— Мне показалось, что там была кошечка… — пробубнила заикающаяся малышка. — Кошечка⁈ Кошечка⁈ Ты рисковала собой ради кошечки⁈ Мили не ожидала такой реакции и смотрела на меня выпученными от страха глазами, наливающимися слезами. «Как я хочу разорвать ее на части!» Девушка считала мои эмоции и сменила свой настрой, дерзко выплевывая мне в лицо. — Ох, простите, мистер Уайлд, что чуть вашу машину не ударила, да и вас чуть не покалечила. — ДА НАСРАТЬ МНЕ НА МАШИНУ! И НА СЕБЯ ТОЖЕ!!! ТЫ!!! ТЫ МОГЛА ПОГИБНУТЬ!!! — НЕ ОРИ НА МЕНЯ! Мы стояли посреди леса, пышащие друг на друга неудержимым гневом, убившие друг друга взглядом уже несколько раз самым жестоким образом. Коротышка бесстрашно смотрела мне в глаза, задирала настырный нос, и я взорвался. — Бестия! — Мужлан! — Стерва! Она с силой толкнула меня, не сдвигая ни на миллиметр, и пошла прямиком в лес, снимая туфли и вбивая маленькие ступни в протоптанную тропинку. — Куда ты собралась? — крикнул я вслед. — Подальше от тебя! Я рванул за ней, тормозя за локоть уже на выходе из леса на сочно-зеленый луг, стараясь сохранять спокойствие. — Мы не закончили разговор. — Отпусти меня! Мы все закончили! Она рванула руку и стрельнула в меня огненной стрелой из золотисто-карих на солнце глаз. А неподалеку вспорхнула испуганная стая маленьких черных птиц. — Если ты уйдешь, я не пойду за тобой, — хладнокровно ответил я, получая в ответ такое же. — Да больно надо. Я сделал шаг назад, отпуская ее. К неожиданности для меня она пошла дальше, оставляя меня одного. Но моих губ коснулась улыбка, потому что кудрявая фурия, сделав десять шагов, стащила с себя платье и выбросила в траву, показывая мне средний палец. Она шла абсолютно голая, сексуально виляя бедрами. «Сучка!» Я стянул рубашку и джинсы, бросая их в неизвестном направлении, и рванул за обнаженной стервочкой. Она обернулась, ожидая меня, поправляя копну каштановых локонов. С гортанным рыком я повалил чертовку на мягкую высокую траву, впиваясь в нее неистовым поцелуем, врываясь в нее на полной скорости, получая в ответ мгновенный крик. — Джеймс! Ммм… Мы страстно занимались любовью, заглушая шум несущихся практически мимо машин. Остроты ощущений добавляла щекочущая кожу трава, и теплый летний ветер, шелестящий по непроглядной листве. * * * Мы лежали рядом голова к голове и наблюдали за облаками, которые были похожи на вату своей кучностью. Ее пальчик проткнул небо. — Вот это облачко похоже на корабль. — А это похоже на твою умопомрачительную задницу, — гладил я ее шею травинкой. — А то облако похоже на кошечку. — Давай не будем о кошечках, — рассмеялся я. — Но на дороге сидела… Я резко оборвал ее, нависая сверху над все еще часто дышащей крошкой. — Мили… ты должна в первую очередь думать о сохранении своей жизни. — Я поняла… и о твоей… — Моя жизнь теперь ничего не стоит, если рядом не будет тебя. И снова этот взгляд… в моей жизни появились две слабости, ее печаль и ее смущение… и ее злость… и страсть… и красота… «Это уже больше, чем две, Джей.» Я коснулся ее пламенных губ, медленно оттягивая их до чувства щекотки. — А ты не хочешь передо мной извиниться? — вдруг с вызовом произнесла Мелиса. — Я уже это сделал, — ласково промурлыкал я, слегка прикусывая ее нижнюю челюсть, но она все не унималась, уворачиваясь от моих отвлекающих маневров. — Это не извинения! Извиняйся нормально! — Нет… я не извиняюсь ни перед кем. И она замолчала, просто закрыла свой дерзкий ротик и встала в поисках платья. Вокруг нас облака стали сгущаться в темные тучи, заслоняя яркое солнце. Надевая одежду, мы молча шли к дороге, не разговаривая, и это молчание убивало меня. Ее глаз коснулась усталость… я видел… и у нее был повод. «Но ведь я ее предупреждал…» Еще пара молчаливых шагов оглушили меня своей отчужденностью, и я, не выдержав, схватил ее за запястье и дернул на себя. — Извини… Она молчала, а мне стало по-настоящему страшно. Равнодушие… это хуже, чем ненависть, оно сжирало меня изнутри. — Прости меня, Мили, пожалуйста. — Ты же не извиняешься, — хитро улыбнулась удовлетворенная лиса, а я обреченно выдохнул, признавая свой оглушительный провал. — Ты снова и снова кладешь меня на лопатки… Прости меня, моя стервочка! Я больше никогда не повышу на тебя голос. Только не молчи больше так. — Что ж, это было сложно, но видел бы ты свое лицо. — Ах, ты… маленькая… Я вжал ее в ближайшее дерево и обрушился на дерзкую улыбку, ровно как на нас дождь, такой внезапный и сильный. Настоящий летний теплый ливень. Мы засмеялись и продолжили целоваться, промокая насквозь. Ее платье прилипло к стройной фигуре, и все ее изгибы манили мои ладони безудержно прикасаться к ним и давить все сильней, сливаясь с ее устами вместе с каплями дождя. — Джеймс… Мое имя срывалось с ее губ, когда мои поцелуи спускались к ее шее и острым ключицам. «Ты не можешь оторваться от нее, Джей. Ты играешь по ее правилам. Как же ты попал!» — Мне так хорошо с тобой, Джеймс… — задыхаясь, шептала крошка. «Да и она по ходу тоже…» Ливень кончился также внезапно, как и начался, но он успел остудить нашу страсть, и мы спокойно шли, рука в руке, по чвакающему мху к машине мокрые и довольные. — Джеймс, смотри. У колеса сидела «кошечка» и умывалась. Когда мы подошли, она начала тереться о мои ноги. — Джеймс… — взмолилась Мили, и я понял сразу, что она хочет приютить несчастный, едва не раздавленный клубочек. — Нет, — отрезал я, а она все не унималась. — Ну, пожалуйста, смотри какая красивая. И ты ей понравился. — Я сказал нет! И точка! — рявкнул я, сталкиваясь с ее горящим убийственным, таким страстным взглядом.