Молча взял в руки Маринин контракт. Кивнул, медленно развернулся и пошел к выходу. – Я могу рассматривать вас, если не в качестве друга, то не противником? Мне что-то упрямо подсказывает: ваша звезда очень быстро взойдет на дипломатическом небосклоне. И возможно, не только на нем. Арат оглянулся. Такого врага за спиной иметь ему точно не стоило. Молча кивнул, улыбнулся одними губами и вышел. Удивительно: этот раунд он тоже ведь взял. А внутри бушевал огонь: он услышал, теперь он знал точно: все это время Марина была лишь его! С ним, только с ним! Как же это было важно! Дикарь, говорите? Пусть так! Ему хотелось прыгать сейчас через голову и орать на весь мир, чтобы каждый услышал: "Только моя-а-а!" Его, теперь – только его. Оставалось лишь самое сложное – убедить в этом саму Марину Выгодскую. 51. Ритуал. – Скажи мне, ты вообще контракт свой читала? Внимательно? – Ну… А что там? Снова тихий смешок прямо в волосы. – Маленький мой, там такое количество допущений и “дырок”, что мне показалось, Георг вполне допускал совершенно другое развитие событий в ваших отношениях. Например, я впервые встречаю контракт с моделью без оговорки санкций и неустоек на случай беременности. Просто расторжение контракта. Ты это знала? Клиническая идиотка! Она и думать не стала бы это искать в списке штрафов. Зачем? Надо же быть такой дурой. Лишь снова покачала головой, трагически вздыхая и прячась в его руках. – Продолжим, – он говорил весело. Марина ощущала, что он почти смеется, и это ее странным образом умиротворяло. – Кредит. Работа. С первым мы разберемся. У меня большой опыт общения с банками. Я тебя уверяю, с дипломатический неприкосновенностью и моим статусом они существенно более приятные собеседники. Просто милашки. А вот работа… Если не стоит вопрос о жизни и смерти, художником быть много проще, Малыш. Помнишь, ты мне говорила, что предпочла бы быть именно художницей, а не моделью? Я бы тоже так хотел, но решать только тебе самой. Что там осталось у нас в брачном списке? – Жить негде, – мурлыкнула она, совершенно расслабляясь и опуская голову на его плечо. – Помнишь тот лофт с мотоциклом? Он мой, – она кивнула. Догадалась уже. – Малыш, я очень хорошо зарабатываю. Настолько, что могу купить себе домик в Швейцарии или квартиру в Москве прямо сейчас. Нужды просто не было. Я знаю о тебе очень многое. Ты обо мне только то, что придумала. А знаешь, я не говорил тебе ничего, еще и потому, что мне нравится быть для тебя просто парнем под снегом. С тобой я всегда настоящий. Пока тебе не надоем. За все время их общения он ни разу еще не был так многословен. И никогда столько не говорил о себе. Только спрашивал. Сейчас она видела: он не врал ей никогда. Всегда был собой, и под снегом на улице, и когда вытирал ее сопли на яхте, и в Национале – дипломатом и любовником. Просто он был многогранен. Такой разный, такой удивительный и уникальный. И, кажется – весь ее. – А теперь давай-ка еще раз. Ты согласна быть моей женой, матерью моих детей, моей подругой, моей плотью и кровью? Он встал, спустил ее с рук, потянулся, снимая с себя тонкий свитер, оставшись лишь в тонких штанах термобелья. Стал похож на гимнаста-воздушника, гибкий и мощный. Улыбнулась, как никогда уверенная в ответе. – Да. Я согласна. Ты меня… убедил. Хотя очень страшно. Обернулся, сощурясь лукаво. Одним быстрым движением оказался с ней рядом, прижимая к себе. – Мне самому очень страшно, Малыш. И помни: монголы никогда не бросают своих женщин, так не бывает. Разве что сама решишь снова сбежать, так ведь я не позволю, не отпущу, не смогу. Марина кивнула, соглашаясь. – Не отпускай – никогда. – Тогда сегодня, сүйт бүсгүй*, я сделаю тебя своей женой, миний эхнэр. По древним законам моей страны. По традициям моей семьи. Готова? – Да, – вот теперь это сказано было без тени сомнения. – Тогда смотри на меня. Просто дай мне сделать это. Кивнула. Странное чувство – как будто она знала совершенно точно, без сомнений: все правильно. Посадил ее на кровать. Молча разжег огонь в камине. Лицо Арата все в бликах пламени стало вдруг очень серьезным. Взял девушку за руку, подвел к очагу, от которого их отделял лишь высокий стеклянный экран. Марина затаила дыхание. Выключил свет. Встал за спиной, обнимая за плечи. Нежный поцелуй в шею. Пальцами пробежал по спине, потянул кверху старую просторную футболку (о как, она и не вспомнила ни на мгновение, что на ней что-то почти непотребное, едва ли не школьных времен), ее раздевая. Быстро и нежно, сам прячась в тени, не давая ей оглянуться – раздел совершенно. Обнаженная, она стояла между двумя огнями. Оба они грели, мерцали, обещали ее согреть и защитить. Осветить ее жизнь. Руки коснулись груди, тихий, порывистый вздох, зубовный скрип. Она знала, Арат так скучал о ней, об этом вот прикосновении. Ладони скользили ниже, обхватывая с двух сторон. Это не было пылкой страстью любовников. Нет. Нечто совершенно другое. Так возвращаются домой после долгой дороги. Просто вдыхая воздух дома, ощущают счастье. Они нашли друг друга. Мягко скользнул к волосам, расплетая косу, разбирая на малые, светлые прядки. Волосы отросли за последние месяцы и теперь густым плащом прикрывали ей лопатки, спускаясь до талии. Медленно и осторожно разделил их на две половины. Заплел ей две косы, опуская на грудь. Развернул одним плавным движением, лицом к себе. Нос к носу, глаза в глаза. В свете только лишь пламени. Он стоял перед ней, обнаженный по пояс. Очень серьезный и с большим раскладным швейцарским ножом в руке. Марина распахнула глаза, не успев испугаться – остановила себя. Сама доверие и откровенность. Взглянул на нее, словно пытаясь найти там ответ. Взял в руки косу. Взмах ножа – безупречное лезвие легендарной марки не подвело, и коса отлетела. Второе движение – и Марине на миг показалось, что сняли груз и с головы, и с плеч. Как тяжелый рюкзак. И отлично. А он смотрел с тревогой, с сомнением. Марина в ответ улыбнулась. У них получилось. И мир подождет, до утра это точно. Откинул в сторону нож, провел по волосам дрогнувшей рукой, ероша пальцами короткие пряди, притянул к себе, нежно целуя в полуоткрытые призывно губы. Секунду, другую… Словно теплый луч пронзил их обоих. Теплее, теплее. Почти горячо. Прикоснулась к его гладкой коже. Каждую клеточку его возбуждения Марина сейчас ощущала, как будто свою. Каждое движение встречала на полпути. Руки сплелись где-то в полете и больше не разомкнулись. Тишина, только тихий треск их большого камина, и тени танцуют на стенах. Прохлада постели ощутилась спиной очень остро. Арат на одно лишь мгновение завис над ней, смотря только в глаза, обжигая. Рукой развел колени, медленно, нежно, словно творя ритуал, колдовство. Марина вдруг вспомнила: за все это время ни разу он не показал ей себя будучи в ней, на пике страсти. Только немного приоткрывая, слегка. Она его чувствовала, ощущала, но не видела. Всегда сзади или рядом, как тень, но ни разу – лицом к лицу. Ее снова ждет откровение? Поцелуи прогнали все мысли. Он ласкал ее с таким выражением лица… Так виртуозы играют концерт всей своей жизни. Вдохновлен и раскован. Сияя глазами, в которых плескались лучи обожания. Да за один только этот взгляд такого мужчину нужно было хватать и нести на край света, чтоб спрятать. Она и схватила. Обнимая ногами, руками, прижавшись бедрами к той части Арата, где так ее ждали. Мягко отстранился, на долю секунды он замер, ловя ее вздох. И нырнул, внимательно и чутко следя за каждой чертой ее тела. Просто хотел на нее наглядеться. Услышать ее страстный вздох и стон в ответ на такое долгожданное наполнение. Дождалась. Заполнена вся, без остатка, и он это видит. Особенное, тонкое наслаждение – ловить взгляд мужчины, дарящего удовольствие, разделять с ним любовь. Каждое их общее мгновение сейчас было музыкой. Серенада, сюита. Он двигался в ритме прибоя, томно, сладко. Накатывал, будто волной. А морская богиня Марина не могла оторвать взгляд от него. И вот уже сейчас и здесь Арат сам ей отдавался. Искренний, беззащитный, как новорожденный щенок, тыкаясь лбом в ее плечо, поскуливая от острых ударов наслаждения. Хватался губами за женскую грудь, будто в этом искал он спасение. Поймала лицо ладонями, вцепилась ртом в рот и вдохнула. Попался. Резко ускорился ритм, будто цокот копыт в этой их бешенной скачке: быстрее, быстрее. Марина держалась из самых последних из сил, она хотела видеть его до конца, ничего не упустить, все запомнить. Как натянется лук, его выгнет, как будто ударом, как он закусит до крови губы, зажмурит глаза. Как его пробьет дрожь, встанут дыбом волоски на руках, кожа вся станет влажной. На секунду лишь замер, скользнул краем пальцев навстречу, не дал устоять, одним нежным и властным движением там, где творилась их страсть, тронул и забрал их обоих. Вот хитрец, он все видел и все замечал! Что же, он прав, эта песня поется дуэтом. Очень трудно смолчать. И она полетела за мужчиной, целовавшим так нежно, дышавшим лишь для нее. (1ed32) За мужем. ____________________________________ * невеста, монг 52. За мужем. А утром к ним в дверь постучали. Стук был очень тихим, таким.. заговорщицким. Марина спала очень крепко, и не услышала бы даже взрыва под окном. Тягостное напряжение последних недель сошло, как лавина, оставив усталость. Арат же всегда спал очень чутко – привычка из детства. Лежал рядом, снова и снова разглядывая точеный профиль, мягкие губы. Никуда не хотелось вставать. Тихий стук повторился. Как мышка шуршала. Он встал осторожно, натянул штаны, поискал свитер глазами, плюнул. Открыл. Перед дверью стояла высокая девушка с совершенно круглыми глазами. Судя по красоте, коллега Марины. Судя по умному взгляду, возможно, подруга. Минуту, не меньше, они с любопытством друг друга рассматривали. – Так вот ты какой, тот самый Кай. Он не был застенчив, но ощутил себя вдруг экземпляром. Запоздало себя поругал за раздетость. – Простите? Вы к Марине? Или просто постоять к нам зашли? – К вам? Да. Там съемки вообще-то. Фотограф визжит, как оседланный поросенок. – А, это точно не к нам. У меня, – махнул рукой в глубину домика, – сюрприз для него. Не скажу, что приятный. Не будет в восторге. А кофе хотите? – он зябко поежился. – А вот и да, – и шагнула за ним. Хорош! Уже спустя минуту Варя все поняла. И Маринины слезы, и все эти страдания. С виду неярок, обычный молодой азиатский мужчина, он словно грел и светил, просто лишь улыбаясь открытой улыбкой. И был очень силен – сразу видно мужчину, умеющего брать ответственность на себя. Пока Варя входила на кухню, он оделся и даже умылся, приняв вид веселого и гостеприимного хозяина этого дома. Глазами поискав приборы, включил кофемашину, сполоснул две чашки. Молча улыбаясь. – Рассмотрели? И как я, ей подхожу? Варя тяжело вздохнула. – Там у вас такие есть еще? Мне бы даже не пару на выбор, заверните хоть одного, я не обижусь. От неожиданности Арат чуть не промахнулся струей мимо чашки. – Монголия вся точно к вашим услугам. Приезжайте.