– Я сказал это не для того, чтобы расстроить тебя, а для того, чтобы приободрить. – Тебе не удалось ни того ни другого. – Слушай, я тоже переживаю. Решение съехаться с Бенни далось мне тяжело именно из-за Лили. Как оставить ее? Если честно, я даже собирался отказать. Не мог вообразить себе, как это сделаю. Но Бенни задал мне по-настоящему хороший вопрос: «И кому ты поможешь, оставшись?» Он имел в виду, что Лили должна найти свой путь самостоятельно. Должна повзрослеть и выйти за пределы нашей квартиры, нашей семьи. Мне не понравится ее поиск своего пути точно так же, как ей не нравится мой. Но если мы не двинемся дальше, то так и застрянем на всю жизнь на одном месте. В разговоре с Лэнгстоном я уже перестал принимать все его слова на свой счет и поэтому понимал: размышляя о пути Лили, он говорит не обо мне с ней, а о себе с ней. – Мне пора в школу, – сказал я ему. Хотелось, чтобы он возразил и чтобы не возражал. – Неплохая идея, – отозвался он. – Тут, на пароме, хватит и одной пары глаз. Не волнуйся, когда найду Лили, расскажу ей о приложенных тобой усилиях. Да, этот день многое изменил. Раньше бы я посчитал его слова насмешкой. Теперь я знал – они искренни. Будет безумием, если, завоевав сердце брата Лили, я потеряю ее саму. Я попытался не думать об этом. Не получилось. * * * Когда паром в очередной раз причалил к Бэттери-парк, я с него сошел. Паром снова отплыл. Лэнгстон стоял на палубе. Я кивнул ему. Он кивнул в ответ. А потом паром уплыл, оставив позади себя волны. * * * Другой бы на моем месте пропустил школу. Взял бы выходной и завалился спать. Но мне хотелось отвлечься за дружескими разговорами о планах на зимние каникулы. Хотелось убить время за последними уроками. Во всяком случае я так думал, пока не добрался до школы. Мне было совершенно не до занятий. Я постоянно доставал мобильный проверить, нет ли новых сообщений. Об исчезновении Лили сообщили в новостях, и куча народу вывалила свою озабоченность на меня. Друзья спрашивали, могут ли чем-нибудь помочь. Друзья спрашивали, хочу ли я с ними об этом поговорить. Друзья спрашивали, куда она делась, как будто я держу это в секрете, но им, конечно же, расскажу – только им и никому больше. Позвонил отец. «Удивительно, что он тоже обеспокоен», – подумал я. Однако сняв трубку – ну и дурак! – обнаружил, что звонок не имеет никакого отношения к Лили. – Лиза хочет убедиться, что ты будешь справлять с нами Рождество, – сказал он. – Ей нужно подтвердить бронирование столика, а за число гостей отвечаю я. Впервые слышу о каком-то бронировании и каких-то планах на Рождество. – Понятия не имею, о чем ты, пап. Ты мог бы не звонить мне, а писать сообщения, когда я в школе, как делают все остальные родители? – Я же говорил тебе об этом. Или нет? – Может, ты собирался сказать мне об этом на вечеринке Лили, с которой сбежал? Я переходил границы допустимого, знаю. Плевать. Хоть раз установлю эти границы сам. – Следи за своим тоном, Дэш. – Он у меня от тебя, пап, – ответил я и нажал отбой. Должно было полегчать. Не полегчало. Один разговор ничего не решит. Лишь взбесит отца. «Моя девушка пропала», – сказал бы другой сын другому отцу. «Я могу чем-нибудь помочь?» – спросил бы другой отец другого сына. Мы же оба неспособны на это. Зато я выучил один урок: друзья способны загладить промахи твоей семьи. На перемене между третьим и четвертым уроком София с Бумером остановили меня в коридоре. Я им был благодарен за это. – Слышали новости, – сказала София. – Мы можем чем-нибудь помочь? – Если хочешь, я могу спросить у Эмбер, с которой у нас совместный урок химии, сможет ли она поставить оповещение, – предложил Бумер. – Вряд ли это поможет, – заметила София. – Но мысль хорошая. – Спасибо, мне очень приятно, – отозвался Бумер, затем посмотрел на меня, и его лицо вытянулось. – Нет-нет, ничего приятного в этой ситуации я не нахожу, – затараторил он. – Клянусь! – Уверен, она скоро вернется, – заверил я друга. – Наверное, ей просто нужно немного свободного пространства. – Тогда, возможно, она в планетарии! – Разумная мысль, мой друг. Напишу ее брату и попрошу проверить. Бумер от радости расцвел. А потом снова заволновался из-за своей неуместной радости и попытался сделать серьезный вид. Такое ему всегда слабо удается. – Сейчас литература начнется, мне пора! – заявил он и вприпрыжку побежал по коридору. София повернулась и проводила его взглядом. Пришлось скрепя сердце признаться самому себе, что это мило. Интересно, я так же провожаю взглядом Лили? И замечаешь ли ты сам за собой этот жест или он так же естественен, как твое дыхание, и ты делаешь его неосознанно? – Она отправилась в Статен-Айленд, – признался я Софии. – Я пытался найти ее, но даже с парома не сошел. – Как и большинство людей, не живущих в Статен-Айленд, – утешила она меня. Когда-то я был парнем Софии. Теперь мне хотелось спросить, хорошим ли парнем я был. И, несмотря на то что наши отношения не сложились, узнать ее мнение: способен ли построить настоящие отношения? Наверное, София понимала, что у меня на душе, поскольку посмотрела мне в глаза и сказала: – Где бы она ни была и чем бы ни была занята – ты тут ни при чем. Дело не в тебе, а в ней. И ты должен дать ей разобраться в себе. Иногда мы не хотим быть найденными. А если мы ушли, то хотим быть найденными на своих условиях. – Ты не исчезала, – заметил я. – Может, и исчезала, – отозвалась она. Прозвенел звонок. – Она не бросала тебя, – сказала София перед уходом. – Если бы она тебя бросила, ты бы это знал. Я уже сомневался в том, что знаю, и в том, что замечаю. Около полудня пришло сообщение от Лэнгстона: «Нашел ее. В целости и сохранности». У Лили не было с собой мобильного, если только брат не принес ей его (я не додумался спросить об этом). Но я все равно ей написал, чтобы она получила сообщение по возвращении домой. «С возвращением. Я скучал по тебе». И стал ждать ответа. Глава 6. Лили