Яркие алые пятна на его щеках стали ещё ярче. – Нет! – воскликнул он. – Нет, пожалуй, не стоит, – он снова оглянулся, а потом поднял взгляд на табличку на двери. – Как тебя зовут? – Фиби. – Фиби Уинтерботтом, – повторил он. Я подумала, что он сейчас отпустит шуточку по поводу её имени, но он не стал этого делать. Он посмотрел на меня и спросил: – А ты тоже Уинтерботтом? – Нет, – ответила я. – Я здесь в гостях. И тогда он ушёл. Просто повернулся на месте, медленно спустился с крыльца и пошёл прочь. Мы дождались, пока он скроется за поворотом, и только потом решились выйти сами. Всю дорогу до дома Мэри Лу мы бежали что было сил. Фиби не сомневалась, что этот парень вот-вот выскочит из засады. Как я уже говорила: воображение у неё было хоть куда. Глава 9 Послание По пути к Мэри Лу Фиби успела меня предупредить: – У Мэри Лу семья совсем не такая цивилизованная, как наша. – В каком смысле? – Ох, ты сама увидишь. Мэри Лу Финни и Бен Финни оба учились с нами в одном классе. Сперва я решила, что они родные брат и сестра, но Фиби сказала, что они двоюродные, просто Бен временно живёт в доме у Мэри Лу. Похоже, у Финни это было в порядке вещей: там всегда проживал временно хотя бы один родственник. В доме у Финни мы столкнулись с настоящим столпотворением: у Мэри Лу была старшая сестра и трое братьев. И ещё там находились её родители и Бен. По всему дому валялись всякие штуки для футбола и баскетбола, и мальчишки не стеснялись съезжать по перилам, скакать по столам, говорить с набитым ртом и перебивать всех подряд бесконечными вопросами. Фиби оглянулась и сообщила мне громким шёпотом: – Не похоже, чтобы родители Мэри Лу здесь что-то контролировали. Временами Фиби ведёт себя как настоящая зануда. Мистер Финни лежал в ванне, прямо в одежде, и читал книгу. Из окна комнаты Мэри Лу я увидела, что миссис Финни устроилась на крыше гаража, положив под голову подушку. – Что она там делает? – удивилась я. – Царь царей! – выдала Мэри Лу, посмотрев в окно. – Она прилегла вздремнуть. Когда мистер Финни выбрался из ванны, он пошёл на задний двор и стал перебрасываться мячом с Деннисом и Дуги, двумя из троих братьев Мэри Лу. При этом мистер Финни кричал: «Пас сюда!» и «Мазила!» и «Давай-давай!» На прошлых выходных в школе был устроен спортивный праздник. Сперва родители смотрели на выступления своих детей, а когда начались соревнования, там были конкурсы и для родителей: вроде бега в мешках и «пронеси в ложке грейпфрут». Мой папа прийти не смог, зато пришли родители Мэри Лу и Фиби. Фиби сказала: – Эти игры иногда совсем уж детские, вот почему мои родители обычно в них не участвуют. И её родители так и стояли в сторонке, пока мистер и миссис Финни носились во весь дух и кричали: «Пас сюда!» и «Давай-давай!» Пытаясь бежать в мешке, Финни спотыкались и падали на каждом шагу, и Фиби заметила: – Наверное, Мэри Лу из-за них ужасно неловко. Но мне это не казалось неловким. Мне казалось, что это весело, но я не стала говорить об этом Фиби. Я подумала, что в глубине души Фиби тоже считает, что это весело, и ей хотелось бы, чтобы её родители хотя бы немного походили на Финни. Однако она ни за что не призналась бы в этом, и в каком-то смысле мне в Фиби это нравилось: то, как она всегда старалась защищать свою семью. В тот день, когда мы с Фиби повстречались с предполагаемым психом и потом убежали к Мэри Лу, случилось ещё кое-что странное. Мы сидели на полу в комнате Мэри Лу, и Фиби рассказывала ей о загадочном парне, похожем на психа. Братья Мэри Лу, Деннис, Дуг и Томми, носились по дому, то и дело забегали к нам в комнату, скакали по кровати и обстреливали нас из водяных пистолетов. Бен, кузен Мэри Лу, развалился на её кровати и не спускал с меня чёрных-пречёрных глаз. Они выглядели как два сверкающих чёрных диска в глубоких глазницах. И у него были такие длинные и пушистые чёрные ресницы, что от них падали тени на щёки. – Мне нравятся твои волосы, – сказал он мне. – Ты можешь на них сесть? – Да, если захочу. Бен взял листок бумаги со стола Мэри Лу, улёгся обратно на кровать и нарисовал что-то вроде ящерицы с длинными чёрными волосами: они спускались с плеч этой твари и превращались в кресло. Внизу Бен приписал: «Саламандра села на свои волосы». – Очень смешно, – сказала Фиби. Она вышла из комнаты, и Мэри Лу следом за ней. Я повернулась было, чтобы вернуть рисунок Бену, но он вдруг подался вперёд и скользнул губами по моей ключице. Его губы всего на миг задержались на моей коже. Его макушка оказалась у меня под носом: она странно пахла грейпфрутом. А потом он уже скатился с кровати, схватил рисунок и выскочил вон. Он что, взаправду поцеловал меня в ключицу? И если да, то почему он это сделал? Не был ли этот поцелуй нацелен на какое-то другое место – например, на мои губы? От одной этой мысли у меня мурашки бежали по спине. Я всё это вообразила? Может, он просто нечаянно задел меня, когда соскочил с кровати? На обратном пути из дома Мэри Лу Фиби спросила: – Там было очень… громко, да? – А по мне так нормально, – машинально ответила я. Потому что вспомнила, как папа однажды сказал маме: «Мы заполним этот дом детворой! Заполним до отказа!» Но они так и не заполнили. Там были только я и они, а под конец только я и папа. Когда мы вернулись домой к Фиби, её мама лежала на диване с холодным компрессом на глазах. – Что случилось? – спросила Фиби. – Ох, ничего, – заверила миссис Уинтерботтом. – Ничего не случилось. Тогда Фиби рассказала ей про парня, который мог оказаться психом, который приходил к ним домой. Эта новость ужасно всполошила миссис Уинтерботтом. Она пожелала выяснить в точности всё, что сказал он, и что сказала Фиби, и как он выглядел, и что он делал, и что делала Фиби, и повторяла свои вопросы снова и снова. Наконец миссис Уинтерботтом сказала: – По-моему, лучше не говорить о нём вашему папе. Она потянулась, чтобы обнять Фиби, но Фиби отклонилась. А позже сказала: – Как странно. Обычно мама рассказывает папе абсолютно всё. – Может, она просто не хочет, чтобы тебе досталось за то, что ты разговаривала с незнакомцем. – Мне всё равно не нравится что-то утаивать от него. Мы вышли на крыльцо и там на последней ступеньке заметили белый конверт. На нём не было указано ни имени, на адреса – вообще ничего. Я решила, что это рекламный проспект, предлагающий покрасить дом или убрать в гостиной – что-то в этом роде. Фиби открыла конверт. – Чёрт! – вырвалось у неё. Внутри оказался листок голубой бумаги, на котором было написано: Не суди человека, пока не обойдёшь две луны в его мокасинах. – Очень странные дела, – сказала Фиби. Когда она показала послание своей маме, миссис Уинтерботтом стиснула руки и спросила: – Кому оно может быть адресовано? В эту минуту через заднюю дверь вошёл мистер Уинтерботтом, он нёс свои клюшки для гольфа. – Джордж, взгляни на это, – обратилась к нему миссис Уинтерботтом. – Для кого оно может быть? – Вот уж понятия не имею, правда, – ответил мистер Уинтерботтом. – Но, Джордж, с какой стати кому-то слать нам такие письма? – Я не могу сказать, Норма. Может, оно вовсе не для нас. – Не для нас? – переспросила миссис Уинтерботтом. – Но мы нашли его на нашем крыльце! – Да ладно тебе, Норма. Оно может быть для кого угодно. Может, это для Пруденс. Или для Фиби. – Фиби? – тут же набросилась на неё миссис Уинтерботтом. – Это письмо тебе? – Мне? – Фиби искренне удивилась. – Вот уж не думаю! – Но тогда кому? – миссис Уинтерботтом никак не могла успокоиться. И я тогда подумала, что она решила, что будто это письмо от парня, который мог оказаться психом.