На закате дня мы прогуливались по парку рука в руке. Я играл с недавно надетым мною кольцом на ее пальце. И мне так о многом хотелось ей сказать. Я думал, что она — моя погибель, а она была спасением. Мы остановились у поручней набережной вдоль реки, я любовался заходящим солнцем в ее сейчас янтарных глазах, полных тепла и нежности. Она коснулась моей щеки и мягко поцеловала. Я повернул ее к себе спиной и прижался к ней, целуя макушку и, опираясь о перила, все гоняя и гоняя по кругу слова и мысли, пытаясь сложить их в связные предложения, споря с самим собой. «Мили, я никогда не думал, что всего двенадцать часов могут так круто изменить мою жизнь… точнее существование. До тебя я не жил…». «Нет… тупо…». «Мили, лишь с тобой я могу ходить по краю пропасти, не боясь оступиться…». «Еще хуже…». Я не знал, что сказать, не знал, как сформулировать. Я рычал про себя, ругаясь на свою недоразвитость от трепетного чувства, переполняющего меня. «Мне было так трудно полюбить тебя, точнее сложно решиться… нет… полюбил то я очень просто, но не признавался в этом и не хотел этих чувств… но вообще-то хотел…» «Черт! Дерьмо!» Я начинал откровенно нервничать, крепче сжимая металл до скрипа. Моя крошка словно читала мои мысли, потому что она повернулась ко мне, обняла меня за шею, вставая на цыпочки, и ласково проговорила. — Джеймс, мне не нужны слова, мне нужен только ты. Ее вспыхнувший румянец цвета вечерней зари согревал больше июльского солнца, а свет в ее карих глазах слепил сильнее его ярких лучей. — Ты говорила. Съехидничал я и приподнял свою малышку за тонкую талию, усаживая на поручни и удерживая одной рукой, а второй проводя по алой коже сквозь мягкие локоны к затылку, притягивая ее сладкие уста. — И все же я люблю тебя, мой ангел. — Ты говорил. «Стервочка моя…» И мы слились в бесконечном поцелуе, молча выговаривая о своих чувствах друг другу. Слова были не нужны. Ведь любовь иногда молчит об истине. * * * Мелиса. Нью-Йорк стоял на ушах из-за смерти самого главного юриста этого города. Снова СМИ пестрили заголовками «Самоубийство из-за сорвавшейся свадьбы», «Развал империи Мур», «Злой рок. Сестра. Теперь брат». Когда шумиха улеглась, и Джеймс достаточно окреп, мы вернулись к своим рабочим будням. Я уже год работала государственным обвинителем. Встала по другую сторону баррикад. Я засаживала грязных подонков за решетку и уже нажила себе врагов, но никто не решался угрожать мне, зная, КТО мой муж. «Мой терминатор.» Мое главное дело было о серийном убийце. Подозреваемым был молодой парень, девятнадцати лет, богатенький щенок, сынок очень влиятельного бизнесмена. Я вошла в прохладную комнату для допроса, где вальяжно рассиживал наглый птенец. По его лицу было видно, что ему абсолютно наплевать на меня, на судебный процесс. Он знал, что даже если он виновен, его оправдают. — Добрый день, мистер Блэк. «Ну, конечно, какая может быть фамилия у такого кретина.» Он поднял на меня свой омерзительно надменный взгляд из-под козырька кепки и мысленно послал куда подальше. «Напыщенный мелкий засранец!» — А вы знаете, что в помещении принято снимать головной убор? А также нужно здороваться в ответ. Проигнорировав мою просьбу, он сильнее натянул козырек и выплюнул. — Привет. «Ладно, Мили, спокойно…» Я пыталась остудить безудержное раздражение, бушующее из-за его наглости и самоуверенности. Мне нужны были его глаза, чтобы проводить свое «интервью». — Снимите, пожалуйста, кепку, мистер Блэк. Такова процедура допроса, вы не имеете права прятать от меня свое лицо. — Я сниму кепку, если ты снимешь очки. Обложив малолетку трехстопным матом, я сняла очки и положила перед собой на металлическую холодную поверхность. Рядом лег головной убор, и на меня смотрел желтоглазый пепельный блондин чересчур довольный этим жестом. — Итак, мистер Блэк, где вы были в вечер убийства Сабрины Миллер? — Я буду говорить только в присутствии своего адвоката. «У-у-у-уф!!!» — едва ли не зарычала я. — И где же он? В этот момент дверь за моей спиной распахнулась и в помещение вошел, по всей видимости, адвокат. — А вот и он. — Привет, Мили, — подплыл ближе улыбающийся от уха до уха Фишер. После допроса я неслась вон из здания лишь бы не попасться ему, но в деревянном холле он поймал меня за локоть и остановил. Перри смотрел на меня, как и прежде, бормочащий, взволнованный и заливающийся краской. — Мили, давай я подвезу тебя. Просто подвезу, обещаю. Я когда увидел, что ты ведешь это дело… они меня наняли… я прилетел из Лондона. Черт… Мили, я так рад тебя видеть. Я медленно убрала его руку и, вскинув бровь, тихо, но твердо ответила. — Фишер, ты не имеешь права меня подвозить, тем более трогать. Даже не начинай, вообще ничего. От слова совсем. Я развернулась и, вбивая каблуки в громкий кафель, оставила его молчаливого и грустного за собой. И чтобы отбросить окончательно все его позывы, добавила. — Ты же не хочешь, чтобы тебя настигла участь Эрика? Выпорхнув на улицу и сбежав по ступенькам, я запрыгнула в черный внедорожник и накинулась на ухмыляющегося уголком губ серого волка. Подарив ему пламенный поцелуй, я уселась на свое место, пожираемая его голодным взглядом. — Обожаю, когда ты в очках… моя маленькая бунтарка. — А я обожаю тебя всего, и всегда, и во всем, и без всего, и везде… мой пленительный телохранитель. Часть 2 Гриф Глава 1 Грифон Глава 1. Грифон Двадцать один год назад. Лос-Анджелес. Джеймс. Мы с Брук вышли из кинозала в пустынный сиреневый холл с неоновой подсветкой по полу и постерами премьер длиной во всю стену немного подавленные после просмотренного фильма. Сеанс был очень поздний, и людей практически не было. Голубоглазая девушка со светлыми, собранными в высокий хвост волосами держала себя за плечи и подрагивала. Я приобнял ее, сам испытывая недомогание. С самого утра меня подташнивало. Я почувствовал очередную волну головокружения и подступающей рвоты, и меня слегка покачнуло.