– Хм! Ну уж это перебор. Дудки! Как же не быть, коли я сам его видел. Был он, вот что! Теперь, понимаете, всё имущество бабушки достанется этому прохвосту – Дудину, моему дядьке. Всё ему достанется, а мне что? За что я так пострадал во всей этой истории? Знаете, он мою мать просто ненавидел. Люто ненавидел, с детства. Он всю жизнь козни против нее строил. Я уверен, уверен, что он, он бабушке напел, чтобы она все оставила только ему. Понимаете? Кай опустошил фужер, который только что предлагал гостю. Он поморщился, налил в тот же фужер минеральной воды и запил. У Михаила неожиданно возникла мысль, что теперь ему придётся разбираться с грязным бельем этой семьи: кто кого ненавидел, за что, почему такое решение приняла Модис. Дабы избежать вытаскивания и рассматривания всех из многолетних претензий друг к другу, лучше, наверно, перейти к более конкретным вопросам, если этот Кай еще способен вести подобный диалог в его теперешнем состоянии. – Скажите, когда вы видели перстень? – спросил Михаил. – Когда видел? – Кай задумался и молчал. – Ну… Кажется, когда бабушка его одевала, да. Она редко его одевала, я точно уже не помню, когда именно. – А другие драгоценности? – Причем тут другие? Причем? – он повысил голос и почти кричал. – Меня интересует только один перстень. По сути, он – мой. А остальные предметы, всё, говорю вам, – не моё. Всё будет Дудина. Это несправедливо. Что мне теперь делать, как скажете? У вас должна быть версия, что это Дудин украл у меня перстень, чтобы отомстить за его отношения с матерью. Если не он, то вот те девахи, которые ходили в квартиру, чувствовали себя там как дома. Они тоже могли. Их всех нужно проверить! Всех проверить! Все их связи проверить! Они тоже могли стянуть. – Вы думаете, они могли достать перстень из сейфа? И почему они забрали только один перстень, а другие драгоценности не тронули? – Эти вопросы к вам, а не ко мне. Вы должны на них ответить, я не знаю. Одно могу сказать: перстень имеет невероятную ценность. Просто невероятную. У него такой камень, бриллиант, такая особенная огранка. Я знаю, – тут он прищурил левый глаз и стал трясти указательным пальцем правой руки как будто грозя кому-то. – знаю, какова оценочная стоимость перстня. Достаточно выкрасть один перстень, продать его, чтобы обеспечить себя на всю жизнь. В этот момент Михаил увидел, что из соседней комнаты в прихожую кто-то вышел. Он не мог видеть, кто это был, потому что сидел в пол–оборота к двери. Этот кто-то протянул руку, а рука была явно женская, и прикрыл дверь в комнату. Кай прервал разговор и уставился в сторону прихожей. – Подождите, – сказал он Михаилу, поднялся и стал выходить, при этом обращаясь к женщине. – Марина, ты куда? Выйдя из большой комнаты в прихожую, Кай притворил за собой дверь. Михаил отчетливо услышал женский шепот и неразборчивый гул баса Кая. Потом открылась входная дверь, женщина вышла, и Михаил отчетливо услышал голос Кая: «Ну и вали». Вернувшись в большую комнату, Кай без слов налил себе в свободный фужер коньяк, выпил и снова запил водой. – Вот стерва! – сказал он. Странно: что-то напоминает недавнюю историю с Митькиной и ее бойфрендом, Алексеем, подумал Михаил. – Может быть, я не вовремя пришел? – поинтересовался он после небольшой паузы, видя, что Кай углубился в собственные мысли. – Да ну их! Все они такие, только и думают, что о деньгах. Сколько я в них, в этих женщин, вкладываю, а им все не ладно. Вот с этой месяц вместе, туда–сюда, рестораны, прогулки. Я ей то, я ей сё, а она: наша встреча была ошибкой, – язвительным тоном закончил фразу Кай и громко крикнул в сторону входной двери. – Верни всё, что подарил, стерва! – У вас, может быть, ко мне есть какие-то вопросы? – уже не зная, как продолжать такой разговор спросил Михаил. – Нет у меня вопросов, – неожиданно спокойно ответил Кай. – Хотя есть один: когда вы найдете того, кто своровал мой перстень? – Работаю над этим и день и ночь, – ответил Михаил. – Разрешите, я позвоню вам, когда у меня появятся вопросы, и мы по телефону их обсудим? Договорившись, они расстались. *** Пять утра. Михаил проснулся. Почему так рано? подумал он. Так случалось перед тем, как он решил уйти из «конторы». Да, те самые дни. Что ж! теперь опять придется что-то кардинально изменять в жизни. Он просто лежал в комнате и рассматривал зеленые занавески. А ведь это она их выбирала, а он весил, прикреплял карниз. Она стояла внизу, когда он сверлил отверстия для крепежа. Нет, подумал он внезапно, больше это невозможно! Почему я всё время думаю о ней? Разве она хоть раз в день вспоминает меня? Вряд ли. Она наверняка живет своей новой прекрасной жизнью, жизнью, где его нет среди действующих лиц. Расставание. Разве есть в жизни люди, которые не прошли через это? Разве все те бесчисленные песни, которые поют про тоску после разрыва, только лишь фантазии? Да как же понять жизнь, как понять чувства, если не перенести этого? Но как это тяжело! Даже спустя столько месяцев. Он услышал звук взлетающего самолета за окном и подумал: вот летит самолет. Там, внизу, в аэропорту кто-то с кем-то расстался. Но те, кто на борту самолета, летят туда, где их ждут другие, да и многие из улетающих вернутся обратно. Она же улетела навсегда. Аэропорт… Стоп! – раздалась в его голове мысль. Он даже приподнялся на кровати. Стоп, стоп, стоп! Точно! Это был аэропорт. Екатерина Третьякова разговаривала с ним по телефону, находясь в аэропорту. Все предыдущие дни он тщетно пытался дозвониться до нее. Хм! Нужно посоветоваться с Игорем. Придя в офис, Михаил поделился с Ильиным последними событиями и мыслями по делу «перстня», желая услышать свежее мнение. Игорь так же, как и в прошлый раз, выслушал внимательно, снова без явного интереса, поинтересовавшись лишь тем, что известно Михаилу про Третьякову. Почти ничего неизвестно. Но методом исключений они пришли к выводу, что та по непонятной причине не желает выходить на связь. Уж не скрывается ли? А что? – вполне вероятно. Около десяти утра Михаил позвонил Важниковой и рассказал, что не может дозвониться до Екатерины. Елена ответила, что тоже пару раз набирала номер Третьяковой, но безуспешно. Тогда Михаил намеком задал вопрос, а не могла ли Екатерина куда-нибудь улететь, например домой, в Мурманск? Важникова не знала. Тогда Михаил спросил: – Елена, вы знаете, как найти Екатерину в Мурманске? – Там у нее родители, – ответила Важникова. – Но я точно не знаю их адреса. Катя говорила, что они живут над почтой на Баумановской улице, ее маму зовут Татьяна Сергеевна. Больше о них я ничего не знаю. А что случилось? Выслушав краткий пересказ этого разговора, Игорь сделал на пару секунд губы трубочкой, а потом сказал: – Вот что, Мишаня, нужно запросить у товарища Михельсона финансирование твоей командировки в Мурманск. Садись-ка и пиши обоснование. Прежде всего, напиши о состоянии дела и что есть какая-то зацепка в отношении этой гражданки. Во–вторых, узнай стоимость перелета туда–обратно. Обратно не забудь! Добавь в смету проживание в гостинице на сутки, плюс суточные на два дня. Потом орудуй в интернете и ищи, где там в городе–герое Мурманске почта на улице Бауманской. Через пару часов Михаил закончил свое сообщение, и Ильин отправил его в ИСК. Оставалось только ждать ответа. Он поступил на следующее утро. Страховщики подтвердили возможность расходов в рамках указанной суммы с обязательным документарным подтверждением. – Ну, лети-полетай, мой орел! – прокомментировал это сообщение Игорь. На следующий день Михаил приехал в аэропорт Шереметьево за два часа до вылета в Мурманск. Он уже прошел регистрацию и предполетный досмотр, направляясь в зал ожидания вылета со своей небольшой сумкой, когда у него зазвонил телефон. Взглянув на экран телефона, он сильно удивился: она! Почему она звонит ему? Он ответил «Алло». – Ты хорошо сегодня выглядишь! – сказал знакомый и все еще, казалось бы, родной голос, её голос. По интонации он ощутил ее улыбку и хорошее настроение. – Куда собираешься лететь? – Ты в аэропорту, ты меня видишь? – ответил он, не скрывая в голосе удивление и мгновенно ставшее светлым настроение. – Да, я в аэропорту. Только что тебя заметила. – Где ты? Я сейчас подойду? – Я возле стоек регистрации. Михаил, не помня себя от радости, стал пробираться через толпу людей обратно, через стойки предполетного досмотра. «Мужчина! Вы куда!» – раздался обращенный к нему голос служащей аэропорта. «Я забыл, мне нужно выйти обратно», – всё, что мог придумать сказал он. «Мужчина, имейте ввиду: вам снова придётся проходить досмотр» – погрозила служащая. Он выскочил в длинный зал, где находились стойки регистрации. Где она? Где она? Он понесся по залу, ища ее. Ах, вот, вот! – Привет! – сказал он, подойдя к ней вплотную, не зная, как действовать. Обнять, хотя ему и хотелось, он не отваживался, поэтому просто остановился. – Надо же, какая встреча! Уж никак не ожидал. – Да. Так куда направляешься? – В Мурманск по делам. А ты? – Представь, в совершенно другую сторону, в Сочи. Но тоже по делам. Ты же знаешь, у меня работа связана с разъездами. Но все равно – так неожиданно встретиться тут! Как ты? Она стояла рядом впервые спустя несколько месяцев после вечера, когда собралась и ушла. «Она ушла». И вот она снова рядом на своих высоких, словно подпружиненных ногах. Только длинные волосы покрашены в светлый цвет и закинуты на одну сторону. Смотрит на него своими узко посаженными глазами, не скрывая улыбки. У него те же влюбленные глаза, как и годы назад, когда их отношения только-только зарождались. А что, собственно, изменилось? Михаил всегда знал, что его чувства к женщине не могут пройти за месяц–другой. Да и могут ли они вообще когда-нибудь полностью пройти? Он с самых первых дней смотрел на нее, как на будущую супругу, мать его ребенка. Но не сложилось. Поэтому в эти мгновения в аэропорту мир вокруг него будто перестал существовать. Он не видел ничего кроме нее. А вдруг…? Вдруг это еще не был конец «им»? Она так спокойно, открыто смотрит на него. Не есть ли этот взгляд надеждой на то, что стоит попробовать еще раз, а? – Ты знаешь, я сменил работу. Теперь вместе со своим бывшим коллегой, Игорем Ильиным, мы два частых детектива. Помнишь его? В общем-то работа сменилась, а сфера деятельности остается практически той же самой. – Да, я помню про Игоря – ты рассказывал. Нравится? – Как сказать… Надеюсь, что привыкну. А ты что же? Всё так же живёшь у мамы? – Да. Да, всё так же. И работа та же. Слушай, кажется, посадку на твой рейс объявили. Тебе пора идти. – Пора, – сказал он вслух и подумал про себя: «А ну его! Останусь, куплю билет в Сочи на один рейс с ней». – Иди, – сказала она. – Тебе пора, смотри не опоздай. Он молча стоял в каком-то странном оцепенении, не соображая, что делать. Она добавила: – Знаешь, а тебе идёт такая голубая рубашка и этот костюм, – Михаил посмотрел на свой черный костюм и рубашку. – Иди, – закончила она и легко похлопала его рукой по левому плечу. И он ушёл. Снова пройдя предполетный досмотр, Михаил двинулся в сторону выхода на посадку на рейс. Он стал искать свой телефон и не обнаружил его на обычном месте – во внутреннем кармане пиджака. Эх, потерял, подумал он. Секунду подумав, Михаил решил, что телефон остался где-то в сканере досмотра. Вернувшись туда, с не сходившей с лица после неожиданной встречи улыбкой он спросил у сотрудницы в униформе, проводившей досмотр, о телефоне. Она сразу же показала его аппарат. Михаил уж было протянул руку, но сотрудница попросила доказать, что телефон принадлежит ему. Ему пришлось сказать, данные телефона. И так вдруг захотелось поделиться с ней своей радостью, и тогда он сказал, широко улыбаясь: – Представляете, встретил сейчас случайно свою бывшую подругу. Всё на свете от такой радости забыл, даже телефон. – А–а, бывает, – протянула сотрудница и тоже широко улыбнулась. *** В полете он только и думал о её словах. И почему, интересно, ему идет этот синий цвет? Хорошо, что он решил одеть для солидности именно костюм. Правильно, значит, поступил. Прилетев в Мурманск, он сразу почувствовал север: промозгло и сыро, сильный ветер. Михаилу пришлось застегнуть свою куртку так, что костюма стало совершенно не заметно. В аэропорту он обратился к мужчине, показавшему местным: – Подскажите, как проехать на улицу Бауманскую? – У нас нет Бауманской. Есть улица Баумана. – А, извините, – улыбнулся Михаил. – Я ошибся. Просто я в Москве живу недалеко от Бауманской улицы, вот и перепутал. Не знаете, где в Мурманске на улице Баумана почтовое отделение? – Этого точно сказать не могу, я с другого района. Там сами найдете. Получив точные инструкции, как добраться до нужно улицы, Михаил через час вышел из троллейбуса и сразу заметил надпись «Почта». Она располагалась на первом этаже жилого дома. Уже смеркалось, поэтому он поспешил туда. Возле первого подъезда стояли двое мужчин пенсионного возраста и курили. Расстегнув куртку, чтобы продемонстрировать свою солидность, он подошел к ним и поинтересовался, знают ли они, где живут Третьяковы. Мужчины задумались, стали перебирать какие-то фамилии и имена, и неожиданно один из них спросил у своего товарища: «Слушай, а Эдик с третьего этажа, он, кажется, Третьяков и есть?». Получив номер квартиры, Михаил поднялся на третий этаж и позвонил. Дверь никто не открывал. Идти ему было особенно некуда, поэтому он просто решил остаться и ждать. Минут через двадцать он услышал, как подъездная дверь открылась, и кто-то стал подниматься по ступеням. Это была женщина лет пятидесяти. Михаил заметил, что она плачет и всхлипывает. Заметив его, она стеснительно стала отворачиваться, подошла к той самой квартире, которую ему указали, и стала открывать дверь. – Здравствуйте, – обратился к ней Михаил. – Вы Татьяна Сергеевна Третьякова? Она повернула на него лицо с красными глазами и ответила: – Да. А что такое? Вы кто?