Подполковник прошел в большой кабинет, пространство которого, однако, сужалось за счет напольных стеллажей до потолка, выстроенных в два ряда и уставленных папками и коробками. В стороне у входной двери, за рабочим столом, приветливая сотрудница протянула Сезонову два досье и попросила поставить подпись на запросных формулярах. Подполковник прошел в смежный с кабинетом маленький пустой зал, сев за столом у окна, и раскрыл обе папки. «Так, сперва взглянем на автобиографию.» Калдыш. Местный, из Омска. Окончил школу с серебряной медалью. Отслужил в армии на Дальнем Востоке. Выпускник Академии ФСБ, вернулся в Омск, где устроился в региональное управление службы безопасности. Женат, детей нет. Отец – ветеран Чечни, инвалид, входит в состав правления Совета ветеранов военных кампаний регионального отделения. Мать – инспектор пожарной безопасности на омском предприятии. Супруга – преподаватель в школе танцев. Владыкина. Из Тюменской области. Училась в лицее с углубленным изучением немецкого. После девятого класса поступила в колледж при институте государственной службы. По его окончанию работала помощником руководителя департамента в муниципальной администрации, параллельно училась на специалитете института госслужбы. Подала документы на конкурс, проводимый управлением, и, пройдя его, заключила бессрочный контракт. Разведена – в браке прожила шесть лет, детей нет. Отец – участковый врач, мать – преподаватель на факультете права. Тетя – солистка (пианистка) филармонии. Двоюродный брат – военный следователь в Ярославском гарнизоне. У Сезонова щелкнуло в голове. «А вот это уже интересно и, возможно, требует анализа.» С другой стороны – мало ли военных следователей в ярославском регионе: там целое управление с отделами! Но на переднем плане памяти маячила только одна-единственная фамилия. Хотя нет, даже две. Либо Шевчук. Либо Аверченко. Но скорее всего последний – в силу возраста. Россия – большая деревня: все друг другу родня несмотря на расстояния. Подполковник в нарастающем волнении, отложив на край стола досье на Калдыша, пролистал все страницы досье Владыкиной в надежде найти документ по каждому родственнику отдельно. И нашел. Копия служебного удостоверения – еще капитана – Сергея Аверченко и выписка из его личного дела. На семь лет старше своей двоюродной сестры. Следственное управление – его первое и до недавних пор единственное место службы. Разведен, два малолетних ребенка. Отложив бумаги, Сезонов задумался. Так уж случайно ли, что Владыкина близка к «омскому делу» в силу своей исполнительности, ответственности, хваткости? Или вызвалась сама и так рьяно просилась быть ближе к пришельцу, придумав адекватные причины и объяснения, что ее и утвердили? Когда она последний раз могла общаться с братом? Летала ли в Москву или Ярославль после возбуждения уголовного «ярославского дела»? Общается ли с Аверченко по телефону, когда он звонит в дни разрешения (и звонит ли ей вообще)? Что она могла рассказать ему? Что он – ей? Сезонов оказался здесь, в Омске, потому что Фамилин направил его в командировку. Потому что генералу позвонил Селиванов. Который – очень может быть – основывался на рекомендации его, подполковника, кандидатуры именно с подачи Владыкиной. Поскольку Аверченко в свою очередь до наступления событий, связанных с уголовным процессом, успел связаться с кузиной и в том числе рассказать о любопытном, вставляющем палки в колеса всей местной гарнизонной системе военнослужащем из столицы. Вот почему вчера Владыкина интересовалась, кто он, Сезонов, на самом деле и озвучивала предположение очевидной связи Ярославля и Новосибирска-Омска. Не просто вопросы – прощупывание почвы. Желание самой узнать больше. Что движет ей? Чего она хочет? И хочет ли вообще? Хотя стоп. Слишком быстро и красиво складывается пазл: будто Владыкина заинтересована в деле напрямую, что-то замышляет. А может нет? Может, он, Сезонов, всё сейчас выдумывает из своей головы и ничего из того, что предполагает, истиной не является? Всё же надо быть настороже. Наблюдать за ней. Если бы всё являлось правдой, тогда сложилось следующее: Владыкиной важно быть вблизи галактионца, поскольку она предположила (уж дело второе, как) наличие некоторой связи между пришельцем, упавшим с неба в Новосибирской области, и чудовищами, возникшими в ярославском регионе. Ведь ей о последних рассказал двоюродный брат, когда еще мог беспрепятственно связываться и не был ограничен в телефонных звонках и личных встречах. (Вопрос: рассказала ли она тогда ему о «своем» инопланетянине?) Питая к Аверченко сестринские чувства, надеясь на справедливость, Владыкина (здесь допускаем, что она знает, что в отношении брата ведут дело) думает представить данные о «сибирском пришельце», Ягосоре, как доказательство непреодолимых сил, что ли, мешающих последовательному и верному разрешению уголовного дела. Мол, в своем Поволжье ничего не видите, а у нас тут, в Сибири, новый виток по вашему же следствию: ваши пришельцы попали на Землю из-за нашего (или благодаря ему), включи́те этот поворотный момент в протокол и начните расследование заново. Владыкиной важно предъявить доказательство неспособности и невозможности контролировать человеком, ее братом, – пусть и при звании, должности, погонах и полномочиях – ситуации, выходящей за рамки человеческого умысла и действий, в том числе с участием (назовем это так) природных объектов, неизвестных земных наукам. Владыкина хочет использовать Ягосора как защиту – оправдание для брата или, по крайней мере, как замедление, торможение уголовного процесса в целях найти любую малую процессуальную лазейку, чтобы даже ненадолго выиграть время и попробовать увести Сергея из-под более карательной статьи (ведь и правда: речи о полном оправдании тут быть не может). Поскольку «ярославское дело» – процесс закрытый, то до Омска информация не успела дойти и здесь о процессе ничего не знают (по крайней мере, не должны). Потому могут и не знать об опасности родственной связи между Владыкиной и ее братом. Лучше бы это было выдумкой, неправдой. Иначе Ягосору может грозить опасность. Его обманом, насильно – под контролем Владыкиной (вопрос только в том, когда и как она это провернет) – перевезут в Ярославль, где идет основной судебный процесс, выставят в качестве доказательства на стороне защиты. Таким образом и возникнет новый поворот, дело прогремит новым элементом, разбирательство могут начать сначала, и тогда под большим ударом окажется всё омское управление. Это вряд ли охватывается умыслом Владыкиной. Надо защитить и ее, и управление, и Яго. Тогда последнего нужно скорее уводить из-под крыла Омска и перевозить в Москву, под свое прикрытие и тех, кому можно доверять. Это всё в том случае, если окажется правдой, если она такой и является. Сложность в том, как доподлинно убедиться, что все сложившиеся сейчас в мозгу пазлы –не выдумка, не игра его, Сезонова, воображения, а реальная угроза многим. И если допустить, что всё сопоставленное – действительно, при этом не зная, когда у Владыкиной запланирован «день Х», то начинать действовать надо уже с этого часа. Необходимо аккуратно, но сильно давить на Селиванова, чтобы он сегодня же согласился на отправку Ягосора в Москву. Тогда завтра в первой половине дня можно получить все, пусть и черновые, бумаги на галактионца, отправить их в Москву по факсимильной связи и дать столице понять, что разрешить поставленный перед ней на утверждение вопрос нужно в кратчайшие сроки – вопрос организации перелета Яго из Омска и передачи дела по нему. Обозначить срок не более суток. Тогда в идеале уже послезавтра утренним рейсом он, Сезонов, и Ягосор вместе с сопровождающим их лицом и всеми бумагами отправятся в Москву. Но если весь план застопорится хоть на каком этапе, если затянется, Владыкина приведет в исполнение свой план. Интересно знать, кого она взяла себе в помощники для реализации задуманного? Чем подкупила, чем соблазнила? Эти люди – из управления? Со стороны? Может ли одним из заговорщиков быть сам Селиванов? А Калдыш? Сезонов всё равно не доверяет им на все сто, это было бы самонадеянно. Как, не вызывая подозрений с чьей-либо стороны (и особенно со стороны Екатерины), прощупать о Владыкиной чуть больше информации? Начнешь действовать – ускорят развитие неблагоприятных для галактионца и всех, кто повязан историей с ним, событий. Помедлишь – план, какой бы он ни был, если существует, запустится с невообразимой скоростью. Может, нечто уже предпринимается, в данную минуту, когда он, Сезонов, сидит в зале и листает досье на сотрудников управления. Может, своим появлением здесь, в Омске, он ускорил процесс выполнения опасной и рискованной задачи, которую поставила (если поставила) перед собой Владыкина. Охладив мысли, насколько было возможно, подполковник прочел оставшиеся материалы и, вернув досье, вновь поднялся к Селиванову. «Пора обрабатывать». - Валерий Игоревич, всё взвесив, всё обдумав, я, пожалуй, дам добро на отправку нашего пришельца в Москву, вместе с вами. Такую фразу уверенным тоном произнес полковник, едва Сезонов раскрыл дверь в его кабинет и шагнул вперед, открыв рот. Удача? Еще бы! Маховик крутанулся в его, Сезонова, пользу. - Рад слышать. Чем скорее это произойдет, тем лучше, – участливо сказал подполковник. - А что так торо́питесь? Проблемы какие-то? - Никак нет, – соврал Сезонов. – Могу от вас позвонить? Селиванов приглашающе указал на рабочий стационарный телефон за своим местом и отошел в сторону. Сезонов прошел к аппарату и набрал номер приемной московского управления, глянув полковнику в спину: тот стоял у окна и смотрел во внутренний двор. «Вряд ли Селиванов – подельник Владыкиной. Тогда бы либо застопорил процесс передачи Ягосора, либо вообще бы отказал в просьбе перевезти его. Хотя всё может быть не так просто… Может, это какой обманный манёвр.» Когда трубку на том конце подняли и представился голос сотрудника, Сезонов назвался и попросил перевести на Фамилина. Генерал ответил после четвертого гудка, обратившись к кому-то: «Подождите минутку». - Алло, слушаю? - Егор Семёныч? Сезонов, из Омска. - А, приветствую, Валер. («Прошу прощения, срочный звонок, давайте минут через пять», – проговорил генерал не в трубку.) - Товарищ генерал, только что с товарищем полковником была достигнута договоренность о передаче Омском объекта Москве. - Быстро справился, Валерий! - Включите на громкую связь. – Селиванов развернулся от окна и подошел к столу, вставая рядом с подполковником. Сезонов нажал на кнопку и положил трубку: - Егор Семёныч, мы на громкой связи. Со мной рядом полковник Селиванов. - Здравия желаю, товарищ генерал-майор, – сказал полковник. - Здравия желаю, – отозвался Фамилин. – Поддерживаю принятое вами решение, Владимир Дмитриевич. Давайте координировать действия, товарищи офицеры. Что зависит от Омска, то предлагаете. Что зависит от Москвы, обеспечим. - Ваш подполковник мчится вперед паровоза, – Селиванов, усмехнувшись, на миг посмотрел на Сезонова, – просит незамедлительно приступать к организации всех необходимых мероприятий. - Знаете, я «своим» подполковником, как вы выразились, ничуть не удивлен! – почему-то весело отреагировал генерал. - Я вообще-то тут, – вклинился Сезонов. Оба офицера – один в трубке, другой по правую руку рядом – хохотнули и в следующую же секунду, прочистив горло, сменили тон. - Товарищ генерал, с нашей стороны точно: акты за моей подписью, все данные по объекту от нас и Новосибирска в том числе, обеспечение переезда на служебной машине до аэропорта и, если понадобится, на борт вместе с нашим человеком отправим – и товарища подполковника, и объект. - Можно без последнего пункта. Просто до аэропорта, – сказал Сезонов. - Как сами скажете. Может, передумаете еще. Сейчас какие-либо документы нужны? По связи отправить? Чтобы уже сейчас начали разбираться, не ждать оригиналы, которые только вместе с товарищем подполковником прибудут. - Да, было бы неплохо. Тогда, наверное, лучше самые последние, свежие акты о нем. - Итоговые заключения от всех профильных врачей, что его обследовали, – Сезонов посмотрел на Селиванова. – Могут сегодня уже подготовить? Полковник взглянул на часы: - Если сейчас позвонить и застать, может, и получится. Либо завтрашним утром в крайнем случае. В общем после текущего разговора наберу, сообщу. - Да, знаете что: пусть в приказе о переводе объекта под контроль Москвы подполковник распишется. Чтобы не тратить время на почтовую связь, чтобы сразу у каждого действительные оригиналы были. Тем более он на это полномочен. Слышишь, Валер? - Да, Егор Семёныч, принято. - Устно пока заверяю вас, Владимир Дмитриевич, что столица, пока что в моем лице, от имени оборонного управления, принимает ваше волеизъявление и готова взять объект под контроль, обеспечив все дальнейшие действия по его охране и изучению на своей территории. - Отлично, товарищ генерал. И не совсем волеизъявление прямо мое, если честно. Селиванов хитро посмотрел на Сезонова. Тот ничего не сказал. Он смотрел на телефонный аппарат, не участвуя в дальнейшем обмене репликами между двумя военачальниками, и думал. «Самое страшное, поскольку неизбежное: когда Владыкина узнает – а она конечно же будет поставлена в известность как ответственное лицо, – что организована передача Ягосора столице, она запустит процесс, который бог весть из чего состоит, но ставит своей целью всеми силами воспрепятствовать передаче галактионца Москве. Что же делать...» - Подполковник, вы тут? – голос Селиванова вызволил его из глубоких дум. Будто очнувшись, Сезонов сморгнул: - Да, прошу прощения, слушаю? - Валерий, всё сопровождаешь самостоятельно вплоть до Москвы. Ты на всём отрезке пути от Омска до столицы главный. Всё под твой контроль и твою ответственность, когда документы подпишешь. Да, собственно, ты и так по сути уже ведущий, – услышал он голос Фамилина из телефонного динамика. - Так точно, товарищ генерал, уяснил. - Тогда, Владимир Дмитриевич, договорились. Я жду свежие данные, а потом ответом направляю гарантийный рапорт. - Так точно, товарищ генерал. Всего доброго, до связи!