Ланс смотрел в пол, все еще смеясь. — Я посмотрю, что можно придумать, — решил Айзек и пошел обратно по коридору. Когда мы снова остались одни, я посмотрела через проход на Ланса. — Я говорила серьезно. Хочу, чтобы ты присутствовал на похоронах моего отца. Пусть там будет тот, кто расскажет о человеке, который вырастил меня, а не о том, кем он стал. — Фрэнсису будет все равно, если я пропущу похороны. На самом деле, он бы предпочел, чтобы я держался поближе к тебе. — Но мне не все равно. Даже Оливия и Брейдон не знали, каким человеком он был. Ноа знал, но недостаточно хорошо. Но ты помнишь. — Да, я помню, — кивнул Ланс. — Он был хорошим человеком. Хорошим отцом. Хорошим другом. — Расскажи это людям. На похоронах. Пусть они знают, что он был хорошим человеком. Ланс поднял на меня глаза. — Это так много значит для тебя? Я кивнула, вытирая слезу тыльной стороной ладони. — Я помню человека, который любил меня. Когда-то он был всем моим миром. — Я тоже помню этого парня. У меня сердце разрывается от того, что он стал таким жестоким. — Это был не мой отец, — качая головой, проговорила я. — Мой отец умер пятнадцать лет назад. Но сейчас у нас наконец-то появилась возможность оплакать его. Попрощаться с ним. Ланс кивнул, но отвернулся. — Тогда я буду там. Позабочусь о том, чтобы похороны твоего отца прошли как положено. Но, может быть, нам повезет, и Брейдон к тому времени вытащит тебя отсюда. — Я надеюсь, но все выглядит не очень хорошо. Айзек появился в коридоре, неся в одной руке ведро, а в другой — мою сумку для уборки. — Шеф Адамс и детектив Стоун все еще воюют в кабинете шефа. Мне удалось пронести сюда кое-какие принадлежности. — Айзек поставил ведро и инвентарь на пол, чтобы открыть дверь камеры, затем занес все внутрь и снова ее запер. — Откуда у тебя моя сумка для уборки? — Ноа пригнал сюда твой грузовик. Когда я сказал ему, что ты хочешь убраться, он помог собрать вещи. Кажется, он обрадовался. — Он хорошо знает Давину, — усмехнулся Ланс. — Уборка ее успокаивает. Приводит в порядок мысли. Если она убирается, значит, с ней все в порядке. — Тогда приступай, — распорядился Айзек, повесив на решетку камеры пару длинных желтых резиновых перчаток, а затем повернулся к Лансу. — Ты готов уйти? Или продолжаешь упрямиться? Ланс посмотрел на меня, пока я натягивала резиновые перчатки. — Ты уверена? — Конечно. В любом случае я буду занята. — Я поднялась на скамейку и начала оттирать верхнюю часть стены. Глава 33 Поскольку тюремных камер всего три, уборка не заняла много времени. Айзек притащил для меня ведро со шваброй и наблюдал, как я мою главный проход. К тому времени, когда я вернулась в свою камеру, стены, скамейки, пол и мягкие сидения уже просохли. Я растянулась на одном из теперь уже чистых мягких покрытий и расслабилась. — Знаешь, моя жена никогда не поверит, когда я расскажу ей, что ты убирала в камере, — улыбаясь заметил Айзек с другой стороны решетки. — Конечно, поверит, — отозвалась я, искоса поглядывая на Айзека. — В прошлом году я вызвалась помочь Алисе с распродажей выпечки, но не позволила им начать работу, пока не отмыла все столы и стулья. Айзек фыркнул, затем оглянулся на дверь, и его лицо стало серьезным. — Не похоже, что Брейдон сможет вытащить тебя сегодня. Тебе что-нибудь нужно, прежде чем я отправлюсь домой? Я взглянула на Айзека, усаживаясь прямо. — Да, но… — Выкладывай. — Мне нужно в туалет, но на мне купальник под этим нелепым комбинезоном. — Я показала на камеру наблюдения. — Я ни за что не разденусь догола и не буду писать, пока меня снимают. — Я наклонила голову в сторону настенного унитаза из нержавеющей стали в конце скамейки. Айзек посмотрел на мой комбинезон, затем на камеру наблюдения. — Точно. Э-э. Дай мне минуту, чтобы разобраться с этим. — Айзек двинулся обратно по проходу к двери, почесывая голову. Прошло больше минуты, скорее десять. Но когда я услышала, как дверь снова открылась, ко мне в камеру донесся женский смех. — Ну что… Пописать захотелось, да? — пробурчала подвыпившая помощник шерифа Кайрон, появляясь в поле зрения. В одной руке она держала откупоренную полупустую бутылку пива, в другой — какую-то одежду. — Я так понимаю, вы успели покинуть участок? — спросила я, вставая. — Я ушла недалеко. Оливия уговорила меня выпить. Вот, — Кайрон протянула одежду через решетку, — она заставила меня принести это для тебя. Я забрала одежду, положив ее на скамейку. — Камера? — Выключена. Мне придется понаблюдать за тобой, пока ты переодеваешься, а потом мы снова включим камеру. — Кайрон повернулась, прислонившись боком к решетке, и отпила пива, наблюдая за дверью в конце коридора. Я разделась и натянула на себя чистую и привычную одежду, которая включала и мои собственные трусы. Воспользовавшись тем, что камера выключена, я опорожнила мочевой пузырь, а затем умылась в мини-раковине, установленной над унитазом. — Я очень благодарна вам за возвращение сюда, помощник Кайрон, — тепло сказала я, поворачиваясь обратно, чтобы сесть на скамейку. — Значит ли это, что мы теперь друзья? Ты будешь называть меня Синдой? — Я бы хотела, но пока не выберусь из этой передряги, буду называть помощником шерифа. Сами понимаете… Я заключенная и все такое. Не хочу, чтобы кто-то смотрел косо, задаваясь вопросом, где ваша лояльность. — Ты права, наверное, сказывается выпивка. Блин, Оливия умеет пить. Я вздохнула с облегчением, когда появился Роберт, чтобы отвезти меня обратно в участок. Я указала на камеру напротив меня. — Я убрала все камеры, если вам нужно выспаться. — Ага, я слышала, что ты немного прибралась, — оглядываясь по сторонам, проговорила Кайрон. — Наверное, это не самый разумный поступок. — Почему? Синда посмотрела в коридор, затем снова на камеру наблюдения. Увидев, что лампочка все еще горит красным, она понизила голос и сказала: — Это часть их доказательств. Что ты зарабатываешь на жизнь уборкой. — Она фыркнула, посмотрела на потолок, а затем снова взглянула на меня блестящими, полными юмора глазами. — Я знаю, что Оливия угощала меня выпивкой, чтобы разговорить, но она не единственная, кто умеет держать себя в руках. Я ничего ей не сказала и при этом оставила за ней большой счет в баре. Если бы она не стала хитрить и просто спросила, я бы поделилась тем, что знаю. — Каким образом моя уборка камер может стать частью доказательств? — Нет, по крайней мере, не напрямую. Но это подкрепляет их версию. Твой дом был вычищен начисто. Даже комната Фрэнсиса вымыта. Ни одного отпечатка пальцев нигде, кроме как в твоей комнате, а они все были твоими и один Ноа. — Что? — Я встала и подошла к решетке. — Это невозможно. Я даже не протерла кухню перед тем, как лечь спать той ночью. — Я не знаю, что тебе сказать. По версии, которую шеф передал окружному прокурору, после того как убила своего отца, ты залила все вокруг хлоркой. — Я бы никогда. — Так говорит каждый виновный. — Кайрон сделала большой глоток пива. — Нет, я имею в виду, что никогда бы не использовала средство с хлоркой для мебели. Я вообще редко пользуюсь хлоркой. Она ужасно пахнет и разъедает поверхности. В основном я использую ее в грязных туалетах, как в баре, где вы только что были. Ну, понимаете, для писсуаров. Кайрон наблюдала за дверью, но бросила на меня взгляд через плечо, изучая. — Ты сейчас серьезно? — Да. Я зарабатываю на жизнь, убирая дома. Для меня не менее важно, чтобы в домах моих клиентов приятно пахло, чем то, насколько они чисты. — Тогда что ты хочешь сказать? Думаешь, кто-то вломился в дом, убрался, а потом убил твоего отца?