— Я чувствую себя лучше, наверное. Как будто не так одиноко. — Мне тоже, — согласилась я и понесла одежду в свою комнату. Через минуту в дверь впорхнула Оливия, передавая мне вешалки из шкафа. — Тебе пора домой, — заявила я ей, перевешивая блузку на вешалку. — Пойду. Скоро. — Оливия взяла блузку, проверила размер и надулась, повесив ее на мою сторону шкафа. — Я просто хочу сначала убедиться, что вы все устроились. Я повесила еще две блузки на вешалки и передала их Оливии, а затем убрала сложенную одежду в ящики комода. Схватив пустую корзину, я прошла в ванную, подобрала с пола мокрое полотенце и бросила его внутрь, после чего выключила свет и вентилятор в ванной. Услышав за спиной хихиканье Оливии, я промолчала и понесла корзину по коридору, оставив ее на полу рядом с сушилкой, а затем отправилась вниз. Как только я свернула в сторону кухни, Оливия пересекла комнату и подошла к компьютеру Бернадетт, включив его. — Что ты делаешь? — поинтересовалась я. — Просто проверяю сигнализацию на подъезде. Хочу убедиться, что все настроено правильно. Я пристроилась позади Оливии, наблюдая за тем, как она щелкает по экранам. Подруга нажала на кнопку с надписью «Камеры», и на экране появились восемь маленьких квадратиков. Оливия по очереди щелкала по каждому квадратику, увеличивая их размер, чтобы показать, что фиксирует камера, но по ту сторону объектива ничего не шевелилось. Когда она щелкнула предпоследний квадратик с надписью «Сосед», я немного занервничала. Ближайшим соседом Бернадетт был Остин. Оливия увеличила изображение. — Это так неправильно, — заявила я, наклоняясь ближе, чтобы посмотреть. Я мысленно приказала себе отвернуться, но как тут устоять? Это же Остин Вандерсон. Я была влюблена в него почти всю свою жизнь. — О-ла-ла, — хихикнула Оливия, увеличивая картинку на окнах верхнего этажа. Она повернула камеру вправо и поймала момент, когда Остин вышел из комнаты, уходя из поля зрения камеры. В следующей комнате зажегся свет, и она переместилась еще правее, затем снова увеличила масштаб. Я поразилась тому, насколько четким выглядело изображение, поскольку знала, что камера установлена где-то на стороне канала Бернадетт. Как завороженная, я наблюдала за тем, как Остин босиком и без рубашки ходит по своей спальне, расстегнув верхнюю пуговицу джинсов. Было видно каждую деталь — от рельефного пресса Остина до тонких волосков, тянущихся вниз. Я затаила дыхание, когда Остин повернулся спиной к камере и, открыв ящик комода, начал спускать джинсы. — А что вы делаете? От неожиданности мы с Оливией подскочили и отпрянули от компьютера, уставившись на Тауни, которая стояла по другую сторону стола. — Ничего, — одновременно ответили мы. Я заслонила экран рукой, а Оливия начала щелкать мышкой, как сумасшедшая, чтобы выйти из программы. Я старалась не краснеть, но чувствовала, как горит мое лицо. — Не хочешь спать пока? — спросила я высоким голосом. Тауни пожала плечами. — Еще рано. Да и вообще, мне кажется, в последнее время я только и делаю, что сплю. Я направилась к зоне отдыха. — Возможно, в шкафу есть телевизор. Хочешь, я посмотрю, работает ли он? — На самом деле, я хотела спросить, — Тауни застенчиво уставилась в пол. — Есть ли способ, ну, знаешь, использовать экстрасенсорные штуки, чтобы найти того типа, который меня похитил? Помочь мне вспомнить? — Я не уверена, Тауни. Я не очень хорошо разбираюсь в этих экстрасенсорных делах. Половину времени я плутаю в тумане, надеясь, что не заблужусь. А если мы и поймем, то это может быть пугающим для тебя. — Мне кажется, я больше боюсь не знать, кто он такой. Может, хотя бы попробуем? Я не знала, как взять Тауни с собой в видение. В тех случаях, когда мы с Бернадетт объединялись, она обычно контролировала ситуацию. Я сомневалась, что смогу затащить нас с Тауни в одно и то же видение и выйти оттуда невредимыми. Безопаснее будет подождать, пока мы найдем Бернадетт. И все же… Если бы похитили меня, я бы тоже хотела сделать все возможное, чтобы опознать этого человека. — А как же твоя мама? Может, сначала поговорим с ней? Тауни посмотрела в сторону лестницы и покачала головой. — Она позвонила бабушке, и они поговорили об экстрасенсорике. Я думаю, мама сейчас немного подавлена. Я внимательно посмотрела на Тауни. Она не выглядела испуганной. Скорее, наоборот, решительной. — Хорошо, давай попробуем. Но если нам удастся проникнуть в видение вместе, ты должна держаться рядом со мной. Поняла? — Ага, — отозвалась Тауни, улыбнувшись. Я придвинула журнальный столик к дивану и села, скрестив ноги, на толстый ковер. Тауни подражая мне, уселась напротив. — Важно, как сидеть? — Я сажусь на пол или на землю, потому что не хочу упасть и пораниться, когда нахожусь в видении. И я скрещиваю ноги, потому что это удобно. — А, хорошо. — Тауни вытянула одну ногу в сторону, а вторую оставила подтянутой под себя. — И что теперь? — Что последнее ты помнишь? — Немного. Например, я помню, как ходила в лес рядом с домом, но потом все обрывается. — Тогда давай начнем с этого. — Я протянула руку и взяла ее за плечи. — У меня было видение, как ты идешь по тропинке, встречаешь кого-то. Попробуем переключить видение на то, что ты видела. — У тебя было видение обо мне? — Несколько. — Я подмигнула Тауни и закрыла глаза. — Хорошо, мы воспользуемся моими дверями, чтобы войти в видение, но сначала тебе нужно меня найти. Представь, что я стою рядом с тобой в твоей голове. Я ждала несколько минут, пока не увидела рядом с собой мерцание. Затем появилась Тауни, с улыбкой оглядываясь по сторонам. — Мы в твоей спальне наверху. Мы обе посмотрели на стены: трафаретный плющ ожил и начал расти, расправляя свои лианы. — Круто, — восхитилась Тауни, наблюдая за плющом. — Как ты это делаешь? — Понятия не имею. Я многого еще не знаю об этих экстрасенсорных штуках. — Я показала на французские двери. — Вот через них я получаю доступ к видениям. Моя мать пользовалась выключателем. Бернадетт применяет большой рычаг. Тауни изучила двери, затем пожала плечами. — Когда мы войдем, ты должна оставаться рядом. Но если по какой-то причине мы потеряем друг друга, представь себе эти двери, приблизь их к себе. Потом вернись на эту сторону, чтобы выйти из видения. Тауни снова посмотрела на двери. — А что будет, если я не смогу их найти? — Я не знаю и не хочу знать. Тауни протянула ладонь и взяла меня за руку. — Я просто буду держаться поблизости. Свободной рукой я открыла дверь и провела нас внутрь, закрыв ее за собой. Когда мы ступили на траву, над землей на несколько футов повис белесый туман. Я остановилась, все еще сжимая руку Тауни, и подумала о лесе, где ее похитили. Туман вокруг нас становился все выше и гуще, затем рассеялся. Теперь мы стояли на пешеходной дорожке, а не далее чем в десяти шагах от нас находилась видение-версия Тауни. — Странно, — пробормотала Тауни себе под нос. Я продолжила прокручивать в памяти все, что могла вспомнить. Тауни из видения услышала треск ветки и подняла голову, испугалась, но тут же расслабилась, увидев того, кого ждала. — Ты помнишь, с кем ты встречалась? — Я помню, что это был он, но не помню кто. Это имеет смысл? — Ты помнишь, как с ним познакомилась? — Нет. Каждый раз, когда я думаю о нем, мой разум пустеет. Мы смотрели, как Тауни из видения расстегивает свой рюкзак, болтая с тем, кто находился за пределами нашего поля зрения. Я попыталась пройти вперед, встать позади Тауни-видения, чтобы рассмотреть человека, но толстый слой тумана скрыл его от меня. — Тауни, — прошептала я, потянув ее за руку. — Попробуй ты. Густой белый туман надвигался, затем снова рассеялся. Мы все еще стояли на тропинке, но теперь рядом с Тауни-видением, лицом к тропинке, а навстречу нам шел мужчина. Когда он подошел ближе, я заметила, что его лицо размыто, как на расфокусированной фотографии. Вокруг него клубился туман. Я внимательно разглядывала мужчину, стараясь не упустить ни одной детали. Он был среднего роста, среднего телосложения. Единственную вещь, которую я смогла выделить, — это его коричневые ботинки. Ботинки, как у строителя. — Сосредоточься на его лице, — прошептала я.