Они выбрались на дорогу и быстро двинулись в направлении усадьбы. Где-то у них за спиной время от времени взревывал мотор мотоцикла. В ночной тишине его было далеко слышно. Лев по звуку определил, что мотоцикл с его седоками находится километрах в четырех от них – скорее всего, уже в деревне. – Ты говорила, он тебе яд дал, в бутылке. А куда ты ее дела? – спросил он. – Да никуда не девала, – ответила горничная. – А все же, где она сейчас, эта бутылка? – Где? – Настя задумалась. – Мы у меня в комнате разговаривали, он ко мне зашел. Ну, дал мне этот пузырек… – Так бутылку или пузырек? – Ну, скорее пузырек. Небольшой такой. Я все кивала, кивала, говорю: «Все сделаю, все выполню…» А как он ушел, пузырек этот поставила, куртку схватила – и ходу. – А куда поставила? – На тумбочку, что ли? Да, кажется, на тумбочку. – Понятно… – пробормотал Гуров и достал телефон. Он решил позвонить Владимиру Верховскому, кратко обрисовать ситуацию и попросить зайти в комнату Насти и забрать пузырек с ядом. Но пока он искал нужный номер, они миновали поворот, впереди показалась ограда парка, и он не стал звонить. Ворота, как и следовало ожидать, оказались закрыты. Прошло несколько минут, прежде чем дежурный охранник (судя по голосу, это был знакомый Гурова, Володя Чуркин) их заметил, спросил для верности кто и открыл ворота. Гуров почти бегом поспешил к дому. Настя следовала за ним. В холле горела лишь часть ламп и никого не было. Гостиная, в которую они заглянули, тоже была пуста. Тогда Гуров, не задерживаясь, направился наверх, где были спальни. Он знал, где живет Верховский, и уверенно постучал. Секретарь ответил сразу: – Кто это? – Это я, Гуров. И со мной горничная Настя. – Что случилось? – Есть важная новость. Надо срочно что-то решить. – Хорошо, я сейчас открою, – сказал Верховский. Через две минуты он открыл дверь, и при этом он был полностью одет – разве что без галстука, словно спал одетый, готовый к любому ЧП. – Что случилось? – повторил он, впуская гостей в комнату. – Я застал Настю, когда она убегала из усадьбы, явно от кого-то спасаясь, – объяснил Гуров. – Я ее догнал, и она рассказала мне очень любопытную историю. А потом мы стали свидетелями одного странного диалога. Но сначала Настина история. Пусть она сама расскажет. Верховский повернулся к горничной. Та глубоко вздохнула, словно собралась нырять, и выложила все: как охранник Цыплаков заставлял ее дать яд хозяину, как вручил пузырек с ядом, как она убежала, собираясь спрятаться в деревне, и как ее догнал сыщик. Верховский слушал ее с совершенно невозмутимым выражением лица, словно ему сообщали о самых обыденных вещах. Когда горничная закончила, Гуров рассказал о беседе Цыплакова с неизвестным подельником – беседе, которую они вели на ночной дороге. – Сейчас они поехали в деревню – искать Настю, – завершил он свой рассказ. – Но уже скоро, думаю, должны вернуться. Цыплакова необходимо задержать. Пусть вы не захотели сообщать в полицию о покушении на Клочкова. Я с этим смирился. В конце концов, это действительно может не иметь прямого отношения к вопросу безопасности Стратонова. Но тут другой случай. Тут имело место прямое принуждение к убийству хозяина поместья. Мы обязаны задержать Цыплакова и передать его в руки правосудия. – Напрасно вы меня в этом убеждаете, – сказал секретарь. – Разве я возражаю? Да, я тоже считаю, что его надо задержать. Сейчас разбужу остальных охранников, и вы дадите указания, где им стоять и что делать. – Хорошо, будите, а я тем временем изыму этот самый пузырек, который Цыплаков дал Насте. Это серьезнейшая улика. Они втроем вышли из комнаты и спустились в холл. Верховский направился в дежурку, где сидел вахтенный охранник, а Гуров с Настей прошли в комнату горничной. Настя включила свет, шагнула к тумбочке, оглядела ее. Потом взглянула на подоконник… и повернулась к Гурову. Лицо ее выражало растерянность. – Его нигде нет! – воскликнула она. – Но я ведь сюда его ставила! Теперь я точно вспомнила: вот сюда, на тумбочку, и поставила! А теперь его нет! Теперь мне никто не поверит! Скажут, я это все выдумала! И Цыпа от всего отвертится, а потом задушит меня по-тихому! – Прекрати истерику! – прикрикнул на нее Гуров. – Никуда твой Цыпа не денется. Помимо твоих показаний, есть еще и мои. Я ведь слышал его разговор на дороге с этим его дружком. Разговор был очень красноречивый, так что у меня найдется пара вопросов для этого «стража безопасности». Ты вот что скажи, ты комнату не закрывала? – Нет, ничего я не закрывала, – ответила горничная, – не до того было. Я даже не помню, прикрыла я ее до конца или нет. Главное было – убежать скорее. – А пузырек ты точно сюда ставила? – Да, точно! Я хорошо помню, что вот сюда его ставила, на этот вот угол, возле чашки. – Значит, кто-то побывал у тебя в гостях. Заглянул и забрал улику. Ладно, Настасья, твоя роль в событиях пока закончена. Сиди здесь. Закрой дверь и никому, кроме меня, не открывай. Поняла? – Я никому не открою! – заверила горничная. – А вы его арестуете? Точно арестуете? – Задержим, – поправил ее Гуров. – Не сомневайся, никуда не денется. Он вышел из комнаты горничной и услышал, как за ним щелкнул замок. Затем раздался звук передвигаемой мебели, кажется, Настя, не доверяя замку, тащила к двери тумбочку. Впрочем, Гурова это не очень заботило. Он направился в холл, рассчитывая застать там кого-нибудь из участников предстоящего задержания. И не ошибся: в холле действительно были люди. Однако их оказалось гораздо больше, чем ожидал увидеть Лев. Кроме троих охранников и секретаря, здесь оказались также управляющий Федор Кузьмич Капралов и даже садовник Глухарев. – Вот, вся наша армия, – сказал секретарь. – Ждем ваших указаний, кому где стоять. – Да, армия внушительная, что и говорить, – покачал головой Лев. – Вопрос в том, как она вооружена? – У всех охранников имеется огнестрельное оружие, – ответил Верховский. – У меня и Федора Кузьмича – тоже. Юрию Григорьевичу я дал охотничье ружье. Так что, как видите, все вооружены. – У Цыплакова, как я понимаю, тоже есть пистолет? – Да, есть. – Понятно… Тогда сделаем так. Цыплаков не в курсе, что кто-то, кроме Насти, узнал о его преступлении, и думает, что Настя где-то в лесу или ушла в другую деревню, в которой он не был, и в поместье никто не мог узнать о пузырьке с ядом. Так что засады он не ждет. Хотя… Тут Гуров вспомнил о том, что пузырек загадочным образом исчез. Кто-то забрал улику. Мог ли этот «кто-то» предупредить Цыплакова? «Вряд ли, – подумал сыщик. – Я никого не видел ни на первом этаже, ни на втором. Так что и нас, скорее всего, никто не видел. Сообщник Цыплакова мог забрать пузырек сразу после бегства Насти – Цыплаков ему позвонил, он и забрал». – Будем считать, что он не знает, – продолжил Гуров. – В таком случае будем брать его за воротами. Там есть такое место, где с обеих сторон дорожки стоят густые кусты… – Да, есть такое место, – подтвердил садовник. – Вот там и будем брать. С одной стороны дорожки сядут Алексей и Юрий, с другой – я и Володя. Вы, Владимир Игоревич, побудете за дежурного. Когда Цыплаков вернется, откроете ему ворота, а сами позвоните мне. А Федор Кузьмич с Юрием Григорьевичем побудут в запасе в беседке возле ворот. Это на тот случай, если Цыплаков что-то заподозрит и не войдет в ворота, а побежит назад. Все понятно? Тогда по местам. Участники засады разошлись на указанные точки, и потекли минуты ожидания. Так прошло полчаса, час… Когда минуло два часа сидения в засаде, Гуров достаточно громко произнес: «Всем отбой» – и первым вышел из кустов на открытое место. Он достал телефон и позвонил Верховскому: – Кажется, тот, кого мы ждем, сегодня не появится. И не только сегодня, но и вообще никогда. Так что у Аркадия Семеновича стало одним охранником меньше. Из чего я делаю вывод, что Цыплакова кто-то предупредил о том, что его ждут. И главный вопрос, который меня интересует, кто? Глава 12 Когда все участники «группы задержания» разошлись, Гуров подошел к Верховскому и сказал: – Мне кажется, нам с вами пока рано ложиться спать. Надо обсудить сложившуюся ситуацию. – Я не против, – ответил секретарь. – Только лучше пройдем в мою комнату, в гостиной могут быть лишние уши. Они поднялись в комнату секретаря, сели в кресла. – У меня есть несколько вопросов, – заговорил Лев. – Первый: как Цыплаков попал в охрану Стратонова? Кто его взял? – Всю охрану набирал я, – сказал секретарь. – Брал людей из московских охранных агентств. Делал так: сначала заключал договор с агентством на временные услуги сопровождения, приглядывался к присланным сотрудникам, а если они мне казались надежными, предлагал перейти к нам на постоянную работу. Так были наняты и Чуркин, и Корнюхин, и Цыплаков. – Вы уверены, что в тот момент, когда вы его брали, он еще не был «засланным казачком»? – Полной уверенности нет, но думаю, что не был. – Значит, он перешел на чужую сторону позднее? – Ну да. Посулили раз в пять-шесть больше, вот и перешел. – Кто посулил? – Враги, естественно. – Какие враги? Хватит темнить, Верховский! – решительно заявил Гуров. – Вы отлично знаете, кто устраивает покушения на вашего начальника, но почему-то упорно скрываете это от меня. Меня эта игра вслепую не устраивает. Или вы мне все рассказываете, или я утром пристаю с этими же вопросами к самому Стратонову. А если и он не ответит – я просто уеду. – А как же ваше начальство? Оно будет недовольно… – заметил секретарь. – Со своим начальством я как-нибудь сам разберусь, пусть вас это не заботит. Ну, так что, будете говорить или нет? Верховский несколько секунд в замешательстве глядел на сыщика, потом спросил: