Ноа подошел к нам, взял коробку и, поднявшись на несколько ступенек лестницы, засунул ее на чердак. Когда он сошел с лестницы, то повернулся ко мне. — Я обнаружил в гараже хороший газовый гриль. Оставить или продать? — Оставь, пожалуйста, — ответила я, с ухмылкой доставая из лифчика деньги и протягивая ему. — Можешь послать кого-нибудь в магазин? Купить гамбургеры и все такое? Позже мы можем устроить на заднем дворе посиделки, чтобы поблагодарить всех за помощь. — Ты уверена? — спросил Ноа. — Это ж сколько ртов надо накормить. Я указала на деньги в его руке. — Эти деньги принадлежали моей матери. Думаю, после того, как нам пришлось убирать за ней, будет правильно, если мы потратим ее деньги на то, чтобы побаловать себя, согласен? Ноа хихикнул, убирая деньги в карман. — В таком случае я возьму еще и пива. Когда Ноа направился к входной двери, я услышала жужжание. Я оглянулась, но не могла понять, с какой стороны оно доносится. Низкий звук, не писклявый, как у электроники или старых светильников. — Что случилось? — спросила Оливия. — Ты это слышишь? Оливия огляделась прислушиваясь. — Я ничего не слышу. — Может быть, у меня звенит в ушах, — решила я, пожав плечами. Я отправилась в конец коридора, чтобы взять еще одну горсть мусорных пакетов. Войдя в комнату Райны, я начала вытряхивать ее одежду из комода. Глава 42 Следующие несколько часов я держалась в стороне, позволяя всем принимать решения без меня. И по мере того, как каждая комната освобождалась, убиралась и красилась, я чувствовала, как уменьшается тяжесть, лежащая на мне годами. Дом, хоть теперь и состоял в основном из голых пустых комнат, казался совсем другим. Светлее. Легче. Завершив порученное им дело, все потянулись на задний двор, где Ноа готовил гамбургеры и хот-доги. Я все еще бродила из комнаты в комнату, то убирая, то перетаскивая что-то на продажу. Я сняла картину со стены в коридоре и понесла ее на улицу, чтобы отдать Дэйви Дональдсону для продажи. Уже собираясь вернуться в дом, я снова услышала жужжание. Было похоже, что оно находится в стене рядом с подъездной дорожкой, но это тоже казалось не совсем правильным. — Все в порядке? — спросила миссис Полсон, подойдя и встав рядом со мной. — Слышу кое-что, — ответила я, оглядываясь по сторонам. — Жужжащий звук. — Я ничего не слышу, но мои уши уже не те, что раньше, — проворчала миссис Полсон. — Я пошла на улицу. Тебе надо передохнуть. Подышите свежим воздухом. — Я скоро приду. Только сначала проверю гараж. — Я помахала всем рукой, направляясь к подъездной дорожке. Огибая угол дома, я остановилась, когда снова услышала жужжание. Я застыла, убедившись, что жужжание доносится откуда-то снаружи, а не изнутри. Я двинулась дальше по дорожке, ближе к гаражу, затем остановилась и снова прислушалась. И вздрогнула, когда окно отцовской спальни открылось. Брейдон высунул голову наружу. — Что ты делаешь? — Ты слышишь этот шум? — спросила я. — Нет, я ничего не слышу, но, черт, что там на гриле? Не стоило открывать окно. Оливия подскочила к нам с пачкой денег и сунула ее мне в задний карман. — Только что продала основную мебель. Осталось только несколько разных мелочей. — А ты? — спросила я Оливию. — Ты слышишь этот гул? Оливия огляделась, медленно поворачиваясь по кругу. — Ничего не слышу. Если никто больше не мог слышать этот шум, то, возможно, его не существовало вне моего сознания. Ничего не говоря, я уселась в центре подъездной дорожки, подобрала под себя ноги и закрыла глаза. Я не стала вызывать двери, потому что в этом не было необходимости. Я просто сосредоточилась на шуме, как в медитации. Там. Я почувствовала его. Звук доносился из соседнего дома. Я открыла глаза и посмотрела на Брейдона. — Ты можешь позвать Айзека и Стоуна? Брейдон выглядел растерянным, но, быстро исчез. Я встала и обошла свой грузовик, ступая по траве к границе участка между моим домом и домом Ника Хурона. Стоун и Айзек обошли дом спереди, затем двинулись к нам с Оливией во двор. Брейдон последовал за ними. — Что случилось, дорогая? — спросил Айзек. — Это прозвучит безумно, но я думаю, что Бернадетт находится в доме Ника Хурона. — Я посмотрела на Стоуна. — Помнишь тот день? Когда ты возил меня по окрестностям, чтобы мы могли проследить за тем странным статическим сигналом бедствия, который я получала? Стоун оглянулся через плечо в сторону тротуара перед моим домом. — Он привел нас сюда. — Может быть, мой радар работал, но я перестала фокусироваться, когда мы подъехали к моему дому. Может быть, Бернадетт все это время находилась по соседству. — Правда? — воскликнула Оливия, расширив глаза. — В доме Ника? Стоун осмотрел дом от фундамента до пика крыши. — Если ты что-то чувствуешь, это не значит, что мы можем обыскать дом. — Но ничто не мешает нам постучать в дверь, — заметил Айзек, пересекая лужайку перед домом. Стоун последовал за Айзеком. Брейдон, Оливия и я поспешили за ними. Когда Айзек и Стоун поднялись на крыльцо, мы остальные во дворе. И наблюдали, как они несколько раз постучали, но никто не вышел к двери. Оливия дернула меня за руку, поднеся палец к губам. Мы с Брейдоном переглянулись, но все равно пошли за ней. Она повела нас к подъездной дорожке Ника, а затем к боковой двери. — У меня есть идея, — прошептала Оливия. — Это законно? — прошептал в ответ Брейдон. — Не совсем, — отозвалась Оливия, кивнув в сторону дома. — Тебе понадобится алиби на случай, если нас потом придется выручать. — Тогда, о чем бы ты ни думала, просто перестань, — велел Брейдон. Оливия бросила на меня косой взгляд. — Насколько ты уверена, что Бернадетт внутри? Я посмотрела на дом, мой взгляд переместился вверх, когда уловила энергию бабули. — Она там, наверху. На чердаке. Я уверена на девяносто пять процентов. Оливия снова посмотрела на мужа. — Значит… Если мы взломаем дверь… — Тебя посадят в тюрьму, — прервал ее Брейдон. — Но будут ли в самом деле выдвигать обвинения, если мы найдем Бернадетт? Брейдон посмотрел на дом, потом на меня. — Мы можем соврать и сказать, что слышали, как Бернадетт кричала о помощи. Но если ее нет внутри… — Она там, — твердо сказала я. — Уверена, Бернадетт там. Но если ошибаюсь, мы скажем всем, что у меня галлюцинации. Все равно все думают, что я сумасшедшая. Мы можем просто использовать это как оправдание.