— Твое клацанье зубов слышно по всей округе. Иди ко мне, — тихо усмехается Марк, а его ладони ложатся на мой живот. Я легко оказываюсь притянута к груди Громова. Каменной и горячей. Прильнув к моей макушке подбородком, Марк сильнее сжимает меня в своих объятиях, а я закрываю глаза и податливо растворяюсь в них. В его руках по-другому не получается. — Tu sens la fraise. Je veux t'embrasser*, — шепчет Марк, ведя носом по моим волосам. Его сиплый выдох тёплой тяжестью отзывается где-то внизу моего живота. Не понимаю ни единого слова, но моему телу это не мешает слишком остро реагировать на голос Марка. Он растекается внутри меня лавой. Горит и заставляет гореть самой. — Я не знаю французского, — шепчу в ответ и вжимаюсь в его руки все сильнее. Проведя ладонью по изгибу моей талии, Марк разворачивает меня к себе. И сердцу в груди уже тесно, когда он пальцами приподнимает моё лицо за подбородок, заставляя открыть глаза. Взгляд Марка полыхает из-под полуопущенных, непростительно длинных ресниц. Он облизывает свои губы и мучительно гипнотизирует мои, проводя по их контуру большим пальцем. Не надо знать, надо чувствовать. Я делаю лишь один вдох, а выдох превращается уже в тихий стон, потому что Марк накрывает мои губы поцелуем. Влажным. Горячим. Глубоким. И я не хочу ему сопротивляться. Не могу. Я обвиваю его за шею, тянусь на носочках и позволяю ворваться настойчивому языку в мой рот. И позволяю впечататься вкусу и запаху Марка в каждый миллиметр моего сознания. Я сдаюсь без боя волнам дрожи и непонятному, крышесносному чувству, пульсирующему внутри меня. Да и сопротивлялась ли я Громову вообще? Л Л Л В общагу Марк привозит меня за пару минут до ее закрытия. И честно пытаемся добраться до ее дверей как можно быстрее, но целоваться и бежать одновременно... — Марк, все. Пусти, — смеюсь, уворачиваясь от тысячного поцелуя. — Не могу. Еще хочу. еще и еще. — он прижимает меня к себе, делая жадный шумный вдох у моего виска. — Меня сейчас не пустят. — Значит, будешь ночевать со мной, — хрипло выдыхает Марк мне в ухо. — Громов! — фыркаю с шутливым недовольством и с мольбой смотрю в чёрный омут его глаз. — Отпускай меня. Хотя не хочу этого сама. Мне бы еще совсем немного его рядом. Поджав губы и с кислым выражением лица, Марк выпускает меня из объятий. Как истинный джентльмен открывает и придерживает мне дверь. — До завтра, — тоскливо бурчит он. Не удержавшись, снова встаю на носочки, дарю быстрый поцелуй его губам и заставляю себя проскользнуть в открытую дверь. Прикладываю пропуск к турникетам, кивком здороваюсь с консьержкой и, на плохо слушающихся ногах, преодолеваю парочку ступеней к лифту. — Лика! — громкий бас врывается в тишину холла общаги. Не могу удержаться от улыбки и бешеного пульса, когда оборачиваюсь. Темноволосая голова Марка выглядывает из-за приоткрытой двери. А уже через секунду он появляется там весь. И я как завороженная смотрю на то, как двухметровый Громов вихрем влетает в общагу и, опершись одной рукой о турникет, легко перепрыгивает его. Еще парочка шагов, и Марк рывком за талию притягивает к себе. А потом с горящими глазами снова впивается в мои губы поцелуем. Яростнее и жестче, чем это было всего несколько минут назад. Вдавливает в свое крепкое тело, которое ясно демонстрирует, куда хлынуло все напряжение в нем. У меня подкашиваются ноги... Для меня это перебор. Слишком. Но пока его нетерпеливые губы мучают мои, низ живота ноет так, что я не понимаю, как вообще можно унять это чувство? — Да что ж вы творите! Я милицию вызову сейчас, — слышится скрипучий голос бабы Нюры из ее каморки. Дрожащими руками отталкиваю Марка и умоляюще качаю головой: — Уходи. В глазах Марка дико расширены зрачки, а его грудь неровно вздымается. Грубо потерев лицо ладонями, он запускает пальцы в волосы и тягучим выдохом лохматит их. И мое сердце дёргается вниз. Передо мной взъерошенный, с напряжёнными скулами и с жутко потерянным взглядом Громов. Не говоря ни слова, он покидает пределы общаги по той же схеме. В холле остаемся я, мое грохочущее сердцебиение и любопытный нос бабы Нюры, выглядывающий из окошка комендантской. В комнату возвращаюсь уже не я. Точнее я, но с ощущением, что внутри меня перевернули мир. Стоит мне только закрыть дверь, как одновременно включаются два ночника: Настин и еще одной нашей соседки - Веры. Две пары глаз светятся в полумраке комнаты, наблюдая, как я медленно прохожу к своей кровати и осторожно опускаюсь на ее край. Боюсь даже дышать. А вдруг одного вдоха, движения будет достаточно, чтобы разрушить это парящее ощущение счастья внутри меня? — Ну? Как? — Вера нетерпеливо ерзает на подушке. Я лишь прячу свое лицо в ладони. Мои губы горят до сих пор... — У-у, ясно, — слышу вздох Насти. — Кажется, кто-то влюбился. *Ты пахнешь клубникой. Я хочу тебя поцеловать Глава 9 Протискиваюсь через снующих туда-сюда студентов в коридоре с надеждой, что за перемену еще успею добраться и до столовой, и до библиотеки. Очень хочется и глотка живительного кофе, и еще нужнее - найти статью для доклада по макроэкономике. Но прямо на повороте перед лестницей меня тормозят чьи-то руки, крепко окольцевав со спины. Ну как чьи-то. Цитрусовый парфюм, терпким облаком окутавший меня за секунду, сразу дает понять чьи. Я широко улыбаюсь и послушно застываю на месте: — Марк! — Привет, Рыжик, — от низкого шепота над ухом по позвонкам скользят мурашки. Одним уверенным движением он разворачивает к себе. Я не успеваю и ахнуть, как Марк, обхватив ладонями мое лицо, касается моих губ горячим поцелуем. Совершенно не стесняясь, что мы стоим прямо посреди коридора, обтекаемые толпой. К моим щекам, укрытыми его широкими ладонями, прилипает жар, а сердце взвивается под ребрами. Я никак не могу привыкнуть к подобным фортелям Громова. За прошедшие несколько дней он ловит меня с такими поцелуями посреди универа не первый раз. Столовая, коридор, двор, собрание студентов в актовом зале - это происходит везде, где пересекаемся я и Марк. И каждый раз густо краснею и одновременно теряюсь в его руках и губах. К нам приковано достаточно внимания, чтобы я ловила на себе косые взгляды одногруппниц, да и не только... Но те эмоции и впечатления, что дарит мне время, проведенное с Марком, перекрывают напрочь это ощущение неловкости. Никаких банальных свиданий в кино или кафе. У Громова оказалась изощренная фантазия, как заставить меня терять дар речи. Вчера, например, наше свидание прошло в специальной студии открытой кухни под чутким руководством шеф-повара одного местного французского ресторана. Мы готовили луковый суп и ещё парочку каких-то умопомрачительных блюд с не менее умопомрачительными названиями. Честно? Я их даже не запомнила. Несмотря на ауру вкуснейших ароматов, царивших там, думать о еде было затруднительно. Ловко орудующие поварским ножом жилистые, испещренные татуировками, руки Марка - отдельный вид искусства. А когда он, играя хрипотцой в голосе, переговаривался с поваром на французском, то я готова была стать сахарной патокой и растечься прямо по столу. Собственно, как и сейчас, когда, не отрываясь от моих губ, он шепчет: — Девочка моя. Цепляюсь за широкие плечи Марка, чтобы устоять на ватных ногах. Веду ладонями по мускулистой шее вверх и складываю пальцы за ней в замок. — На нас опять все таращатся, — стараюсь придать своему голосу хоть немного строгости и осуждения. Не выходит. Марк лишь довольно фыркает мне в губы и ластится своим кончиком носа к моему. — Какие планы после пар? — Еще не знаю. Наверное, никаких. — произношу озадаченно, пожав плечами. — Отлично! — Марк наконец отстраняется, перемещая свои ладони мне на талию и одаривая по сумасшедшему обаятельной улыбкой. — Тогда чего-нибудь перекусим и сразу поедем. — И куда? — вопрошающе приподнимаю брови, но в груди уже тянет от чувства предвкушения его ответа. — Друзья пригласили на свой концерт, но он в соседнем городе, так что нам нужно будет выехать заранее. — Концерт? Блин, Марк, я не готовилась к такому мероприятию, — разъединяю руки с его шеи и показательно провожу ими вдоль себя в воздухе. Обычная белая футболка, джинсы и кроссовки - вот и весь мой сегодняшний гардероб. Продолжая придерживать меня за талию одной рукой, другой Марк, мягко вздохнув, откидывает мне за спину мои распущенные волосы: — Рыжик, ну мы же не в консерваторию. Это драйвовые ребята, лабающие на бас-гитарах. Я тоже в джинсах и футболке. Все отлично. — А мы успеем до закрытия общежития? — решаю уточнить, серьёзно смотря в улыбающиеся глаза Марка. Перспектива вернуться с концерта и поцеловать общажную дверь меня мало прельщает. После одиннадцати вечера у бабы Нюры и таракан не проползет мимо. — Конечно, успеем, — ласково чмокнув меня в нос, Громов кивает ну о-о-чень утвердительно. — Не переживай. На улице ночевать не будешь. В общем, после пар жду тебя в машине. Да? Делаю вид, что беру секундную паузу для размышления, задумчиво хлопая ресницами, хотя все уже и так для себя понятно. У меня разве есть желание ответить Марку что-то кроме: — Да, — объявляю радостно, снова окольцовывая его шею руками.