Я должна знать, куда ведет этот ход. Наконец, вижу дверь в конце туннеля. На ней висит тяжелый замок, но к счастью он отперт. Вхожу и оказываюсь в комнате с каменными стенами, полной плюшевых подушек и свечей, часть которых оплавилась до основания. Она выглядит… уютно? – Что это за место? – спрашиваю темноту. На ощупь пробираюсь к стене, нахожу выключатель. Первое, что я вижу, – это разбитые останки каменного креста. Внезапно понимаю, где оказалась. Это, должно быть, комната под заброшенной церковью… недалеко от того места, где мистер Уиллис затащил меня на скалы. Я не хочу быть тут. Затем оглядываю остальную часть комнаты и ахаю. По всей стене развешаны портреты Лолы: фотографии, картины и скетчи. Подхожу к калейдоскопу изображений и пробегаю пальцами по краям. Ладно. Это очень жутко. Это что, логово мистера Уиллиса? Это еще не все. Тут есть наброски сорок – нарисованные фломастером, – подозрительно похожие на ту, что была на спине у Лолы. Одна из них – идентична. Она подписана: Харриет. Дрожь пробегает у меня по позвоночнику. Смотрю на письменный стол. Тут есть аккуратная коллекция вещей, напоминающая то, что мы нашли в пещере. Мне интересно, не один ли это и тот же человек? Тут есть ключи от мини. Разве у мистера Уиллиса были не такие же? Есть и другие вещи: планы школы; ярко-зеленая лента, вроде тех, которыми помечал деревья под вырубку Эд Тэвисток; и письма, которые очень похожи на те, что мы получили раньше, с приглашением в «Общество сороки». Это черновики, где части текста вычеркнуты, подбор слов проработан до идеала. Тут есть и техническое оборудование: стойка для ноута, но без него, и несколько разбитых телефонов iPhone, вроде того, который получила я. Должно быть, тут его программировали. Последней я замечаю записную книжку на спирали, открытую на странице со стихами, написанными от руки, это стихи о сороке, которые Айви читала мне в библиотеке. Я вспоминаю голос Кловер, звучавший несколько недель назад в подкасте: «Как мы все знаем, полное имя Лолы – Долорес. По-испански Долорес значит „печаль“». И разве фамилия Кловер не Мирт? Это все ложится в строки стихов, которые я читаю теперь. «Одна для печали, ты это узнал, Вторая для радости, должна сгореть…» Но я закусываю губу. Не думаю, что тот, кто это сделал, имел какое-то отношение к настоящему «Обществу сороки». Эд был прав. Вынимаю телефон и пишу ему, что нужно закрыть еще одну тайную комнату. Сигнала почти нет, так что он, вероятно, не прочтет это, пока я не выйду наружу. – Дерьмо… – громко говорю я. Срочно нужно рассказать об этом Айви. Но затем я вижу то, от чего кровь стынет в жилах. Это стилизация двух переплетенных имен… и я узнаю почерк. Словно обжегшись, я роняю бумагу. Я знаю, кто тут прятался. И это – не человек, который сейчас за решеткой. Позади раздается шум. И последнее, чего мне хочется, – обернуться. ЭПИЛОГ Она нашла его. Место, которое было только моим. Эта заброшенная церковь на краю школьной территории была моим убежищем. Когда пришло сообщение о том, что она нашла туннель, мне пришлось бежать быстрее, чем я бегала когда бы то ни было в своей жизни. Но я застала ее как раз вовремя. – Это была ты? – всхлипывает она, когда слегка поворачивается взглянуть на меня. – Да. – Но почему, Айви? Я не понимаю. Зачем тебе было делать это? Провожу пальцами по стене, по фотографиям Лолы, по всему, что я собрала и накопила. Когда я узнала, кто я такая, каким должно быть мое наследие, я поняла, что у меня нет иного выбора, кроме как пожертвовать всем, лишь бы сохранить его. Даже своими друзьями. Одри смотрит на меня своими большими трогательно-голубыми глазами. На самом деле приятно поделиться с кем-то тем, что я сделала. Так долго я хранила это в тайне.