-Да, я помню. Сейчас принесу. Глава 23 Алексей Если раньше я не понимал, что такое быть «на ножах», то теперь чувствую это состояние постоянно. Не могу пересилить себя и попросить прощения у Насти. Подхожу и не могу. Мне, сука, тупо обидно! Да, мужики тоже имеют на это право, черт возьми! Сколько мы так протянем? Мне кажется - ещё одна неделя, и я поеду крышей. -Доброе утро, - киваю Георгине Григорьевне - нашей новой няне. Да, Настя нашла таки ее. Кажется, что мне на зло. Чтобы не простить о помощи лично. -Ох, Алексей Михайлович, доброе утро, - начинает женщина суетится возле плиты. - Чай? Кофе? -Кофе… - отвечаю хмуро. Злюсь. Потому что из-за наличия Георгины Григорьевны второй день не вижу по утрам жену. -Вот, пожалуйста, омлетик, сосисочки. -Я не ем омлет, - говорю спокойно. Но выходит грубовато. Женщина пугается. -Простите, Алексей Михайлович, ваша супруга сказала, что этот завтрак для всех подойдет… Выдыхаю. Няня, конечно, не при чем. -Не страшно, - отвечаю уже мягче. - Бутерброды вполне подойдут. Выхожу из дома и окидываю взглядом охрану. Теперь ее стало вдвое больше, потому что за забором постоянно снуют желтушные журналисты. Падаю на заднее сидение машины и закрываю глаза. -Доброе утро, - кивает мне водитель. - Куда едем? -В суд… - бурчу. Сегодня меня официально лишают водительских прав. Просматриваю городские интернет-сообщества. В них целая пиар-компания против моей персоны. Читаю несколько статей и узнаю почерк. Это Елена… Именно по этой схеме мы с ней сняли с поста Кравцова. Психуя, бью кулаком по обивке двери. Куда не кинься - везде дно. Моя эмоциональная составляющая находится на таком минимуме, что я просто молча слушаю в суде приговор и отвечаю только в случаях, когда судья обращается непосредственно ко мне. -Алексей Михайлович, - старается поддерживать меня водитель. - Вы нормально? -Нормально, нормально, Вить. - Поехали. Жизнь не заканчивается. Перед офисом меня ожидает новое испытание нервной системы - настоящая забастовка во главе с несменным рупором общественности бабой Машей. Увидев меня, люди начинают галдеть. -Как же это так? Да что же это делается? -Стоп! Стоп! - Прошу я их. - Я ничего не понимаю. Давайте, кто-то один. Естественно, баба Маша выходит вперед. -Слушаю вас, Мария Федоровна, - вздыхаю тяжело. -Профурсетка ваша, - подбоченивается она. - Обещала нам площадки детские поставить. Ждём-ждём, скоро снег пойдёт, а ничего не происходит. В управляющей компании говорят, что у нас средств не хватает. А как же это не хватает, если мы в программу вашу деньги сдавали?! Последние собирали для детишек то… -Да, да! - Начинают снова шуметь люди. - И в двадцатом доме тоже самое. И в восемнадцатом. Как для детей последнее не отдать? -Погодите! - Перекрикиваю. - Что за программа то такая? -Так деньги сдаешь, государство в два раза больше делает. -Ее же ещё год назад закрыли… - бормочу растерянно. -Как это закрыли? Как это? И где наши деньги? Да что же это делается?! Моя голова тихо вскипает. Это какой-то гребаный… -Я обещаю, что сегодня во всем разберусь! - Рявкаю. - И дам ответ в письменном виде! -А ну-ка стой… Не пущу! - Преграждает мне путь баба Маша. - Я с тобой пойду. Будешь при мне разбираться. А то мусоропровод до сих пор закрыт. Баки через два двора и пандусов нет. Хрен тебе, - показывает мне многозначительную фигу, - а не доверие. -Пойдемте, - смиряюсь я. Александра Ивановна с перемотанным шарфом горлом пытается разобрать документы в кабинете Елены. -Я ничего не понимаю, Алексей Михайлович, - бормочет. - Точно помню, что все было. Отчеты по каждому месяцу. И как корова слизала… Поднимаю на уши бухгалтерию, заставляя принести в кабинет весь архив за последние три месяца. -Действительно, были поступления на счет, - говорит бледная, как полотно, бухгалтер. - Вот, похожие суммы, - но они переведены на счета журналистов. Все чисто. Оформлены, как личные средства. -Ну какие ж личные! Какие личные!? - Трясет распиской с моим факсимиле баба Маша. - Присвоили, ироды, получается. А из меня дуру делаете? Я людей уговорила, как старшая по дому. Как мне теперь им в глаза смотреть? Я потихоньку начинаю соображать, что случилось, сопоставляя события. Дурак… Какой же я дурак! Даже смешно. -Александра Ивановна, - устало говорю секретарю. - Я вспомнил, где эти документы. В красной папке. -Что? - Не ловит волну моя перепуганная секретарь. А я продолжаю. -Действительно, сам же ездил в столицу, подавал. Не переживайте, - поворачиваюсь к бабе Маше. - Через три дня все будет сделано. Напомню, кому нужно. -Вот тут мне пиши, - подсовывает мне женщина печатный бланк расписки. - Обязуюсь реализовать в течение трех дней. А то люди то не поверят! Подписываю, осознавая, что либо сейчас и эту дырку тоже заткну, либо объявится скоро по мою душу приставы. Выпроваживаю с почестями активистку на улицу и закрываю дверь. -Вить, - прошу водителя. - Покарауль здесь на всякий случай. Охраны на офисе нет. Только сигнализация. Падаю на диван, прикрывая глаза. В висках стучит от усталости. -Алексей Михайлович, так я не поняла, - хрипит Александра Ивановна. - Где искать документы. -Да нет их, - истерично смеюсь я. - Найдите подрядчиков, чтобы привели в порядок дворы и поставили площадки. За мой личный счет. И езжайте домой… Вы, вон, еле на ногах стоите. -За ваш счет? - Переспрашивает. - Как же так? И что же? Ничего нельзя сказать?! Никак нельзя приструнить эту заразу! А ей ещё пирог пекла на день рождения… -Буду думать. Но когда я остаюсь один, сил на рациональность больше не остаётся. В порыве злости и безнадежности, я начинаю крушить кабинет. Гори все в аду! И город этот! И эта должность! И бабы… На хрен!