– И много у тебя такого прошлого было? А, Лен? – сквозь зубы цедит он. От его вопроса по спине катится холодный пот. Хочется врезать по его злому лицу, оставить красный след на гладко выбритой щеке, но я только стискиваю зубы до скрежета. Нельзя. Эта работа слишком важна для меня, чтобы вот так глупо ее потерять, поддавшись эмоциям. – Тебя. Это. Не. Касается, – выплевываю и выдергиваю руку из захвата. Серые глаза прищуриваются, продолжая сканировать меня. Рома зло усмехается и разворачивается, чтобы уйти. Его телефон звонит, и он, не выходя из комнаты, отвечает на звонок: – Да, Лиз. С кем обед? Кто это? А мне-то на хрена твои стилисты? Какой костюм? Сам выберу. Лиз, я занят. Имя его невесты окончательно меня охлаждает. А хлопок входной двери ставит точку в этом разговоре. Остается только надеяться, что Рома не откажется от моих услуг. Иначе меня ждут штрафы, которые я не могу себе позволить. Глава 9 Выходные провожу со своими бесятами, и это немного приводит меня в норму. Я не думаю о Роме и не жду встречи с ним… Вру. Сама себе вру! Жду и хочу увидеть его, но постоянно вдалбливаю себе в мозг, что Рома – занятой парень, и я никаких прав не имею на него. Линка вплывает в комнату с огромным букетом цветов и вся светится от счастья. Я тут же вскакиваю с пола, где играла с малышами. – Ого, Павлушка, Мишанька, смотрите, какая у нас тетя довольная. И откуда мы такие красивые и с таким букетом? – не скрываю улыбки в голосе, и сестра начинает улыбаться еще шире. – Лен, я, кажется, влюбилась, – выдыхает сестра. А я застываю. Сердце сжимается от страха. – В кого? – осторожно интересуюсь, боюсь услышать ответ. Блин, а ведь это серьезно, потому что моя сестренка не разбрасывается такими фразами. Да я вообще впервые слышу такие слова от нее. За двадцать пять лет она не влюблялась. Да она даже не встречалась ни с кем! Ждала единственного и неповторимого. – Помнишь охранника из клуба? Осторожно киваю, все еще сжимаясь от страха. Черт, моя единственная опора – и влюбилась. А как же мы? Растерянно смотрю на мальчишек. Они уже облепили Линку с двух сторон и стоят на нетвердых ножках, держась за ноги сестры. Взгляды их направлены на тот самый букетище, и я даже могу представить, о чем они сейчас мечтают. – П-помню, –запинаюсь, решив все же ответить. – Так вот… Сестра аккуратно присаживается около племянников и протягивает им цветы. Бесята радостно пищат, запуская пятерни в красивые тугие букеты бордовых роз. Я передергиваюсь, не в силах смотреть спокойно на такое кощунство. – Лин, ну испортят же красоту, – жалобно произношу, наблюдая за всем этим безобразием. – Ой, Лен, им просто интересно. Они ж никогда цветов не видели так близко, а мне не жалко для своих бесят. Она тепло улыбается, и от этого вида у меня болезненно сжимается сердце. – Так и что с тем охранником? – возвращаю разговор в прежнее русло. – А что? Мы с ним как-то перестали общаться, а тут на днях он меня нашел. Сам. Представляешь? Не представляю, ибо меня же никто в свое время не искал. Подавляю жалобный вздох и продолжаю внимательно слушать сестру. – Так вот, свидание назначил. Он так изменился, Лен. Ты бы видела! Таким серьезным стал и не таким качком, – фыркает сестра, мечтательно закатив глаза. – В общем, он за это время свое охранное агентство открыл и теперь не стоит на фейсконтроле. – И? – Ну что и? Мне он еще тогда нравился, но мы оборвали общение, я и плюнула. А тут… В общем, кажется, я попала. Она закусывает губу и опускает голову, закрываясь волнистыми волосами. Даже в этом мы с ней разные. У меня все время были прямые волосы, и я жутко ей завидовала, что ей достаточно просто помыть голову – и укладка будет готова. – Это ж прекрасно, – заставляю себя улыбнуться ей и сажусь рядом с этой троицей. На полу уже образовывается маленькая горка лепестков, в которой зарываются двойнята, оставив букет в покое. Точнее, то, что от него осталось. – Лина, это же прекрасно. Ты заслужила такое прекрасное чувство, как любовь. Пытаюсь поверить в свои же слова, но на языке появляется горький привкус от своего же эгоизма. Я привыкла, что сестра принадлежит нам с бесятами, и мне страшно, что это изменится. – Ой, да какая любовь? Щеки сестры вспыхивают, и это окончательно убеждает меня в том, что там все серьезно. – Лин, просто расслабься и получай удовольствие, – приобнимаю сестру и выдыхаю в ее макушку. Черт, это бы напутствие и мне пригодилось. – Ну а у тебя там как? – глаза сестры вспыхивают интересом. Я пожимаю плечом и отвожу взгляд. Смотрю на Пашку и Мишку, а у самой на душе тяжело из-за того, что они не узнаю отца и отцовскую любовь. – Да никак. Поговорили. Я сказала, что он в прошлом. – Ты дура?! – вскрикивает Линка так, что Павлушка вздрагивает. – Ой, прости, малыш, – сестра успокаивающе гладит Павлушку по головке и понижает голос: – Зачем ты это сделала? – Потому что это правильно. И давай не будем. Это моя жизнь все-таки. Сестра надувает щеки, но молчит. И меня это устраивает. * * * После выходных приезжаю на рабочее место и застаю картину переезда: вереницу коробок в коридоре, через которые я чуть ли не перелетаю, едва войдя; Рома, раздающий распоряжения грузчикам, и, судя по всему, на работу он не собирается. Его невесты в поле зрения не наблюдается, и это немного смущает. Я-то думала, они живут вместе, и я в безопасности. – Да аккуратнее! – орет Рома, перехватывая небольшую коробку и аккуратно ставя ее на полку. – Если что-то разобьете, сдеру шкуру. Впервые вижу его таким строгим, и мне нравится. Эта складка между бровей, задумчивый взгляд. Сегодня на нем белая майка, облегающая крепкое тело, при виде которого во рту становится как-то подозрительно много слюны, и низко посаженные джинсы с прорезями на коленках. Меня он не замечает или делает вид, что не замечает. Я делаю несколько неуверенных шагов вглубь квартиры, и он оборачивается. – Д-доброе утро, Роман Сергеевич, – запинаюсь, когда его взгляд обводит меня от макушки до пяток. Нужно привыкать к его присутствию. Это же невозможно каждый раз вот так замирать, как кролик пред удавом. Мне тут еще не один день трудиться. Выдыхаю. Оцениваю масштаб разрухи и возвращаю взгляд на застывшего Рому. Глаза цепляются за тату на ключице. И ее точно не было в нашу единственную ночь. На ней слово «Семья» заключенное в знак бесконечности, и от этого простого знака у меня в горле образовывается ком. Вспоминаю его слова про верность и прикрываю глаза. – Доброе утро, веснушка. Распахиваю глаза, не веря, что слышу это слово от него. Но по озорному блеску в серых глазах, я понимаю, что услышала именно то, что он сказал. Непонимающе хлопаю глазами, но не могу выдавить из себя и слова. Все мысли растворились в его озорной улыбке. – Вы уезжаете? – аккуратно кладу рюкзак на тумбочку и переплетаю пальцы.