— Только мне не во что переодеться, — бормочу и стараюсь не сгореть от смущения. Я ведь понимаю, что сейчас намекаю на то, что мне нужно отжать у Марка футболку. И эта, казалось бы, невинная просьба отдает тяжестью вниз моего живота. — Понял. Не дурак, — смеётся Громов, поглаживая мои пылающие скулы большими пальцами. Пока я принимаю душ, из ватной головы не идет мысль, что там за дверью Марк и больше никого. Мы одни в этой квартире. И нам не по десять лет... Каждый мой нерв натянут и налит жаром. Я никогда не была с мужчиной так близко и так наедине. И в физическом плане тоже. Я не боюсь Марка, но. Хочу ли я? Готова ли? — Лика, блин. — шепчу своему отражению, стоящему в серой широкой футболке с разметавшимися по плечам влажными волосами. Лицо горит. Внутри горит. Я дико растеряна, но не буду же здесь прятаться всю ночь? Марк уже в одних джинсах, уставившись в экран телефона, полулежа ждет в гостиной на своем диванчике. Заметив меня, быстро он приподнимается с подушек и старается не меняться в лице. Но взгляд мгновенно приковывается ко мне. Скользит по моему телу и жадно задерживается на моих голых ногах и бёдрах, едва прикрытых его же футболкой. А мои глаза впиваются в рельефные мышцы, увитые узорами татуировок. И мне хочется не только смотреть, но и коснуться их. Почувствовать. — Спокойной ночи, Рыжик, — сипит Марк, а его кадык нервно дёргается вниз. Я останавливаюсь напротив, а потом, не думая, просто проскальзываю вперёд к нему. Перегнувшись через спинку дивана, быстро и невинно целую застывшего Марка в губы: — Спокойной ночи. И больше не задерживаюсь рядом и секунды. Через секунду я уже скрываю свое смущение под пледом на его кровати. И где бы мне найти такое нужное самообладание? Простыни, подушка. Здесь каждый миллиметр пахнет Марком. И одного запаха мне уже мало. Чувствую себя принцессой на горошине, когда под шум воды в ванной пытаюсь как можно скорее провалиться в сон. Потому что меня знобит. Не могу унять это чувство, даже когда квартира погружается в тишину и темноту. Громов, как и обещал, разместился на диване. — Марк, а где кот? — неожиданно вспоминаю белоснежного британца. И что-то мной не было замечено ни единого намека на его присутствие. — Так Плюш живёт у отца в доме, — тихо посмеевается Громов. — Понравился? — Ага. Он крутой, — смущённо бормочу, сжимая край покрывала. — Как и я? — А ты мурчать умеешь? — вызывающе хмыкаю я. — И мурчать могу, и люблю, когда меня глядят... — в низком бархате мужского голоса слышу откровенные провокационные намёки. Мои щеки снова опаляет жар... — Марк... Прижав плед к груди, шепчу во мрак достаточно громко, чтобы тут же услышать басистое: — М-м? — Тебе точно там удобно? — Мне нормально. Опять молчу, пока внутренний голос не заполняет мои мысли уже на разрыв: «Да скажи ты ему наконец!» — Иди сюда. — Уверена? — тихо хмыкает Марк. — Да. — Мой ответ тонет где-то в подушке, в которую я прижимаюсь лицом. Просить Громова дважды не пришлось. Он укладывается на противоположный край кровати. — Я могу тебя просто обнять? До бегущих по спине мурашек и бешеной пульсации внизу живота чувствую, что Марк близко ко мне. Очень близко. И своим молчанием я даю согласие. Его руки бережно погружают меня в тёплый дурманящий кокон. — Ты обещал не приставать. — срываюсь на шёпот, когда чувствую каменное, горячее тело Марка за своей спиной. Его обнажённая грудь, литой пресс. Громов в одних боксерах. И там тоже. все каменное. — Лика, ты полуголая рядом. Я не могу реагировать на тебя иначе. С ума по тебе схожу. Черт! Я хочу тебя. Но не трону, пока не пойму, что ты хочешь этого сама, — хрипло шепчет Марк, утыкаясь носом мне шею. Его ладонь протискивается между моими руками, плотно прижатых к груди. Находит мои пальцы и крепко переплетает их со своими. — Спи, Рыжик. Ни о чем больше не думай. И я больше не думаю. Даже о той странной встрече в библиотеке. Потому что сейчас в руках Марка засыпаю именно я... Глава 10 Переворачиваюсь набок и попадаю носом во что-то нежное и сладко пахнущее. Распахиваю глаза и изумленно замираю под покрывалом. Розы. Огромный букет алых роз на соседней подушке, где ещё ночью спал Марк. С ума сойти. Громов когда-нибудь угомонится? Сияя улыбкой, осторожно ныряю лицом в нежные бутоны. А потом прислушиваюсь и к звукам вокруг. Идеальная тишина. Я точно одна в квартире. А где сам Марк? Подрываюсь с кровати и мчусь за своим телефоном, брошенным где-то на столике в гостиной. А в нем уже с десяток пропущенных от Насти и одно единственное смс от номера с пятью восьмёрками. Смущенно морщусь, глядя на цифры. Блин, надо бы переименовать уже. «Доброе утро, Рыжик. Я посмотрел твоё расписание. Пар у тебя сегодня нет, так что будить не стал. Ты так крепко и сладко спала. Зато у меня целых шесть пар, так что жди к вечеру. Завтрак на столе, весь холодильник в твоём распоряжении. Ты только не уходи. Останься. Пожалуйста - пожалуйста». Стою посреди квартиры Марка и глупо улыбаюсь экрану телефона с трепещущим сердцем внутри. Ну и куда я пойду? Тем более в субботу. Тем более в его футболке, едва прикрывающей мне пятую точку. А завтрак из мягких круассанов, намытой клубники и манго вообще отбил всяческие мысли о том, чтобы сбежать куда-либо. Как оказалось, на двадцать пятом этаже гораздо лучше, чем в общаге. И еще я нашла свои очки, нагло «украденные» Марком. Они преспокойно расположились на его прикроватной тумбочке. И я по-тихому отконфисковала их обратно. Поставив цветы в заранее приготовленную хозяином квартиры вазу, отвечаю Насте сообщением, чтобы, по крайней мере, сегодня днем, не ждала меня. Про вечер корректно промолчала. Потому что даже самой себе не удаётся честно ответить на вопрос: а хочу ли я провести эту будущую ночь отдельно от рук и тепла Марка. Остальную же часть дня я просто валяюсь на диванчике. Одним глазом поглядываю на экран огромного телевизора, висящего на стене, а другим - в переписку с абонентом пять восьмерок. И честно отрапортовала ему уютным селфи на его диване. Марк: «Мой Рыжик у меня дома. Хочу к тебе» А мне больше и не надо, чтобы укрыться с головой под плед и радоваться, что никто не слышит мой довольный писк. Знал бы он, как хочу я... Мне и не хочется снимать его футболку. Так и провожу в ней весь день. И за всеми этими нежностями и порой очень откровенными сообщениями я вообще теряю счет времени. И даже забываю о договорённости быть уже готовой и одетой к приходу Марка. Он в очередной раз придумал, как нам бы провести вечер не дома и не скучно. Поэтому, когда я с разбега влетаю в руки Громова, стоит только ему появиться на пороге, он удивлённо округляеет глаза: — В смысле ты ещё в моей футболке? — Ой, — я отстраняюсь от Марка и строю виноватую моську. — Я. Я сейчас! — Быстро чмокаю его в уже немного колючую щеку и пячусь к ванной, одергивая края своего «мини-платья». — Дай мне пятнадцать минут на сборы. Не глядя нащупываю дверную ручку, дергаю ее и под пристальный горящий взор Марка, так же спиной проскальзываю в ванную. И уже за закрытой дверью слышу его шутливо строгий оклик: — Десять минут, Рыжик! Не больше. Я пока сам переоденусь. Собираю в пучок волосы с помощью резинки, как обычно, весящей в виде браслета на моем запястье. Сбрасываю с себя футболку, белье и становлюсь под тёплый тропический душ. Но случайно задеваю рукой одну из десяток кнопок на душевой панели, встроенной прямо в стену. И что-то слишком быстро идёт не так. Тёплые капли резко меняют свой напор и температуру. В мою кожу грубо вонзаются сотни ледяных иголок, заставляя меня сначала забыть, как дышать, а потом просто завизжать от шока и холода. В панике пытаюсь отключить воду, нажимая на все кнопки подряд. Но ничего не происходит. На меня продолжает литься ледяной водопад, сковывая все мои движения. — Лика! — слышу испуганный возглас Марка за стеклянной дверью душевой, а через секунду он врывается в нее уже сам. — Вода! Выключи! Холодно! — громко пищу я. Громов без лишних вопросов оттесняет меня к стене, оказавшись сам под потоком капель, льющих с потолка. Одного движения его руки достаточно, чтобы шум воды стих. И в наступившей тишине мы застываем друг напротив друга. Точнее, в каких-то миллиметрах друг от друга. Марк, полуголый, босой, в одних джинсах, совершенно не скрывающих четкие клиновидные мышцы внизу живота.