Подкатывает коляску и пикает домофоном, закатывая коляску. Я срываюсь с места и успеваю подхватить дверь, пока та не закрылась. Лена дергается и оборачивается. Вопросительно выгибает бровь. – Я думала, ты уже уехал, – растерянно выдыхает. Снова хмурится и отворачивается. Подхватывает коляску, а у меня лицо вытягивается. – Давай сюда, – отодвигаю ее в сторону и поднимаю коляску. Тяжелая, блин! Выдыхаю, привыкая к весу. – Как ты вообще собиралась одна ее переть? – отчитываю ее, потому что не могу просто заткнуться и молча помочь. Ну вот куда я лезу? Ну вот на хрена оно мне надо? Тем более после того, как до меня доперли все факты о Лене и детях. Но не могу я просто развернуться и свалить в закат. Не могу! Ноги сами к ней несут, как зачарованные. – Не первый раз, – огрызается. Зубки показывает. Мне даже становится весело. Такая она в этот момент серьезная и строгая, хоть на дне глаз плещется удивление. – Где лифт? – пыхчу, доходя до дверей на первом этаже. За спиной все словно замирает, и я удивленно оборачиваюсь. Лена стоит красная с опущенными глазами. – Что? Лифт сломан? Мотает головой. Терпеливо жду ответ. Она резко выдыхает, словно собирается нырять в холодную воду. – Коляска не складывается и в лифт не влезает, – чуть ли не шепчет, пока у меня глаза на лоб лезут. – Как не складывается? – Механизм сломался недавно, новую пока не купила, – еще сильнее краснеет. – Давай, спасибо, что помог. Делает неуверенный шаг ко мне. Прикрываю глаза и качаю головой: – Перестань. Снова подхватываю коляску, парни начинают хохотать, и я непроизвольно хмыкаю. Забавные они все-таки. На Ленку похожи как две капли. – Какой этаж? – отвлекаюсь от мыслей. – Четвертый. Ух ты ж! Ладно. Я ж мужик. Сильный пол. Она же, такая худенькая, как-то прет на себе такую ношу после прогулок. Она видит мою заминку и начинает суетиться. – Давай я мальчишек возьму. – Перестань, я в норме. Лена заламывает руки, но отступает. Со скрипом пру коляску до пятьдесят восьмой квартиры. Лена быстро открывает дверь и закатывает коляску. Захожу следом. – Можно водички? – хрипло выдаю и морщусь. Капец! Показал свою силушку богатырскую. Лена прячет улыбку и проходит в квартиру. – Может, чаю? Проходи, отдохнешь. Я знаю, как тяжело их таскать. Сама минут сорок поднимаюсь, когда одна. Застываю с ботинком в руке. – А обычно не одна? Лена высовывается их кухни и вопросительно выгибает бровь. – Обычно Линка помогает. Сестра, – быстро добавляет, и я успокаиваюсь. Из кухни доносится свист чайника, пока я решаюсь пройти, а Лена суетится с детьми. Вытряхивает их из кофточек и стягивает кепки. Опираюсь о дверной косяк и наблюдаю за этой суетой, пока в груди разливается непонятное тепло. Так уютно, словно я дома у себя. Не могу спрятать улыбку. Хотя мысль, что это чужие дети, не дает покоя. – Проходи. Сейчас я дам малым перекус… Лена подхватывает детей по очереди и усаживает в стульчики для кормления. Вручает по баночке пюре и ложку. Я сажусь за стол, складывая руки на столешнице. – Парни, а вас как зовут-то? А то мы так и не познакомились нормально. Я Рома. Улыбаюсь и пытаюсь произвести наилучшее впечатление. Пацаны тоже пытаются улыбнуться, но их рты заняты какой-то светло-коричневой жижей, поэтому получается жутковато. – Миша и Паша, – отвечает Лена, стоя у кухонного гарнитура и наливая чай. Передо мной появляется синяя большая кружка с надписью «Все фигня – прорвемся!». Лена следит за моим взглядом и снова краснеет. – Это сестра мне подарила, когда я только родила и жутко не высыпалась. Тебе с сахаром? В руках у Лены самая простая белая сахарница, на которой я почему-то задерживаю взгляд – Лен, ты уже была беременна, когда мы встретились? Глава 15 Лена Пальцы слабеют, и из них выскальзывает сахарница. Звон разбившегося предмета эхом отдается от стен и оглушает. Ноги осыпают осколки и тот самый долбаный сахар. Мальчишки удивленно хлопают глазками и переводят взгляд с пола на меня. Делаю судорожный вдох, пытаясь подавить отчаянное желание заорать на Рому. Вместо этого с неимоверными усилиями беру себя в руки и поворачиваюсь к Роме. Снова хмурится, смотрит на мои ноги. Переступаю через осколки, чтобы не порезаться. – Тебе пора, – указываю в направлении двери. – Лен. Складываю руки на груди и молча жду, пока моя просьба дойдет до него. Он встает и проходит в коридор пока внутри меня все рвется на части. Да как он мог такое обо мне подумать? – А теперь послушайте меня, – специально перехожу на «вы», голос звучит холодно, – я не обязана перед вами отчитываться – это раз. Мои дети вас никак не касаются – это два. Я просто у вас работаю, Роман Сергеевич – это три. И я не просила вас гулять со мной и моими детьми – это четыре. Поэтому будьте добры, покиньте мою квартиру и больше не вмешивайтесь в мою жизнь так же, как и я не вмешиваюсь в вашу. У вас невеста, и я желаю вам только всего наилучшего. Распахиваю дверь и жду, пока он свалит ко всем чертям! Мне стоит больших усилий не вспылить и не заорать дурниной от разочарования. – Лен… – Уходи! Все же срываюсь на крик и выталкиваю его за дверь, с грохотом захлопывая ее. Прислоняюсь спиной к прохладной поверхности и прикладываю ледяную руку ко лбу. Несколько вдохов – и я буду в норме. Дергаюсь и несусь в кухню: совсем вылетело из головы что мои сынишки одни в стульчиках. А в их возрасте такое легкомыслие с моей стороны – кощунство. Но только увидев, как бесята доедают пюрешку, спокойно восседая на стульях, могу расслабленно выдохнуть.